– И что?! – Это его ремень? – тихо рыкнув, Владимир стал медленно наматывать чёрный кожаный «хвост» на кулак. Я смотрела то на его лицо, то на руки. – Послушайте. Я не ваша собственность. – Да ты что? – произнёс ещё тише. – И я не в рабстве. И тот факт, что я провожу с вашим сыном по восемнадцать часов в сутки, не делает меня обязанной… – Олеся. – Что? – Шикарное платье, дорогие туфли, полдня в спа. Путешествия. Зарплата выше крыши… – Масленников шагнул вперёд. Я попыталась двинуться назад, но уткнулась затылком в стену. – Нет? Ты действительно думаешь, что это не делает тебя обязанной? – Я ни с кем не сплю ни за какие деньги! И подарков я у вас не выпрашивала! Ни нарядов, ни спа! – Конечно-конечно… Не спит она за деньги. Но под президентского сынка легла прям по щелчку! Захотелось лапку сунуть в золотую кормушку?! Я даже не поняла, как это вышло. Раздался звонкий шлепок. Моя ладонь буквально воспламенилась, а щека Масленникова стала пунцовой. – Владимир… Иванович… «Сейчас он меня уволит… или убьёт… или уволит, а потом убьёт…» Но Масленников с расширенными зрачками продолжал сверлить меня ненавидящим взглядом. К моему горлу подкатил ком, дышать стало трудно. – Пожалуйста… Давайте как-то… остановимся… – Давайте без давайте, Олеся Викторовна. «Ну да… Мне конец…» – Я прошу проще… – Если этот гадёныш не подпишет сделку, я тебя уволю. «Да я не буду с ним ничего подписывать…» – грохнули в голове слова Демида. – Но причём здесь я?!.. – Понятия не имею. Влезла – разгребай, – швырнув ремень Макарова на смятую постель, Владимир двинулся к выходу. – И только попробуй мне попадись до полудня. – А что будет в полдень? – на автомате тупо спросила я. – Оглашение приговора. Дверь с размаху захлопнулась. «Только не это! Только не увольнение! Снова?!» – я вернулась мыслями к своим обязательствам. «Мам, привет. Как ты? Как тромбоциты?» – отправила сообщение, лишь бы немного отвлечься и успокоиться. «Лисёнок, всё нормально. Тромбоциты стабильные. Низкие, но приемлемые. Как у вас там? Как погодка? Горло не простуди», – мама как всегда… «Погода отличная. Я тепло одеваюсь. Целую!» Вздохнув, взяла этот проклятый ремень и вышла из номера, чтобы поговорить с Демидом. Ощущение дурного дежавю, но теперь уже точно нельзя молчать. Макаров снова меня напоил, соблазнил и подкинул проблем… «Нет, Жданова. Ты просто снова позволила себя трахнуть. И по собственной дурости огребла по самое не балуй…» – я замерла у лифта, не имея понятия, на каком этаже и в каком номере сейчас отсыпался Демид. Пришлось звонить. – Уже скучаешь? – хрипло ответил сонный голос. – В каком ты номере? – Не скажу… – он ещё подразниться решил! – Демид, серьёзно. У меня проблема. – Какая? Захотелось утреннего секса? – Блин, Макаров! – я перешла на злой шёпот. – Я не шучу! – Пятый этаж. Пятьсот восьмой. Поднявшись к нему, хотела постучаться, но дверь под моим кулаком открылась сама. В этот момент Демид вышел из ванной с белым отельным полотенцем на бёдрах. – Привет, зеленоглазка. Проходи. Я, как последняя идиотка, уставилась на его влажный торс. Ужаснее всего было то, что я очень-очень слабо помнила детали прошлой ночи. Какие-то разрозненные кусочки… – Малышка, – он шагнул мне навстречу, и капля с его мокрых волос упала мне на щёку. – Ой, – он аккуратно смахнул её большим пальцем. – Что случилось? «Жданова! Очнись!!!» – я отодвинулась, высвобождаясь из-под его гипноза. – Вот что случилось, – припечатала скрученный ремень к его груди. – О, спасибо. Я и забыл… – Масленников всё понял. – Хм… Он умнее, чем я предполагал. – Как минимум, достаточно глазастый, чтобы заметить пряжку ремня на полу моего номера! – Так а в чём проблема-то? – В том, что, если ты ничего с ним не подпишешь, он обещает меня уволить, – к концу фразы мой голос сорвался, а к глазам подступили слёзы злости. – А ты тут каким боком? – Демид непонимающе вскинул брови. – Или в твоём нынешнем договоре тоже есть запретительные пункты насчёт президентской семьи? – Тебе смешно, да? – Ни капли. Я просто хочу понять логику этого идиота. – Логика этого идиота проста, – не выдержав, я плюхнулась на край мягкого бархатного кресла. – Он надеялся ночью оказаться на твоём месте. Но узнал, что я была с тобой, и взбесился. – Пф-ф… Надеялся? Это как? Или он считает, что тебе не принципиально, с кем спать? От напряжения кровь в висках била гулкими барабанами. Я вздохнула, качнув головой: – Ты сказал, что ничего с ним не подпишешь… – Блин, Лесь… Ну я правда не могу. Я не занимаюсь тем, о чём он просит. – Мне очень. Очень. Очень нужна эта работа… Я не могу быть уволенной второй раз за год! – Нужна? Даже после его недвусмысленных намёков? Серьёзно? – Да дело-то не в нём и его намёках. У меня есть обязательства. А у него сын с психологическими проблемами. И мой уход ударит по нему. Скорее всего сведёт на нет все полгода лечения и занятий… Плевать мне на притязания Масленникова. Никиту жаль… И работу я с таким ценником не найду. – Лесь, ну… Я не знаю. Демид скинул полотенце на пол ванной, и я по инерции отвернулась к окну, за которым буйствовал снегопад. – Ты чего? – Ничего. Я снова повелась. И снова огребаю. Макаров натянул боксеры, за ними – джинсы и чёрную футболку. – Слушай, это бред. Я поговорю с ним сегодня. Скажу, что мой отказ никак с тобой не связан. Ну не делается это вот так!