– Наверное, в очереди за сердечностью вы стояли впереди меня и от жадности все разобрали. Меньше разглагольствований, больше информации, – сказала Беата, ее раздражал этот святоша. – Мирон у нас художник, – начал объяснять Микола, – надо сказать, талантливый. В художественных школах педагоги им восхищались и прочили большое будущее. Агния же, глядя на него за мольбертом, любила тихо приговаривать: «Неужели я тебя нашла?» – А вы подслушивали и завидовали? – усмехнулась Беата. – Подслушивал – нет, а завидовал – да, – честно ответил Микола. – Я писатель, и натура у меня писателя, поэтому я очень люблю наблюдать за людьми, за их повадками, словами, поступками, чтобы потом создавать свои образы. Ну и я всегда мечтал, чтоб она смотрела на меня такими глазами, как смотрит на него. – Какими? – Глазами, полными надежды, глазами, наполненными гордостью. Каждый раз, сдавая книгу в издательство или видя ее на полке книжного магазина, мечтаю, что она прочтет ее и будет мной гордиться. Я, можно сказать, и книги-то пишу с оглядкой на нее. Говорят, каждый писатель должен представлять себе своего читателя и писать для него, так вот, мой постоянный читатель – Агния. Читатель, не прочитавший ни одной моей книги, – усмехнулся Микола. – Боже, как все сложно, – сказала Беата. – Неужели для вас так важно ее мнение? – Наверное, оно самое важное, – грустно ответил Микола, – даже больше, чем мнение редактора. Тем временем поздравления в комнате продолжались. Полюбовавшись картиной Мирона, очередь передали Марату. – Милая и дорогая Агния, в свои семнадцать вы великолепны, – пел дифирамбы великой актрисе гений математики и программирования. Он не заморачивался даже ради торжества юбилея и решил не мыть свой конский хвост, похожий на метелку. – А наш компьютерный гений красноречив, – продолжала тихо делиться мыслями с Миколой Беата. – Это просто подхалимство, – сказал Микола. – А вы не такой уж и святоша, – ухмыльнулась Беата. – Что ж вы не верите в искренность слов своего брата? – Не брат он мне, – сухо сказал Микола. – Славка – друг, Мирон – товарищ, Мишаня – хороший знакомый, Макс – свой пацан, а Марат – чужой мужик, с которым приходится общаться. – Откровенно, – махнула Беата головой. – Это приложение, – громко продолжал дарить подарок Марат, повысив голос, и они перестали шептаться, – я установлю вам на телефон. Сразу скажу, что это незаконно, но, – улыбка не сходила с лица вечно грустного Марата, – теперь у вас есть возможность слушать разговоры людей, подключившись через блютуз к телефону в их кармане. – Разве такое бывает? – спросил Макс удивленно. Вот он-то как раз подготовился к празднику и снял наконец свой свитер с оленями, надев белую рубашку. Она, правда, совершенно не шла ему и смотрелась словно на корове седло, и при этом еще была маловата, расходясь всеми пуговицами. – Если иметь мозги, – высокомерно сказал Марат, – возможно все. – Спасибо, – перебила их разговор Агния, – правда, я не имею привычки подслушивать чужие разговоры, но мне приятно, что ты старался. – Врет, – тихо сказала Беата на ухо Миколе, – кабинет прослушивается – сто процентов. – Серьезно? – побелел от услышанного Микола. – А что вы переживаете? – спросила Беата. – Боитесь, что Агния слышала, как вы рыдали от безответной любви к своей жене сегодня ночью в кабинете? – Не говорите глупости, – оборвал он ее и демонстративно отвернулся. Марат, видимо, был недоволен реакцией великой актрисы на свой подарок, потому как сразу направился к бару и выпил залпом бокал вина. Вообще, аперитив сейчас пили все, конечно, кроме Дуни и Мирона, даже Корнелия позволила себе бокал вина. Славик – тот, видимо, даже злоупотребил уже немного, потому как громко хохотал и шутил, подкалывая всех направо и налево. Круглолицый Жека накрывал на стол и поглядывал в сторону веселящейся компании. – Евгений, – тихо позвала Беата, подойдя к нему. – Жека я, – по привычке поправил он ее. – Хорошо, Жека, – она огляделась по сторонам, – ты знаешь, чья это вещь? – Беата вытащила из кармана свою дневную находку и показала Жеке. Дуня в этот момент осчастливливала компанию отвратительным исполнением новогодней песенки «Снежинка». Немного спас уши и чувство прекрасного Славик, который, поняв плачевность ситуации, схватил гитару и начал наигрывать мелодию, подпевая девочке. – Это Мишеля, – спокойно произнес Жека, глядя на вещь в руке Беаты. – Вот так просто? Корнелия явно узнала, но хозяина мне не назвала, а ты сразу выдал все тайны, даже без нажима? – Кто они мне? – как-то чересчур резко ответил Жека. – Агния – да, она добра ко мне, она дает мне работу и возможность развивать бизнес, а значит, дает мне жить полноценной жизнью. Корнелию я тоже люблю, она несчастный человек с нерастраченной нежностью и любовью. Именно поэтому она вам ничего не сказала, каждого из них она считает своим ребенком. Она вырастила этих шестерых, одних больше, других меньше, и давала им столько любви и заботы, сколько не смогла Агния. Жаль, ни один из них не оценил эту любовь, ни один из них не помнит то, что эта хрупкая женщина сделала для них. Они поклоняются только деньгам, то есть Агнии, не помня, кто давал им настоящую заботу. – Не любите вы их, – заметила Беата. Дуня уже закончила свои песни и получала комплименты и аплодисменты бедных слушателей. – Неправда, мне эти избалованные детины вообще безразличны, – ответил равнодушно Жека. Но Беата уже потеряла интерес к нему. Рассеянно махнув ему в знак того, что она поняла его позицию, вновь вернулась к новогоднему развлечению странной семьи. Незаметно сфотографировав довольно талантливый рисунок Мирона, она все свое внимание обратила на Мишеля, который сейчас презентовал свой подарок. Он был самым щуплым из всех братьев, по этому параметру он мог соперничать только с Маратом, с одним огромным отличием: Марат был очень высоким, а Мишель был еще и низок ростом. Зато лицом он удался, интеллигентные черты лица, длинные тонкие пальцы и грамотная речь все-таки давали ему фору перед братьями. – Дорогая моя мамочка, – торжественно сказал Мишель, и Беата отметила, что он первый сегодня назвал Агнию так, – вы дали мне в этой жизни все, все, о чем может мечтать любой сын. Я безмерно люблю вас и боготворю. Более того, я горжусь, что я ваш сын, и стараюсь хвастаться этим при любом удобном случае. Конечно, я сделал подарок для вас, мама, своими руками еще в Москве. Вы не должны носить ширпотреб, одежду как у всех. Великая актриса Агния Орлова рождена только для эксклюзивных вещей, сшитых специально для нее. «Боже, где она подбирала всех этих детдомовцев, – подумала Беата, – сплошь хорошие и талантливые люди. Или это ее воспитание сделало их такими?» Мишель вышел из гостиной и вернулся уже с огромной белой коробкой, перевязанной золотым бантом. – Это платье, которое я не только придумал, но и сшил сам. Каждый стежок здесь пропитан моей любовью. Прошу вас, мама, примерить и порадовать нас своей красотой. Столько во всем этом было пафоса и показной любви, что Мишелю не верила не только Беата. Казалось, всем, включая Мирона и Дуню, было противно это лицемерие. – Открывай, – кивком головы Агния указала Корнелии, что нужно сделать. Та тоже переоделась к празднику в новое платье, правда, оно практически не отличалось от предыдущего, лишь было другого цвета, серого, что делало внешность Корнелии еще более уродливой. – Разрешите, я сам, – опередил ее Мишель и открыл коробку. Тут же на всю столовую пронесся протяжный детский крик. – воифья, воифья, – голос был хоть и детским, но каким-то механическим. Он повторял монотонно и громко непонятный набор букв. Сначала все остолбенели, оглядываясь по сторонам в поисках источника звука, но тут же стало понятно, что он исходит из коробки. Пока все стояли как вкопанные, Беата подошла к ней. Прямо посредине, на черном шелке лежала старая кукла. Один глаз у нее отсутствовал, а второй постоянно моргал. Грязные, слежавшиеся волосы торчали в разные стороны. Беата взяла ее в руки и рассмотрела внимательно: на кукле была надета смирительная рубашка, а звук шел из живота. Задрав наряд, она увидела в пузе вмонтированный круглый громкоговоритель. В ее детстве оттуда обычно слышалось протяжное «ма-ма». Не понимая, как его выключить, Беата вырвала его, но он по-прежнему не замолкал. Механический детский голос наводил ужас, вызывая мурашки по телу, и тогда Беата сделала то, чего просто никто от нее не ожидал. Да что там, она сама от себя такого не ожидала. Со всего маху она бросила его об стену, и пластмассовый корпус разлетелся на мелкие кусочки, наконец вернув тишину в комнату. – Молодец, – спокойно сказала Агния, – а теперь я примерю платье. Она встала и молча прошла в сторону своей комнаты под ошарашенными взглядами домочадцев. – Корнелия и Беата, прошу вас помочь мне в этом, – по-прежнему очень спокойно добавила она и вышла из комнаты. Казалось, что страшно здесь стало всем, кроме нее. – Это не мое, – услышала Беата тихие оправдания Мишеля, когда покидала гостиную. Глава 18 Грек должен уметь плавать – Шел тысяча девятьсот семьдесят второй год. Конечно, это была уже не хрущевская оттепель, но мы, люди, жившие при сталинском режиме, были рады и этому. Деятели искусства выезжали за границу теперь чаще и проще, чем раньше. Мой второй муж, на тот момент уже полгода как покойный, снял неплохое кино, естественно, со мной в главной роли. Поэтому на кинофестиваль в греческих Афинах представлять картину поехала я, – Агния рассказывала Беате историю своей жизни и, не стесняясь, переодевалась с помощью Корнелии. – Ты не смотри, что я так просто раздеваюсь, – улыбнулась она, заметив удивленный и даже смущенный взгляд Беаты, – мы, артисты, делаем это на автомате, в любом месте. Профессия накладывает свой отпечаток. Иногда было несколько минут в театре, чтоб сменить один наряд на другой, поэтому делали это тут же за кулисами в шесть рук. – Это как? – усмехнулась Беата, стараясь, как и Агния, перейти на шуточный тон, но пока после злосчастной куклы ей это плохо удавалось. – Я надеваю колготки, кто-то натягивает платье, а третий уже пудрит парик, – ответила Агния. – Боже, как будто это было вчера. Еще один бесплатный совет тебе… – Вы меня задарили. Когда Беата поняла, что ее позвали послушать историю, а не стягивать с царского тела платье, она удобно устроилась в хозяйском кресле и попутно рассматривала содержимое прикроватного столика актрисы. – Никогда, слышишь, никогда не живи завтрашним днем. Как это ни банально, но жизнь – это секунда, которая идет сейчас. Никакого будущего нет, есть только здесь и сейчас. Всегда носи самые красивые вещи, что у тебя есть. Дегустируй самую вкусную еду и наслаждайся настоящим красным вином. – Почему именно красным? – насмешливо спросила Беата, рассматривая коробочки с таблетками. – Древние греки, а также финикийцы и римляне, которые знали толк в вине, говорили так: «Для того, чтобы жить долго, надо выпивать в день бокал вина, а для того, чтобы жить долго и счастливо, – бокал красного вина. Потому что именно оно попадает не в тело, а в душу». – Красиво, но неубедительно, – ответила Беата. – Давайте мы с вами вернемся к нашим баранам, а точнее, на кинофестиваль в Афинах. – Мне было тогда сорок три, хоть и выглядела я на тридцать, но, похоронив только что мужа, думала, что моя личная жизнь перечеркнута полностью. Нет, я по-прежнему ухаживала за собой и носила самые красивые и невероятные для Советского Союза платья. Хотя, – задумалась она, – наверное, не только для Союза. – Давайте ближе к теме, насчет вашей внешности все понятно, мы все завидуем и преклоняемся, но к делу это не имеет никакого отношения. – Ну как же, – возмутилась Агния, – это чуть ли не самое главное в этой истории, потому как Атлас увидел меня и пропал. Позже он мне говорил, что его имя означает Тот, кто не мог противостоять. Вот он и не смог, пропал. Он был моложе меня почти на десять лет, но его это не остановило. – Вас, я так понимаю, тоже, – вставила Беата, ухмыльнувшись. – Мне хотелось вырваться из Советского Союза, мне хотелось красивой жизни. Яхты, море, горы и целые магазины, заваленные красивой одеждой, – вот чего я хотела. На тот момент я уже натерпелась в своей жизни многого. Первый муж, годящийся мне в отцы, толстый и старый, потом второй, который абсолютно никогда не был трезвым, а в этом состоянии он был еще и агрессивным. Жизнь хорошо побила меня. А тут красавец грек, молодой, умный, богатый. Я боялась одного, что мне не разрешат. Но Атлас лишь хитро улыбнулся моим опасениям и сказал, что у него партнерские отношения с советским правительством и он все решит. Так и случилось. Уже через месяц я была женой миллионера.