Смешок из тамбура. — Ты чего там ржешь? — Быков оскалился, развернувшись в сторону Панаева. — Не, не, ничего! — последовало в ответ. — Над тобой угораю! — Получается, остается один… — проговорил Железнов, практически на цыпочках подойдя к столу и посмотрев на каждого из присутствующих. — Барс… — Воронин кивнул. В дверь снова постучались. Спокойно, не как Шут — вызывающе. Так же, трижды. Майор взялся за лежащий рядом Glock, развернулся вполоборота к тамбуру. Мертвец достал табельное оружие, выпрямившись перед столом. Было слышно, как Мьют запросил пароль, на что последовал еле слышный ответ на арабском, сменившийся на щелчок дверного замка. Еще мгновение, и в гостиной появился сам Косухин: лейтенант сохранял спокойствие, хотя в глазах отражались нервозность и усталость. Воронин, положив пистолет на стол, поднялся с места, подойдя к брату, крепко обнял, и тот сделал то же самое. — Ну, охренеть! — демонстративно возмутился Быков, вскинув руки вверх. — А чё меня так не встречали?! Я чё, приемный, что ль?! — Шел бы ты лесом, Шут… — бросил в ответ Косухин, устремив на него едкий и оскорбленный взгляд. — У тебя было обычное наблюдение со стороны, а меня чуть трижды не убили в течение пяти минут. Быков раздражительно что-то фыркнул в ответ, устроившись удобнее на своем стуле, когда в разговор вмешался Железнов: — Я приготовил поесть. Если дашь добро, — он перевел взгляд на Воронина, — накормим всех, а потом будем думать, что да как… — Согласен, — одобрительно кивнул майор. — Накрывай на стол. — Мудрое решение! — поддержал Алиф, поднявшись за Мертвецом. — Дайте мне ноутбук! — Барс резко отпрянул от Дока. — Желательно срочно! Воронин удивленно взглянул на рыскающего глазами по всему помещению лейтенанта, а Алиф остановился в проходе на кухню и, повернувшись, сказал: — У Джанан есть. Сейчас принесу. И направился к комнате дочери. — Было б неплохо… — согласно кивнул Косухин, суетливо снимая сумку со спины и, приблизившись, положил ее на поверхность стола. — Удалось что-то найти? — спросил Юра, встав по правую руку от «волка». — Ох… друг мой! — Глаза у Миши горели, а руки сами открыли сумку и извлекли жесткий диск, найденный в номере Пантеона. Он потряс им перед лицом командира. — За этим куском железа с микросхемами пришли какие-то шестерки и пытались меня убить. Воронин аккуратно подобрал носитель, изучил его: стандартный жесткий диск в черно-зеленом прорезиненном чехле и с проводом подключения. Ничего лишнего — ни наклеек, ни каких-либо меток. В голове мелькнула здравая мысль о наличии каких-нибудь вшитых маячков. Тем временем в гостиную вернулся Алиф с открытым ноутбуком, приземлив его перед Барсом. Пока загружался «Рабочий стол», оперативник наглым способом вырвал у Дока носитель и подключил его к компьютеру. Все это исполнялось с деловитым выражением лица, будто Косухин сейчас откроет тайну мироздания всем людям. А пока все это происходило, майор с усмешкой спросил: — Ты больше ничего не принес? — Принес… я скачал записи за последние сорок восемь часов… — он поднял глаза поверх монитора и встретился с ошарашенным взглядом Воронина, после чего расправил руки по сторонам и продолжил голосом, полного сарказма. — Простите! Я не знаю какой там промежуток времени был! А смотреть у меня возможности не было! — Смешок. — На быстрой перемотке потом посмотрите. — Ладно, уже хоть что-то. — Майор одобрительно кивнул. — Садитесь без меня! Я хочу взглянуть, ради чего рисковал и уложил пятерых в двухметровую яму. — Так! Алло! — с порога возмутился Железнов, держа большое блюдо с ужином. Пропустив Трощановича с тарелками вперед, продолжил. — Я для кого готовил тут?! Косухин приподнялся на стуле с широкой улыбкой и с миловидной интонацией запел: — Пупсик мой железный! Оставь мне порцию и поставь в сторонке, а я, как посмотрю «привет» от нашего командира, сразу поем. Мертвец усмехнулся, пройдя к столу и поставив блюдо с мясом, а тем временем Поляк расставил тарелки и стаканы. Алиф принес из холодильника большой кувшин с приятным ягодным запахом, содержимое напоминало русский компот. Постепенно все расселись за столом. Как говорится, война войной, а обед — по расписанию. Да и усталость после суеты в Триполи брала верх. Бойцы стаи и хозяин дома позволили себе слегка расслабиться: стараясь не издавать лишних звуков, они травили байки, рассказывали что-то из профессиональной и мирной жизни. Время от времени темы принимали серьезный окрас, наполняясь философскими рассуждениями и мыслями. Ягодный компот от Алифа навеивал мысли о родном доме, лете и отдыхе вне службы. Только один Косухин продолжал ковыряться в файлах. Порой его лицо излучало целую палитру эмоций — от удивленной мимики до полного отсутствия понимания содержимого. Лейтенант