— Какова тематика? — поинтересовался я у нее. — Я не знаю, — секретарь положила трубку. — Вот и прекрасно, иди туда, не знаю куда, — подумал я. Взглянув на часы, я встал из-за стола и направился в кабинет Феоктистова. * * * Я встретился с Быком в конце рабочего дня. Он сам позвонил мне и попросил о встрече с ним, намекая, что у него есть что-то важное, чем он хочет поделиться со мной. Мы встретились с ним на старом месте. Погода стояла великолепная, и поэтому в парке было много народа. Выбрав скамеечку в укромном месте, мы присели и приступили к разговору. — Виктор Николаевич, — начал Бык. — Вы помните, я вам тогда рассказывал, что Мартын получил в банке один миллион долларов США? Вспомнили? Так вот, эти деньги он подарил на день рождения заместителю мэра Москвы. Сейчас он снова направил своего человека в Казань за деньгами. Насколько я знаю, управляющий банка не хотел передавать ему деньги, но Мартын пригрозил ему убийством. Управляющий, по всей вероятности, испугался, и они быстро с ним сумели договориться. — Слушай, Наиль. Может быть, ты знаешь, почему он все эти деньги сосет из одного банка? Разве у нас в Казани нет других банков? — Да все просто, Виктор Николаевич. Просто этот управляющий хочет обанкротить свой банк, вывести все свои активы куда-нибудь за бугор, а затем смотаться и сам. Мартын об этом узнал от кого-то и решил нагреть на этом руки. Насколько мне известно, управляющий в Москве встречался с Мартыном, и они там все это перетерли. — Понятно. Ты мне скажи лучше, куда пойдут эти деньги. Это же не только большие, это огромные суммы. — Большие они для нас с вами, а для Москвы — это мелочь. Вы знаете, Виктор Николаевич, сколько стоит прием у мэра Москвы? Не знаете? Так вот эти деньги и пойдут ему. Мартын, как правило, не мелочится, когда ему что-то нужно. Зато он свободно общается с чиновниками из мэрии Москвы и через них решает все вопросы своего бизнеса. Сейчас наши ребята в Москве полностью контролируют не только Арбат, но и всех проституток на Тверской улице. Вот там деньги, а это просто копейки. Бык взглянул на меня, стараясь увидеть что-то в моих глазах, но я отвел их в сторону, стараясь сделать вид, что ничему не удивился. Видя это, он продолжил разговор. — Сейчас, насколько я знаю, Мартын подтянул под себя ряд крупных группировок из Челнов и Нижнекамска. Через эти группировки он пытается полностью контролировать «КАМАЗ», «Нижнекамскнефтехим». Он сам уже несколько раз приезжал в Челны на переговоры с администрацией завода и, насколько я знаю, сумел решить с ними практически все вопросы. — Слушай, Наиль, ты рассказываешь мне невероятные вещи. Получается, что этот самый Мартын теперь полностью контролирует не только криминальные структуры Челнов и Нижнекамска, но и предприятия этих городов. По-моему, ты загнул. — Все это так, Виктор Николаевич. Мне кажется странным, что вы об этом не знаете. Вроде бы работаете в министерстве, а ничего не знаете. — Да, я в отличие от многих все больше занимаюсь раскрытием преступлений, а не политикой. Ты же сам знаешь, что этих воров мне поймать не дадут. Вот поэтому я и стараюсь не слушать рассказы о них. — Зря, Виктор Николаевич, вы отказываетесь ловить их, я бы с удовольствием посмотрел, как бы они кудахтали там, за решеткой. — Зря ты рассчитываешь на это, они и там, за решеткой, будут жить лучше, чем мы на воле. Мы замолчали, и каждый из нас задумался о чем-то своем. — Мне все понятно, Наиль. Вокруг нас с тобой одни преступники, одни мелкие, а другие жирные и крупные. Ты сам-то что хочешь от меня? — спросил я. Он немного задумался и сказал: — Я хотел бы сейчас только одного, чтобы вы хлопнули Мартына на этих деньгах. Все же просто, Виктор Николаевич, установите наблюдение, человек вышел, а вы его хлоп, и все. — Ты что, Наиль? Это у вас все так просто. Ну, задержим мы его с деньгами, а он скажет, что деньги — это кредит, который он только что взял в банке. Что дальше? Это же все надо доказать, что управляющий банком отдал эти деньги под страхом убийства. Он ведь не даст нам таких показаний, никогда. — Виктор Николаевич. Давайте вдвоем завалим этого человека и поделим эти деньги между собой. На вас никто и никогда не подумает. А вы осторожно спустите это дело на тормозах. — Наиль, ты просто заболел на всю голову. Это надо же до такого додуматься и предложить все это не кому-нибудь, а заместителю начальника сыска республики. Да я лучше умру с голоду, а на такое дело не пойду. У меня есть совесть и честь, которую не купишь ни за какие деньги. — Да что вы так всполошились, я же просто пошутил, — сказал Бык. — Вы честный опер, об этом все знают, не то что некоторые ссученные. Вот, к примеру, наш участковый. Он просто так к нам в поселок не заходит. Приходит лишь тогда, когда ему нужны деньги. Дадим ему немного, он и рад. Всем хорошо от этого — и ему, и нам. Он при бабках, а мы в курсе, когда милиция нагрянет к нам в поселок с обысками. — Я тебе не твой участковый, и мне не нужны твои грязные деньги, — сказал я и посмотрел на него. — А теперь самое главное, из-за чего я пригласил вас на встречу. Виктор Николаевич, мы нашли того милиционера в Челнах, подобравшего ствол, из которого убили Гордея. — Я что-то не понимаю, о чем ты говоришь, Наиль. Можешь мне все подробно объяснить, что за пистолет и что за милиционер? — Тогда слушайте. Вчера вечером я ездил к пацанам на Первые Горки. Они уже вчера знали, что Гордея застрелили из «паленого» пистолета марки «ТТ», который засветился в Челнах. Вол мне рассказал, что в одном из ресторанов Челнов с год назад произошел крупный конфликт между местными бригадами. Парень из бригады «Тяги» устроил прямо в зале стрельбу из пистолета. Подранил троих ребят. Ну, вы сами понимаете, поднялся там шум, милиция приехала. Стрелку удалось выскочить на улицу и сбросить ствол в снег. Это увидел один из милиционеров патрульно-постовой службы, который сунул этот пистолет к себе в карман. Как следствие, оружие обнаружено не было. Перваки вчера сгоняли в Челны и нашли не только стрелка, но и сотрудника милиции, который подобрал этот ствол. — Вот это оперативность! — подумал я восхищенно. — Вот так бы нам оперативно работать. — А что, стрелка тогда не закрыли что ли? — поинтересовался я у него. — Похоже, нет. Думаю, что разошлись на деньгах. Сейчас этот сотрудник уже не работает в милиции, и поэтому ребята наехали на него по полной программе. Так вот, он говорит, что продал этот ствол одному из парней 29 комплекса. Признаться, кому отдал конкретно, боится. — Наиль, откуда у тебя такая полная информация о пистолете? Насколько я знаю, еще нет окончательного результата по данным пулям. Но Бык молчал и вопросительно смотрел на меня. — Извини, Наиль, но в отличие от тебя у меня ничего нового для тебя нет. Убийство не раскрыто, стрелок и заказчик нам не известны. — Выходит, мы работаем лучше милиции? — спросил он. Я промолчал, сделав вид, что не услышал вопроса. Мы посидели на скамеечке еще минут пять и разошлись в разные стороны. * * * После встречи с Быком я сразу же поехал на другую встречу. Вадим Яковлевич Шимановский ждал меня на площади Свободы, около оперного театра. Стоял теплый вечер, такие бывают в начале весны. Встретившись, мы решили немного прогуляться по центру города. — Виктор Николаевич, — произнес он, — я хотел бы вас поблагодарить за оказанную мне помощь. Вы знаете, после нашей с вами встречи каких-то серьезных наездов на меня со стороны Быка больше не было. За разговорами мы не заметили, как прошли улицу Жуковского и свернули на Гоголя. Мы бродили по весенним улицам города, увлеченные рассказами о студенческой молодости. Оказалось, что Шимановский закончил КАИ в один год со мной. И, как выяснилось, мы имели много общих знакомых из студенческой среды, в молодости наши пути неоднократно пересекались. В какой-то момент Шимановский замолчал и посмотрел на меня. — Скажите, Виктор Николаевич, как мне поступить, дайте мне совет. Дело в том, что Мартын принуждает меня оплатить одну сделку. Я догадываюсь, что эта сделка напрямую связана с приобретением оружия. Об этом я узнал от его ребят, которые завалились вчера вечером ко мне домой. Если коротко, то Мартын вышел на своего старого приятеля из Ижевска, который готов ему продать несколько автоматов. Знаете, Виктор, я боюсь, что если я проплачу эту сделку, то тем самым стану соучастникомпреступления. — Вадим, а почему ты должен перечислять эти деньги куда-то в Ижевск, на какой-то расчетный счет? Для этого ведь, я думаю, нужен какой-то договор. Где ты его возьмешь? Проще передать Мартыну или его представителю наличными, это намного безопаснее для тебя лично. Мы посмотрим за этим человеком и задержим всех в момент передачи денег. — А вдруг, Виктор Николаевич, человек Мартына догадается об этом? Они же меня живого закопают в землю, — с нескрываемым ужасом сказал Шимановский и посмотрел на меня. — Да и Быка я боюсь не меньше, чем людей Мартына. Вдруг он узнает об этой сделке, да он с меня с живого кожу сдерет. — Вадим, ты для чего мне это все рассказал? Я думаю, что ты хочешь себя в чем-то обезопасить. Если ты боишься всего этого, то сиди дома и решай свои вопросы с Быком самостоятельно, без моего участия. — Почему ты так говоришь, Виктор Николаевич? Пойми меня, я просто боюсь. Вдруг у вас в конторе что-то протечет. Они же просто убьют меня! — Вадим! Мы опять вернулись к тому, с чего начали. Боишься — сиди дома. Может, тебя и убьет кто-то из людей Мартына из этого самого автомата, за который ты лично заплатишь. Шимановский растерянно смотрел на меня. Он явно был не рад тому, что рассказал мне о покупке автоматов. Однако отступать ему было уже некуда. — Дайте слово, Виктор Николаевич, что, кроме вас, об этом контакте со мной не будет знать ни одна душа. Поймите, у меня дети. — Ты тоже меня послушай! Играть в одни ворота со мной у тебя не выйдет. Или мы верим и помогаем друг другу, или разбегаемся в разные стороны. Если тебя они и убьют, я об этом, наверное, все равно узнаю раньше всех твоих знакомых из оперативной сводки. Шимановский замолчал и стал рассматривать прохожих, снующих по улице. — Автоматы в город должны привезти к пятнице, — продолжил он. — Курьер должен остановиться в гостинице Казань и связаться по телефону с Корейцем. Мне необходимо подготовить и передать Корейцу деньги до четверга или завтра перечислить их на расчетный счет какой-то фирмы в Ижевске. Ваше предложение передать деньги наличными действительно многое упрощает. Отдам, и пусть они сами решают, как расплачиваться за это оружие. — Вот и хорошо, Вадим — сказал я. — Мы проконтролируем все звонки Корейца и накроем их в момент передачи денег. Сам больше ни о чем никого не спрашивай, чтобы ни у Корейца, ни у его ребят не возникло никакого подозрения в отношении тебя. Твоя задача — слушать и ничего более. Мы расстались. Я пожал его влажную от волнения руку. * * * Гарик молча ехал в машине. На заднем сиденье сидела его охрана и громко обсуждала какой-то фильм. Прошло девять дней, как он похоронил своего брата, однако за это время ему не удалось выяснить практически ничего. Он перемещался по городу, постоянно меняя машины, так как не исключал, что заказчик специально устранил его брата, чтобы выманить его из Москвы в Казань. Он закрыл глаза и постарался отвлечься от разговоров охранников. Неожиданно воспоминания захлестнули его. Он как сейчас помнил тот весенний день, когда с маленькой племянницей возвращался из магазина домой. Недалеко от подземного перехода через улицу Восстания ему преградил дорогу молодой парень. Взглянув на него, он сразу понял, что его сейчас будут убивать. Он сумел оттолкнуть племянницу в сторону и бросился на парня, стараясь подмять его под себя. Парень был не из робкого десятка и сумел скинуть Гарика с себя. В ту же секунду он выхватил из-за пазухи пистолет и трижды выстрелил ему в грудь. Ему тогда повезло, пули не затронули жизненно важные органы. Прибывшая через пятнадцать минут карета скорой помощи увезла его в двенадцатую городскую больницу, где его прооперировали. Как потом выяснилось, в него стреляли люди Резаного. Выписавшись из больницы, он уехал в Москву, где довольно быстро поднялся в бригаде Мартына. Проезжая по улице Восстания, он невольно посмотрел на то место, где его едва не убили. — Да, мне тогда повезло, что не скажешь о моем брате, — подумал он. Попытки местных ребят убедить его, что брат пал от рук людей Резаного он воспринимал с явным недоверием. Ему снова показалось, что все это делается по чьему-то сценарию и что его специально хотят увести в сторону от истинных исполнителей.