– Спасибо, – сказал Марат, – прости. – Смотри мне, я слежу за тобой, – сказала Беата, выразительно тыча двумя пальцами себе и ему в глаза. – Ну ты же понимаешь, – полушепотом сказал Толя, подойдя поближе к Беате, – что и доведение до самоубийства доказать будет сложно. – Они ее почти год травили таблетками, это не свиная голова на елке, так что постарайся, – так же шепотом ответила ему Беата. – Микола, Дуне дам на обучение в институте и на репетиторов. Все, больше на эту тему говорить не хочу. – А если я захочу фильм снять по Миколиным книгам? – крикнул Слава, не вставая с дивана, словно боялся унизиться перед вчерашней журналисткой. – Представь сценарий и бизнес-план. Я посмотрю и, если пойму, что это не отмыв денег, а правда хочешь заработать и мир сделать лучше, дам, правила едины для всех. Хоронили Агнию второго января: видимо, и правда это было знаковое число для великой актрисы. Все мероприятия прошли там же, в Карелии, как и распорядилась она в завещании. На улице стоял жуткий мороз, и как только закончились все обязательные ритуалы, люди, как по команде, побежали в автобус греться. – Беата, – позвал ее тихо Микола. – Иди, – сказала она, – мне надо с ней попрощаться. Она, девочка, выросшая в теплом городе Геленджике, первый раз совсем не чувствовала холода. Сердце ее билось так, словно сейчас выпрыгнет из груди, а кровь с неимоверной скоростью летела по венам, и от этого становилось даже жарко. Она достала бумаги, которые привезла из Москвы в качестве страховки, это были всего лишь ксерокопии, но они жгли карман. Могла ли она тогда подумать, что уже через семь дней они будут касаться лично ее. – Я не раскрыла твою тайну, – сказала Беата Агнии. – Вот, – она взяла с земли камень и прижала листок к могиле, – это твой донос на Грэя, моего деда. Эту гадость написала ты, а не старая тетка из Геленджика. Зачем? Я скажу тебе зачем, ты хотела, чтоб печать оставалась у тебя. Сразу открыв дневники, ты нашла ее в них, и вот тогда тебе начало везти. Все это дьявольское везение ты приписывала старинному артефакту и уже не хотела им делиться, чувствуя своей собственностью. Да и Грэй тебе в Москве был не нужен, и ты быстро решила две проблемы одним доносом. Благо ты уже знала, как одним росчерком пера уничтожались люди. Я видела записную книжку и печать. И твою записку внутри: «Оставь себе, и увидишь, как будут сбываться твои желания» – тоже видела. Так вот, знай, она мне противна, ты мне противна. Ты из-за этой печати погубила всех моих родных, а сейчас хочешь искупить свой грех? Не получится. Думаешь, нашла меня, печать вернула, и все, все твои долги списались? Нет, это так не работает. Я тебя не прощу никогда. Никогда, слышишь, даже если он уже простил. – Мы приехали, – сказал говорливый китаец-переводчик, – дальше пешком. Беата несла сумку с записными книжками, и подниматься в гору к монастырю становилось все труднее, но она не могла ее никому доверить. Беата готова была на все, чтобы поскорей вернуть эту странную вещь туда, где ее место, туда, где с ней справятся окрепшие души монахов. Ей очень не хотелось быть похожей на Агнию, погубившую не одну человеческую жизнь ради обладания символом власти. Поэтому, боясь, что ее душа тоже не справится с соблазном, она стремилась вернуть печать как можно быстрее, с невероятным упорством преодолевая все трудности и подключив для этого все свои внутренние силы. Беате хотелось доказать, что она не Агния, что они не похожи. Сейчас, когда цель, казалось, почти достигнута, останавливаться не хотелось. Беата думала про Тошку, который вновь гостит у мамы и ждет ее. Про Миколу, с которым так сумбурно расстались, но он пишет ей каждый час сообщения и рассказывает про развод, про то, что начал новую жизнь, оставив Элле квартиру, и переехал в съемную. О том, как они запутались втроем, Элла, Славка и он, и теперь не знают, как сказать Дуне, что пап у нее теперь два. И очень много сообщений в стихах о том, как он хочет видеть ее и как скучает. – Настоятель монастыря примет вас через час, – сказал переводчик, вернувшись с переговоров. Еще час ожиданий, не беда, печать ждала своего часа намного дольше. И вот дверь в комнату приемов, переводчику туда нельзя, да это и не нужно. Предмет из сумки Беаты скажет все сам за себя. Там пусто, никого, только низкий столик стоит посредине комнаты. Беата садится около него на пол и осторожно выкладывает печать на стол. Как настоящий журналист, столкнувшись с неизвестным ей доселе фактом, она прочитала много литературы про эту как будто бы мифическую печать. Вот здесь – она провела пальцами по ней – мастер Сунь Шоу вырезал несколько слов: «По мандату небес, пусть живет долго и счастливо». Агния действительно прожила долго, но вот счастливо ли? Сколько крови на этой старинной печати, сколько разрушенных судеб, и этот шлейф тянется до сих пор. Возможно, сейчас Беата его остановит, прервет кровавую цепочку событий, а старинный артефакт будет спокойно храниться здесь, на своей родине, и прекратит искушать людей. На столе стоит фигурка Будды, украшенная камнями. Она вся переливается, словно хвастается своим одеянием. Лишь в одном месте некрасиво, словно рана, как будто кто-то нарушил гармонию. Беата наклоняется поближе и ухмыляется: ну Ваппу, ну дает. Затем достает из кармана красный камень, который та ей дала в ту единственную их встречу, и вставляет в некрасивое отверстие на фигурке. Камень встает прочно, словно он лишь вчера покинул это место. – Ну что, дед, – улыбается Беата, смотря куда-то в потолок, – я здесь, я все сделала так, как ты просил. Беата не могла видеть, да и почувствовать не могла, но где-то на облаке Грэй с любовью обнимал свою Ассоль, уже давно ей все простив. * * * Дорогой читатель, если тебе понравилась книга, не поленись, напиши отзыв и поставь оценку. Знай, где-то сейчас сидит испуганный писатель, кусает от волнения ногти и ждет именно твой отзыв. Если же книга была не твоей, то пожалей творческую душу писателя, не пиши резких вещей. Всех, кто хочет и дальше быть со мной, я приглашаю в свою группу в ВКонтакте «Писатель лирических детективов Юлия Ефимова» Всегда ваша, Юлия Ефимова.