пытался разобраться, но, похоже, у него это не особо получалось. И когда Барс откинулся на спинку стула, проведя рукой по чисто выбритому подбородку, Шут, переведя внимание на него и вытаращив глаза, вилкой начал тыкать в сторону сослуживца, затараторив с набитым ртом: — Ох ты ж! Он побрился! И встретился с хмурым взглядом лейтенанта, беззвучно, но громко заявлявшем четкое направление для Быкова. — Что у тебя там? — Док повернул голову к Мише. — Юр, я ничего не понимаю… какие-то документы, сканы… лучше сказать — фотографии… — Оперативник взглянул на командира. — Феникс набрал информацию на кого-то или на что-то. Плюс тут имеется дело на нашего любимого Денисова! Но если смотреть в целом — полная белиберда! — Кстати, о птичках… — подхватил Железнов. — Никакая он не птичка! — тут же опроверг Быков. — Хрен какой-то, косящий под ультраохрененного оперативника! Коллективный смешок. — Это мы позже разберем, — Юра улыбнулся, повернувшись обратно к лейтенанту. — Ну, непонятно, значит сейчас разберемся. Закончив с ужином, майор поднялся с места и подошел к Барсу. Косухин сразу освободил ноутбук, взяв стоявшую рядом с собой остывающую порцию, а Воронин уселся на пригретый стул. На рабочем столе было открыто несколько файлов, но перед глазами предстала накладная на английском языке. Номер трекера, штрих-коды, техническая информация блекли перед страной адресата — Belgium [36] . Отправитель был удачно скрыт пролитым кофе. Что находилось внутри — непонятно, но внушительный вес наводил опытного Воронина на определенные мысли. Уровень интриги возрастал, поскольку в Бельгию приходили подобные грузы из Ливии, Турции, Италии и ряда других стран, о чем свидетельствовали другие имеющиеся накладные в документе. Веса и размеры грузов всегда разнились. Второй документ сильнее подогревал интерес: как ни странно, строки написаны на русском языке и выстраивались в некую форму отчетности. Только смысл текста, даже сквозь мимолетное чтение, не вызывал интриги, если бы не изображение в правом нижнем углу выполненное штрихами карандаша. Длинный двуручный средневековый меч вонзается во что-то неясное, многоугольное. В центральной части, по бокам холодного оружия располагались шесть фигур, формировавшие нечто похожее на сердце, наподобие рисунков влюбленных девочек. С каждой стороны по три части и между ними маленький просвет. Под гардой меча виднелось два символа, в которых Воронин узнал две руны: с правой стороны клинка похожа на молнию, а на левой — на наконечник стрелы. Вся эта комбинация элементов создавала очень неясный и незнакомый символ, с которым Юра никогда не сталкивался. Изображение как будто было специально скрыто от глаз. Определение «свой-чужой»? Следующий файл был очень простым — список имен, напротив которых имелась краткая информация. Указывались даты рождения, пол, данные о деятельности и отдельные абзацы с дополнительными сведениями. Документ располагался на двадцати листах. Среди многих пунктов мелькали достаточно известные имена, но только одно было выделено желтым цветом — Макаров В.В., а напротив рукой написано лишь слово — «Апокалипсис». Пробежавшись по списку еще раз, Док наклонился к ноутбуку, не отрывая взгляда от документа. Возникал логический вопрос — почему среди сотни фамилий выделена только одна и с такой странной заметкой? Очень сильно смахивало на анаграмму или какой-то странный кусок пазла. Сильно смущал сам список — то большое количество персон, известных в России и в странах СНГ [37] , но вряд ли внушительный перечень составлялся только ради одного имени. Здесь что-то другое. — Макаров… — тихо пробормотал Воронин себе под нос. — Апокалипсис? Неужели религиозный фанатик? Щелчок мышки, за которым картинка сменилась на очередной документ. Это было дело капитана Денисова, с ним Ворон в Москве ознакомил группу. Ничего нового, кроме коротких заметок, сделанных рукой Ипатьева. Внимание привлек целый листок, заполненный красивым почерком командира. «Денисов — двойной агент. В Триполи у него много различных связей на разных уровнях общества, да и сам он делает большую ставку на них, в особенности на своего приятеля. Только, как показывает практика, это все на словах и больше ничем не закреплено. Никто не любит перебежчиков, вдобавок его не сильно жалуют, как люди в американском посольстве, так и в Управлении. Благодаря своему непосредственному начальнику Денисов все еще находится на службе. Хочу обратить внимание, что прямых доказательств, что он работает на американцев, у меня нет. Есть косвенные, но сами прекрасно понимаете, что они никак не помогут. Дружок Денисова очень близко с ним общается. Конечно, можно пошутить насчет интимной жизни, но ситуация настолько мутная, что выдавать юмор на данный факт вызывает