– Кристофер? – позвал чей-то голос. – Кристофер? Мальчик замерз. Он был накрыт больничным одеялом, тонким и колючим. – Кристофер? Ты слышишь нас? – допытывался тот же голос. Мальчик поднял веки. Почувствовал резь в глазах, как будто вышел из кино на солнечный свет. Сощурившись, попытался оглядеть палату и смутно различил силуэты каких-то людей. Над ним склонился врач. Мальчик видел его как в тумане, но чувствовал ледяное прикосновение стетоскопа к груди. – Немного порозовел, – отметил врач. – Кристофер, слышишь меня? Мальчик обвел глазами палату и увидел свою мать. Будто светлое пятно. Ощутил у себя на лбу ее теплую, нежную руку. Так бывало всегда, когда он болел. – Я здесь, солнце, – сказала мать, и голос ее слегка дрогнул. Кристофер хотел ответить, но слова застряли в пересохшей гортани. Было больно глотать, в горле першило. – Солнце, если слышишь, пошевели пальцами на ноге, – попросила мать. Кристофер даже не знал, получилось у него или нет. Пальцы ног почти утратили чувствительность. Ему по-прежнему было очень холодно. Но, похоже, у него все-таки получилось. – Молодчина, – изрек доктор. – А рукой можешь пошевелить? Он попробовал. Но руки онемели. В них ощущалось легкое покалывание. – Кристофер, – прозвучал другой мужской голос. – Ты разговаривать можешь? С трудом приоткрыв глаза, мальчик увидел шерифа. Сразу вспомнился тот день, когда мама получила работу в пансионате «Тенистые сосны». Шериф – здоровенный. Высокий, словно шест для игры в тетербол[22] на школьном дворе. – Разговаривать можешь? – повторил шериф. В горле ужасно першило. Кристофер вспомнил, как болел ангиной и пил микстуру с незнакомым, каким-то вишневым привкусом. Сглотнув, он попытался издать хоть какой-нибудь звук. Для пересохшей гортани задача была непосильной. Кристофер помотал головой: нет. – Ничего страшного, сынок, – продолжал шериф. – Но я должен задать тебе пару вопросов. Показывай кивком – да или нет, хорошо? Кристофер утвердительно кивнул. – Годится. Ты оказался в северной части Леса Миссии. Тебя туда кто-то привез? В палате повисло напряженное молчание. Все ждали ответа. Кристофер изо всех сил напрягал память, но так ничего и не припомнил. Совсем ничего. Нет, вряд ли его привезли в лес на машине. В таком случае у него хоть что-нибудь отложилось бы в мозгу. Поразмыслив, Кристофер мотнул головой. Нет. И услышал, как по палате пролетел вздох облегчения. – Стало быть, ты заблудился? – продолжал шериф. Кристофер изо всех сил сосредоточился, как на уроке чтения. Если его никто не привозил, значит, заблудился. Логично. Он кивнул. Да, заблудился. Уже без холодного стетоскопа доктор продолжил осмотр, ощупывая конечности и суставы мальчика своими огромными, шершавыми руками. Чтобы измерить давление, обмотал застежку-липучку вокруг худенького предплечья. Кристофер в ужасе понял, что после этого придется еще писать в стаканчик. Стыд какой. – В лесу… на тебя кто-то напал? – спросил шериф. Кристофер помотал головой. Нет. Доктор нажал на кнопку, и аппарат с шумом начал сжимать детскую руку. Измерив давление, врач резко оторвал липучку и стал делать торопливые записи. Мальчик слышал, как по бумаге шуршит стержень. Ш-ш-ш-ш-ш. – Ты пошел на гул транспорта? И выбрался из леса? Кристофер заглянул в докторский блокнот. Слегка забеспокоился. Голову будто сдавило тисками. Тупая ноющая головная боль обычно проходила, когда мама давала ему таблетку аспирина, на вкус – точь-в-точь мелок, только с апельсиновой отдушкой. Но сейчас ощущение было совсем иное. Такой головной боли с лихвой хватило бы на двоих. – В лесу… Ты шел на гул транспорта? И сумел выбраться? Кристофер взял себя в руки. Превозмогая боль, замотал головой. Нет. – То есть ты нашел дорогу самостоятельно? Мальчик снова мотнул головой. Нет. В комнате повисла тишина. – Ты не знал, куда идти? Кто-то тебе помог? Он кивнул. Да. – Кто это был, Кристофер? – спросил шериф. Протянув мальчику блокнот и ручку, он попросил написать имя. Кристофер с трудом сглотнул. И прошептал. Еле слышно. – Славный человек. Глава 9 Д-р Карен Шелтон: Где ты заметил этого славного человека, Кристофер? Кристофер: На лесной дорожке, он шел от поляны в другую сторону. Далеко уже. Д-р Карен Шелтон: И когда ты его увидел… что было потом? Кристофер: Я закричал, стал звать на помощь. Д-р Карен Шелтон: Он тебя услышал? Кристофер: Не-а. Он дальше пошел. Д-р Карен Шелтон: И ты за ним? Кристофер: Ага. Д-р Карен Шелтон: Ты раньше говорил, что в лесу было светло, и ты подумал, что настал день? Кристофер: Ага. Он из леса уходил. И свет был яркий. Вот я и подумал, что настал день. Д-р Карен Шелтон: Но оказалось, это светила фарами машина Мэри Кэтрин. Кристофер: Да. Д-р Карен Шелтон: А когда ты выбрался из леса, куда подевался тот славный человек? Кристофер: Не знаю. Убежал, наверно. Нажав на «паузу», шериф вгляделся в Лес Миссии. Почти всю вторую половину дня его машина была припаркована на лесной опушке. Он во все глаза смотрел сквозь лобовое стекло. И одновременно прокручивал эту запись. Раз за разом. Уже сам перестал понимать, что хочет услышать. Но не то, что лезло в уши. А нечто такое, что постоянно ускользало. Он отработал сверхурочно две смены. Бюджет не резиновый – как будет оплачиваться время, потраченное им самим и его подчиненными (включая двух женщин)? А бюджетных средств не хватало даже на то, чтобы заменить этот древний кассетник. Ну да ладно. Главное сейчас – задержать «славного дядю». При условии, что тот существует, разумеется. Шерифа терзали подозрения. Он без труда представил, каково пришлось семилетнему шкету, измученному обезвоживанием, голодом и страхом. Такой, конечно, ждал, чтобы кто-нибудь его обнял, вот и внушил себе, что древесные сучья похожи на руки. Но присутствовал ли там вообще человек – хоть славный, хоть какой – в этом еще требовалось разобраться. Не для того, чтобы отблагодарить этого Доброго Самаритянина[23]. А в первую очередь для того, чтобы установить, имело ли место похищение. Д-р Карен Шелтон: Кристофер, а как выглядел этот славный человек? Кристофер: Не знаю. Я лица его ни разу не видел. Д-р Карен Шелтон: Но хоть что-нибудь в нем тебе запомнилось?