* * * Крючков разбудил Елисеева ранним звонком. Не было ещё и шести утра. Но сейчас не до вежливости. Сам он глаз не сомкнул. Иван, судя по голосу, или уже проснулся, или тоже не спал. Вчера, отправив своего зама в отгулы, Крючков сразу поехал в Раменки, к Ершову. «Наверняка у него уже есть сведения о стволах», – рассуждал он. Всё это время он нет-нет да возвращался к тому, какой странный всё-таки и даже нелепый набор: два охотничьих ружья и два травматических пистолета. Надеялся, Ершов что-то прояснит. Несомненно, Вика не имела к ним отношения. Но факт остаётся фактом: стволы хранились у неё. А если не подкинули? Если кто-то оставил на хранение? Генерала сразу насторожила нездоровая суета около отделения. Слишком много полицейских одновременно курят у входа, слишком оживлённо что-то обсуждают. Он попросил водителя близко не подъезжать. Не торопясь, вышел из машины, огляделся, пошёл в сторону крыльца. Он был в штатском, поэтому большого внимания не привлекал. Мало ли кто приходит в отделение полиции и по каким делам! Уловил обрывок разговора. – Мне он пять тысяч задолжал ещё с той недели. Как теперь отдаст? Начальник отделения встретил Крючкова мрачно. Вид его никто бы не признал бодрым и подтянутым. Китель расстёгнут, волосы всклокочены, рубашка сидит как-то криво. – Спасибо за доверие. Спасибо за дружбу, товарищ генерал. – Ершов, похоже, был нетрезв. – Заходите, будьте, как дома, пожалте. Не откажем в гостеприимстве. Крючков молча рассматривал полковника, не понимая, что происходит – Я ведь тебе даже всю информацию на Багрова и Соловьёва ещё не передал, как ты просил! А ты уже их цапнул! Менты должны друг друга поддерживать, а ты сдал. Мы что с тобой, не решили бы эту проблему? Путин на портрете сейчас выглядел куда строже и серьёзнее хозяина кабинета. – Я ничего не знаю. – Генерал присел, не раздеваясь. – Что у тебя стряслось? Ершов пьяно улыбался. – Да ну? Так уж не знаешь? Ладно. Опустим. Ври дальше. – Успокойся! – Крючков перешёл на суровый тон. – Сядь! Приведи себя в порядок. И поехали отсюда. Тебе здесь лучше не светиться. – Никуда я не поеду. Зачем? Ещё чего! Я здесь на своём месте. Кто меня здесь засветит? Ты, что ли? Не удивлюсь. – Можешь рассказать, что случилось? И не хами старшему по званию… – Да вот, арестовали их сегодня. Любимцев твоих, Багрова и Соловьёва. Буквально полчаса назад. Жёсткое такое задержание было. С конвоем. Как бандосов каких-нибудь. Я думал, ты по этому поводу посетил меня. Разве нет? Наркотики, вишь, они Рахметовым подкинули. Теперь Рахметовых отпускать вам надо. Они же ангелы с крылышками. Весь район наркотой снабжали ангелы эти. Весь. А на ребят – всех собак. Огребут теперь по полной. Ни за что. Вот такая наша служба. Опасна и трудна. Слушая ругань Ершова, Крючков догадался, что Елисеев всё же внял упрекам шефа и пересмотрел заново все обстоятельства и улики. И вот к чему пришёл. Любопытно. Если арестовали прытких оперов, значит, доказательств достаточно. Получается, они организовали доставку наркоты в квартиру-притон. Дело для нынешнего времени не такое уж необычное. Партия только слишком уж большая. Где взяли, интересно? Из своих запасов? Лукавит Ершов, когда истерит, что это Рахметовы весь район на наркотиках держат. Лукавит. Сами они тоже в деле. Ладно, с операми разберутся. Ему нельзя на них сейчас отвлекаться. Что со стволами? Ершов между тем не успокаивался: – Как ты мог быть не в курсе? Никогда не поверю. Неужели предупредить было западло старого друга? – Я внучку хоронил. – Крючков глубоко вздохнул. Ершов застыл. – Они правда всё это сделали без твоей санкции? Это что ж творится? Как так? – Начальник Раменского ОВД вдруг посмотрел на собеседника трезво и внимательно. – Так, так, так. – Крючков ударил кулаком по столу. Ударил больше для себя, чем для Ершова. – Это так. Я недосмотрел. Генерала страшно задело, что Елисеев не поставил его в известность. А ведь вероятность того, что опера видели убийцу, очень велика. Как теперь к ним подобраться? Елисеев – сволочь. Всё сделал специально. Обрубил концы. Кому он что доказывает, скот? Зря генерал ему доверился. Чёрт! У него же Викин компьютер! Он ему, сам того не ведая, отдал все карты. Спокойно, спокойно. Не так уж сложно переиграть этого выскочку. Скорее всего, после того как дело у него отняли, он продолжил следствие незаконно. В одиночку. Чёртов Робин Гуд! Тут-то он его и подловит. Но для начала посмотрит в глаза, а потом уж вызнает, до чего он докопался. Кажется, не только до того, что опера – оборотни. Если он пронюхал, что Вика участвовала в глупых заговорах, – дело совсем труба. Начнутся брифинги, пресса заглотит и не подавится. Он, генерал-майор полиции, не спас внучку от смерти, не спасёт и от позора. Революционерка, наркоманка и прочее. Официальные СМИ сделают из неё пугало. А оппозиционные не заметят. Хайпа нет… Или есть? Нельзя, нельзя идти на это. Память Вики – священна. – Не понимаю. – Казалось, Ершов отрезвел. – Сейчас поймёшь. Елисеев совсем с дуба рухнул. Помешался на законе. Метит в верха. Плюс твои опера с самого начала ему не глянулись. Вот он и завёлся. Что я могу поделать? – Крючков блефовал. – Неужели ты на него управу не найдёшь? Хотя уже поздно. По крайней мере, для моих парней. Поздно. Эх ты… – Ты из них святых-то не делай, из оперов своих. Лучше ответь мне на один вопрос. – Конечно, товарищ генерал-майор. – Ершов сымитировал покорность. – Багров и Соловьёв держали тебя в курсе этой подставы? – Хм… А ты как думаешь? Конечно, нет. Крючков поднялся. – Ладно. Тебе же хуже, если врёшь. Елисеева теперь не остановишь. Ты следующий. Он и тебя закроет. – Так дело же прокуратура ведёт! Кто там его слушать станет? – Не обольщайся. Чёрт, – Крючков миролюбиво ударил себя по лбу, – совсем забыл! Ты проверил стволы, о которых я тебя просил? Ершов застегнул китель на все пуговицы. – Так точно, товарищ генерал-майор. Хоть ты меня и подозреваешь во лжи, я перед тобой чист. Всё исполнил, как ты просил. Правда, результаты тебя вряд ли порадуют. На стволах куча отпечатков твоей Вики. Это точно. Её пальчики теперь в нашей картотеке. Ошибки быть не может. – Ясно. Надеюсь, ты будешь молчать. Хм… Да. И стволы отдай мне! Ершов, не раздумывая, подошёл к шкафу. – Странный такой набор. Два травматических пистолета, два охотничьих ружья. Зачем так много одной девочке? Крючков ничего не ответил. Когда начальник ГСУ вышел, Ершов подождал немного, потом открыл дверь в кабинет, осмотрелся, вернулся к столу. Позвонил со служебного телефона. – Мне есть что рассказать, товарищ генерал-лейтенант. Крючков уже на улице поразился: его старый приятель явно вёл себя как поддатый, но спиртным в кабинете вовсе не пахло. Водитель ждал его. Он велел ехать на Цветной. После всего, что ему сейчас довелось увидеть и услышать, пришла в голову одна мысль, и он недоумевал, почему только сейчас, а не раньше. На бульваре играли дети, весело, радуясь зиме. Дом, где проживала семья его сына, – из серии элитного жилья. Квартиру в нём когда-то купила невестка. До замужества она весьма успешно занималась бизнесом. Одного из охранников Крючков знал в лицо, но сегодня дежурил другой. Молодой парень без удовольствия пустил его посмотреть камеры, до этого звонил куда-то, получал разрешение. Долго разглядывал удостоверение, спрашивал номер квартиры, где жила внучка, что-то сверял в какой-то нелепо большой тетрадке. Крючков не собирался ничего скачивать, он всё оценит на месте. Его интересовал вечер того дня, когда он сидел в своём загородном доме и пытался найти ответ у тени своей покойной супруги. И она в итоге выдала подсказку, хоть и с опозданием. Клавдия любила приговаривать по поводу и без повода: «Смотри не на то, что есть в человеке, а на то, чего в нём нет». И начнёшь лучше к нему относиться. «Или хуже», – всегда добавлял он про себя. То, что от Ершова не пахло спиртным, показательно. Он с первой секунды разыгрывал дешёвый спектакль, врал во всём, изображая пьяного и обиженного. Его поведение сразу показалось неестественным, теперь сомнения отпали. Но зачем ему так себя вести? Похоже, он исполняет чужую волю. Видимо, кто-то шантажирует его. Кто-то, кому известно о его участии в подбрасывании наркотиков, в других преступлениях. Кто-то, кому во что бы то ни стало нужно его руками сделать из Вики террористку. На что расчёт? Крючков поверит, что оружие принадлежало Вике? Может ли за этим стоять Елисеев? Не факт. Хотя оперов раскрыл он. Возможно, добрался и до Ершова. Ему это к чему? Мечтает о месте начальника ГСУ, о звании генерала? Не похоже на Ивана. Но люди меняются. Тот, кто заставляет Ершова плясать под свою дудку, явно причастен к тому, что оружие попало в квартиру Вики после её смерти. И этот кто-то никак не ожидал, что он, генерал Крючков, заберёт стволы раньше, чем полиция при обыске. Записи подтвердили его догадки. Незадолго до того, как он в тот вечер появился в квартире Вики, кто-то осуществил подставу. Ружья и пистолеты – как на блюдечке. (Весь этот нелепый набор. Судя по всему, злодею пришлось действовать быстро, ничего другого не нашлось.) В кадре мелькнул только один человек, подходящий для этого. Он нес под мышкой большую продолговатую коробку с логотипом фирмы «Самсунг». В неё вполне могли уместиться два охотничьих ружья и два травматических пистолета. Разумеется, гость позаботился о том, чтобы его лицо камера не зафиксировала. Крючков размышлял, зачем невидимый режиссёр лепил из его внучки главу некоего заговора? Среди молодёжи много реальных бузотёров. Кому нужны искусственно созданные? Крючков подозвал охранника. – В этот день кто дежурил? Чоповец посмотрел на дату в углу экрана, что-то прикинул и ответил: – Не моя смена. «Тут больше ничего не выяснишь». Крючков отпустил водителя. Тот выглядел усталым и подавленным. Самодеятельность начальника явно его утомила. Да и никто сейчас не нужен рядом. Перед ним только-только начали разматываться нити преступления. Это ощущение он уже почти забыл: давно не расследовал ничего вот так, как обычный следак, «на земле». В центре города камер полно. Проблема в том, что официально просмотр не запросить. Вдруг повезёт и он сам найдёт их где-то рядом? Во дворе дома располагалось несколько строений. На одном из них кривоватые и малопривлекательные буквы: «Отель». Сын как-то рассказывал, что в Париже есть одно очень известное место, называющееся «Отель», единственная в городе гостиница без названия. Там умер Оскар Уайльд, много лет жил Борхес. Миша рассказывал об этом взахлёб – восторженная натура, так Клавдия воспитала. Крючков, помнится, тогда спросил его о Борхесе. Сын оживился, рассказывал спутанно и сбивчиво, но интересно.