истинное желание блевать. При этом этот неизвестный человечек дает разные советы — как лучше Богу молиться, как правильно смотреть в глаза патрульным и полицейским, а также куда лучше ходить. Среди подобных советов, откровенно говоря, есть достаточно провокационные, особенно в адрес самого Денисова. Стоит отдать должное — капитан не на все ведется, но из-за предоставленной мнимой поддержки со стороны этого араба поведение порой очень вызывающее. Полноценно понять содержание их разговоров не получилось, поскольку эти двое неплохо шифруются. С Денисовым можно работать как угодно — капитан списан». — Да, друг, нас уже посвятили в эти детали. Завтра его прищучим. — Майор не смог сдержать улыбки. Последний документ оказался совсем непонятным, похоже, он и стал причиной большого замешательства Миши. Как и все предыдущие файлы, это была фотография листа А4, где уже вместо спокойного почерка прослеживались резкие движения руки, нервозность в зарисовках и записях: среди странных изображений выделялись католический и православный кресты, символы, отдающие старинными старославянскими отголосками. Здесь же был уже примеченный ранее меч. Смущали хаотичные написанные слова «встреча», «саммит», «кризис религии и веры в обществе», «патриарх» и «Папа». Белиберда завершалась четкой и ровной надписью по центру: Deus est nobiscum, et nos sumus angeli eius mortis Док нахмурился. Предложение отдавало латынью, но сами буквы не так сильно смущали, как тот факт, что это собственноручно написано Фениксом. В голову начали закрадываться не очень здоровые домыслы: либо друг поехал кукушкой на религиозной почве (что несвойственно Диме), либо в этом бардаке слов и рисунков что-то зашифровано. Хотя даже призрачных предположений после пятого раза анализа бумаги найти не удалось. — Ну что, Юранчик? — подал голос Косухин, доедая ужин. — Удалось разобраться с этим бредом? Воронин поднял взгляд поверх ноутбука, окинул им всех присутствующих. Большая часть уже закончила трапезничать, и грязную посуду уже унесли на кухню. В глазах каждого из присутствующих блестел огонь, наполненный решимостью и готовностью идти до конца. Одна семья, всегда вместе и всегда на грани. Юра выдержал мхатовскую паузу, плавно сложив руки перед собой в замок, и рассудительно начал вещать: — Значит так. Сейчас у вас пять минут, чтобы покурить, пописать, подрочить или чем вы хотите позаниматься. Затем я постараюсь все разложить по полочкам, и будем думать, как дальше нам играть в эту запутанную, но интересную игру. Вопросы? — Практически в такт все помотали головами. — Тогда время пошло. «Волки» поднялись со своих мест и разбрелись, все так же тихо и поочередно, аккуратно, не сильно шумя мебелью. Трое — Шут, Мертвец и Трощанович — ушли на кухню, где скрылись на балконе. И, судя по возмущенным возгласам Быкова, после брифинга он назначался дежурным по кухне. Мьют побрел обратно к входной двери, а Барс скрылся в ванной, где тихонько включил воду. Док вместе с Алифом остался за столом. Ливиец сидел по правую руку от «волка», он развернулся к другу, улыбаясь: — Прикольные все-таки у тебя ребята… — Спасибо. Уже как вторая семья, — ответил Юра, переведя взор на друга-араба. — Это видно! — кивнул тот. — С такими не страшно пойти в ад и вернуться обратно. Майор расправил руки над столом и с ехидной улыбкой гордо заявил: — Мы так каждое задание делаем! Так еще и с гостинцами! — Секундная пауза. — Вот это тоже, похоже, не исключение. — Разве? — Да, и, как мне кажется, Феникс чуток сошел с ума… — Встретившись с непонимающим взглядом, майор усмехнулся и продолжил: — Какой-то непонятный листок, с разными зарисовками его рукой, похожий на бред сумасшедшего. Алиф мгновенно поднялся с места и наклонился к ноутбуку. Ливиец нахмурился, внимательно рассматривая буквы, и, приблизившись к экрану, вдруг с большим удивлением проговорил: — Латынь? Это он написал? — Ты знаешь, что это обозначает? — Док повернул голову к нависшему Алифу. — Все просто, — с хорошим произношением он прочел надпись и продолжил уже на ломаном русском: — «Бог с нами, и мы — его ангелы смерти». — Мужчина задумался, по лицу его было видно, что он мысленно повторил в голове фразу. — Хм, звучит как девиз. — Вот теперь осталось понять, чего… — задумчиво выдал Воронин и вернул взгляд в экран. Вернулись «волки»: Железнов, последним выходя с кухни, поставил перед Мишей стакан с напитком, от чего лейтенант расплылся в широкой улыбке и обхватил принесенную тару обеими руками. Быков с недовольным лицом плюхнулся на противоположном конце, спиной к кухне. Панаев и Трощанович разместились по левую руку от Воронина, Алиф вернулся на свое место. В очередной раз выдержав подходящую театральную паузу, Юра вздохнул и начал излагать суть: