При нынешнем раскладе вещей на нем точно будет присутствовать Булатов — полковник внутренней службы, и любимый особист Столетов. Мысленно выстраивался весь разговор и все вероятные варианты развития событий, а вместе с этим приходило понимание, что люлей получат сегодня все. Даже Ворон. Поправляя галстук, аналитик бросил взгляд на торчащий из папки листок с заметками. — Не… оставлю тебя как козырь… на мини-родительское собрание… Этим термином называлось совещание узкого круга — аналитик, особист и начальник Управления. Самый нелюбимый тип встреч с руководством. Ворон покинул кабинет, продолжая выстраивать в голове все возможные ходы совещания. Хотя, если Октябрьский в плохом расположении духа, то предугадать что-то практически невозможно. И тогда начинается знаменитая игра в сапера — один шаг влево, шаг вправо, и можно огрести вплоть до отстранения. Аналитик остановился у лифта, спокойно нажал на стрелочку наверх и стал ожидать кабину. Рядом остановился мужчина. Компаньон был Ворону по плечо, плечи слегка опущены, а светло-серый костюм подчеркивал выделяющийся живот. Овальное лицо притягивало взгляд мясистыми щеками с легким румянцем. Выделялись светло-русые волосы: стильная стрижка с длинной прядью, зачесанной на левую сторону. — нехарактерно для образа сотрудника Управления. Ворон почувствовал на себе презрительный взгляд, и мерзкий надменный голос дал понять, кто ему составит компанию в лифте. — О! Ворон! Я думал, ты уже упорхал! — Добрый день, Иван Николаевич. Порхать — это не мое. Я летаю. И сейчас лечу на совещание… — Какое совпадение! — воскликнул Сазонов. — Я тоже сейчас направляюсь туда! И мне есть что сказать Октябрьскому о твоих гавриках! — Ну что ж, посмотрим, сохранишь ты эту прыть во время всего сабантуя или просто пугаешь? — Знаешь, похоже на данном совещании по большей части будешь говорить ты. Ведь твой лучший оперативник попал по другую сторону закона, что потянет как минимум на измену Родине! — Вроде бы полковник, а выражения как у обычного школьника. Ворон вошел в лифт, сохраняя максимальное хладнокровие и невозмутимое спокойствие. Сазонов сделал шаг за ним, нажав на кнопку нужного этажа. — Все шутки шутишь? — Двери закрылись, лифт послушно считал этажи. — Могу сказать, что мы сейчас дружно посмеемся. Особенно, когда попрут тебя и всю твою шайку из Управления! — В голосе звучала издевка. — Ну, попрут нас, и что дальше? Ты-то можешь нас заменить своими людьми? Сомневаюсь. Один только Денисов чего стоит! — А что он? — Сазонов саркастично усмехнулся. — Хороший сотрудник… — Настолько хорош, что под подозрением ОСБ и моих людей. Или ты думаешь, я не в курсе о его темных делах? Сазонов напрягся, поджал губы. Советник же демонстративно растянул широкую улыбку и с наслаждением продолжил: — Ох, а чего это мы замолчали-то? Неужели тебе и твоему любимому сотруднику есть что скрывать? — Нет! — уверенно отрезал Иван Николаевич. — При условии, что человек будет уволен после окончания командировки в Триполи. Если ты тем самым хочешь увести подозрение от своей любимой стаи, перекинув обвинения на другого человека, то я очень разочарован в тебе, птичка! — Черт возьми, Вань, ты, блин, серьезно?! Звезды на плечах больше, чем твой шланг, а ведешь себя как школьник! Вот тебя выкинут, люлей навешают и прочее! — Ворон пристально следил за реакцией полковника. — Могу тебе сказать одно… Если бы я хотел что-то повесить на тебя или твоих подопечных, в особенности на твоего протеже, то придумал бы что-нибудь интереснее, красивее, чем то, что ты пытаешься пропихнуть. Это просто неинтересно и слишком легко… Лифт остановился, и он вышел в коридор, прижав папку. Интерьер этажа значительно отличался от нижних: эти помещения оборудованы для руководства, особого отдела и конференц-залов. Стены оформлены светлыми обоями с выдержанным рисунком, который, на удивление, хорошо гармонировал с выложенным елочкой паркетом. Будучи на этом этаже, Ворон каждый раз наслаждался запахом настоящей сосны. Сам же пол закрыт по центру красным ковром с ровными параллельными зелеными линиями по краям. Люстры в виде установленных на изящных изгибах оснований плафонов. Все исполнено в позолоте и с хорошим вкусом. Весь интерьер подчеркивал статус, оно и понятно — здесь принимали высокопоставленных гостей. Сазонов быстро нагнал Ворона и ехидно продолжил: — Не интересно ему… Ты же понимаешь, что сейчас будет? Вас всех отстранят от оперативной работы на время расследования! — А я смотрю, у кого-то нездоровое рвение… — Ворон не смотрел на полковника. — И трудно не заметить, что ты готов к определенным действиям. Кто ж так быстро доносы-то строчит? Иван Николаевич покачал головой. — Эх ты… смотрю, ты не очень быстро воспринимаешь происходящее. А вроде лучший сотрудник Управления… — Ты не ответил на мой вопрос… — Да что ты пристал ко мне?! — озлоблился Сазонов. — Вести с полей! А твои, видимо, со страху забили на это и сидят, думают, как отмазаться. Вот у меня, — кивок на папку в руках, — все уже представлено полным отчетом! Ворон не стал отвечать, остановившись у входа в конференц-зал номер три, резко распахнул дверь. Полковник чуть не влетел лицом в угол створки, и под его недовольные высказывания руководитель «Волчьей стаи» с удовлетворенным видом шагнул в помещение. Конференц-зал представлял из себя большую комнату, оформленную в оттенках бразильского дуба, идеально сочетавшегося с серым ламинатом. По центру располагался огромный стол для совещаний с оборудованными на местах микрофонами и черными кожаными креслами. Вход в зал был по центру: с правой стороны располагался импровизированный президиум из трех отдельных кресел, позади него — герб Российской Федерации. На противоположной стене располагался большой экран с устройствами для проведения видеоконференций. За столом, ближе к президиуму, уже расположились двое, друг напротив друга, — Сибирский и Столетов. На первом был классический серый костюм, который отлично гармонировал с кремовой сорочкой без галстука. Две верхние пуговицы расстегнуты, оголяя массивную шею, подчеркивая спортивное телосложение Сибирского. Несмотря на возраст и штабную должность, Эдуард следил за собой и держал себя в форме, что сильно его выделяло на общем фоне высших чинов Управления. Серый цвет волос почти вытеснил каштановый окрас, на лице доминировала пепельная щетина. Если Сибирский излучал позитивную энергию, то сидящий на другой стороне руководитель особого отдела майор Марк Сергеевич Столетов встречал Ворона оценивающим взглядом карих глаз. Марк был коренастого телосложения, в хорошей физической форме. Овал лица вытянутый, с огрубевшими скулами. Мужчина порой позволял себе носить маленькую бородку в виде эспаньолки, но когда майор полностью ее сбривал «под ноль», то становился другим человеком. А что еще нужно настоящему оперативнику? Богатый опыт дополнял его умение «менять» внешность; чемпион по самбо, лучший оперативник подразделения контрразведки Главного управления Генерального штаба ВС РФ «Гром». Когда Столетов перевелся в подчинение Октябрьского, то стал основателем особого отдела и направления контрразведки в структуре Управления. Внимательный и суровый взгляд особиста не смущал Ворона, а воспринимался в качестве знака приветствия. Хоть они с Марком были друзьями, аналитик поймал себя на интересной мысли — ему некомфортна обстановка. В данную минуту они не друзья, а сотрудники, при этом один по щелчку пальца может инициировать служебное расследование по отношению ко второму. Вошедший следом полковник Сазонов на мгновение замер в проходе, приметив Столетова. — Приветствую, Эдуард Степанович! — проговорил Ворон, поравнявшись с Сибирским. Тот оторвал голубовато-серые глаза от документов, приподнялся и крепко пожал ему руку: — О! Приветствую! — А вот и птичка прилетела, — произнес особист. — Рад видеть тебя, Ворон. — Я тебя тоже, Марк Сергеевич! — с уважением произнес советник, усаживаясь рядом с Сибирским. Иван Николаевич обогнул слева стол и сел через два кресла от особиста. Ворон бросил взгляд на часы, затем на пустующий президиум: — Задерживается начальство. — А в чем собственно причина совещания? — поинтересовался Эдуард, прикрыв папку с документами. — А то меня просто перед фактом поставили. Называется, пришел на работу взять документы… Тут уже оживился Сазонов: — Так ты не в курсе?! — Сибирский повернул голову к нему. — «Волки» Ворона по полной программе лоханулись! И, как бы, сегодня стоим на пороге глобального скандала на мировой арене! — Не драматизируй! — усмехнулся Столетов. — Сазонов, — спокойно ответил Ворон, — следи, пожалуйста, за своими подчиненными, которые позволяют себе много лишнего во время заданий. — Они хотя бы своих не валят! — язвительно подметил полковник. Ворон издал смешок. — Я уверен на двести процентов, что у тебя две проблемы. — Интересно, какие? — Сазонов склонил голову набок и прищурился. — Ну, во-первых, тебе прислали отчет, в котором ты явно толком не разобрался и принял за чистую монету. Во-вторых, отчет, вероятно, сфабрикован, поскольку так быстро все подготовить после серьезной передряги и отправить в Москву — просто нереально! И даже третья проблема! То, что я сказал тебе в лифте! — Ворон слегка подался вперед. — Мне продолжать? В словесную перепалку вмешался Столетов: — Так, стоп! Мне уже интересно, какая кошка пробежала между вами! Что происходит? Ворон развернулся к особисту и произнес с сарказмом: — А происходит, друг мой, следующее — Моська не понимает, на кого тявкает. Ему не нравится, что мои «волки» впереди планеты всей, а его людей и самого ни во что не ставят! Вот и вся математика! Марк усмехнулся, слегка кивнув головой, а Сазонов тут же отреагировал: — Смейся, смейся! Чего мне тут обижаться? Это твои люди навели шухера в Триполи. Плюс, как вы иногда говорите, вожак стаи чуть не убил своих подчиненных и связного, а это расценивается как предательство! Сибирский с непониманием глянул на Столетова, на что тот лишь махнул рукой — скоро сам все узнаешь. А советник понимал, что Сазонов явно выводил на открытый конфликт и хотел найти поддержку у присутствующих коллег. Ворон вздохнул, подавшись к столу: — Уважаемый полковник Иван Николаевич Сазонов! В ответ на ваше пока необоснованное обвинение моего оперативника, который, к вашему сведению, дает вам всем фору и в очередной раз бьет все рекорды, я хочу заявить следующее. — Советник сделал короткую паузу, его голос продолжил звучать максимально спокойно. — Ваше направление можно разделить на три пути — «Х», «У», «Й». Так вот, предлагаю пройти все три пути через перевал «На»! При этом настоятельно рекомендую вам, как высшему офицеру, сначала внимательно изучать поступающую к вам информацию и документы на достоверность, а лишь потом использовать их в рамках обвинений по представленному делу. Дополнительно вам сообщаю, что статья 128.1 Уголовного кодекса и статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации все еще имеют силу. У меня все. Спасибо за внимание! И откинулся к спинке кресла. От входа раздались поддерживающие хлопки. Все разом обернулись: в дверях зала стоял высокий мужчина, прижавшись плечом к дверному косяку. Стильная стрижка с выбритыми висками добавляли импозантности образу. Да и телосложением полковник внутренней службы Андрей Вячеславович Булатов не подкачал. Он грациозно отпрянул от дверного косяка, поправляя светло-синий пиджак, деловитой походкой направился к остальным. Оценивающий взгляд серых глаз остановился на Вороне: — Раскатал прям по нотам! — Это так, экспромт, — усмехнулся Ворон. — Давно там стоишь? — С того самого, как ты начал свой чудесный монолог! — с широкой улыбкой сказал Булатов, пожимая руки присутствующим. — Всех приветствую, господа офицеры! — Остается только Октябрьский, — подметил Марк, осмотрев всех. — Знаете, — Андрей опустился на кресло рядом с аналитиком. — Павел Александрович сегодня не в духе. Точнее, в о-о-о-о-очень плохом духе. В особенности после новостей из Триполи! — Он взглянул на Ворона. — Как так, птичка? Лучший оперативник — и так обосраться?? Все это Булатов говорил с легкой улыбкой и позитивом в голосе.