Олеся После торжественной части мы долго и тепло прощались с нашими девочками. Прослезились все без исключения. И я сто раз порадовалась, что взяла водостойкую тушь. Загруженная пакетами с подарками и букетами цветов, я пыталась сообразить, как мне лучше добраться до дома со всеми этими сокровищами. – Олеся Викторовна, – передо мной из ниоткуда возникла Ангелина. – Вы не задержитесь на несколько минут? – Конечно… Сгрузив свою ношу в учительской раздевалке, я поднялась в кабинет директрисы. – Поздравляю вас с первым серьёзным испытанием, – она стояла у большого окна и ждала, пока закипит электрический чайник. – Спасибо, Ангелина Бенедиктовна, – я устало присела к её столу и выжидающе следила за отточенными движениями этой мистической женщины. – Ну раз уж вы так бодро влились в наш коллектив и доказали свою одарённость, у меня к вам что-то вроде просьбы-предложения, – Ангелина залила заварочный чайник кипятком, и кабинет медленно наполнился цветочно-цитрусовым ароматом. – Э… Я вас слушаю, – понятия не имела, что это за предложение было такое. – Виолетта Игоревна в этом году всё-таки решила покинуть нас и насладиться заслуженной пенсией… Бедная Виолетта Игоревна была бабушкой-одуванчиком лет семидесяти и всегда смотрела на Ангелину с таким страхом, что даже мне её было жаль. – Последние три года она и так уже занимала только ставку классного руководителя. В общем, я решила отпустить её со всеми почестями. Но её классу учиться ещё два года. И я подумала… – Ангелина хитро прищурилась. – Школьную программу вы в целом отладили. Может быть, захотите взять в нагрузку классное руководство? Я даже растерялась от неожиданности. – Думаете, я потяну? – Там ничего сложного, – седовласая ведьма учтиво улыбнулась. – Контроль посещаемости, успеваемости, классный час раз в неделю. Взаимодействие с родителями. Раз в месяц культурные вылазки в театры, на экскурсии, в музеи. Дважды в год заграничные поездки. Естественно, всё за счёт гимназии. Сдержав нервный смех, я вздохнула. – Да, плюс сорок тысяч к имеющемуся окладу. Не бог весть какие грандиозные деньги, но вполне приятный бонус, согласитесь. «Бонус – это когда несколько раз в неделю по полночи отдаёшься любимому мужчине без остатка. А он тебе несколько тысяч долларов в месяц вручает в качестве благодарности за эксклюзивный доступ…» – я раздосадовано тряхнула головой и выпрямилась: – Да, очень приятный. Я возьму класс. – Прекрасно! Это нужно отметить! – удовлетворённо кивнула Ангелина. Я бы не удивилась, если бы она достала из шкафа бутылку коньяка и мясную нарезку. Но нет. Мы ограничились парой чашек ароматного чая и полупрозрачными солоноватыми крекерами. Домой я ехала на такси. Строгая, но всё же какая-то тёплая атмосфера гимназии, милый разговор по душам с директрисой, тихая солнечная погода – всё это так приятно окутывало моё сознание и дарило надежду на радужное будущее. Я всё твёрже верила в себя и свои силы. «Всё сложится. Всё будет хорошо! Всё обязательно наладится!» * * * Демид Дурное предчувствие накрыло меня ещё в лифте. И когда он открылся на моём этаже, я всё понял: у двери квартиры маячили три агента в чёрных костюмах. – Демид Алексеевич, вы должны с нами проехать, – отозвался самый высокий. – Само собой, – буркнул я в ответ. – Переодеться-то можно? Я стоял перед ними в синих спортивных штанах и серой футболке с не самой высокодуховной надписью Sincerely fuck you, Mr President! (Искренне катитесь к чёрту, господин Президент! (англ.)) Это был чей-то смешной сувенир, привезённый из Штатов. Друзья частенько подкалывали меня моим же происхождением. Сейчас же ситуация хоть и была ироничной, но подливать масла в огонь дурацкой футболкой не хотелось. – Нам приказано доставить вас к Алексею Михайловичу немедленно. – Только это, – я потянул пальцами за горловину футболки в усмешке приговорённого к смертной казни узника. Агент хмуро уставился на надпись и нехотя отошёл от двери. * * * Два часа спустя я в условно безопасной чёрной футболке шёл по коридорам резиденции в окружении всё тех же товарищей, словно был каким-то особо опасным преступником. Передо мной открыли дверь в кабинет отца, и, сделав последний вдох, я шагнул внутрь, готовый быть вынесенным вперёд ногами минут через пятнадцать. «Ладно. Я вроде всё успел…» Президент сидел за своим столом в полном одиночестве и, остервенело сжимая глянцево-чёрную перьевую ручку, что-то настрачивал своим размашистым почерком. «Сыграем в дурачка…» – Привет, – я уселся на всё тот же кожаный диван с низкой спинкой. – Что за срочность? Отец оглядел меня с ног до головы, задержав взгляд на небрежной небритости и неподобающем внешнем виде. – Ты в запое что ли? – С чего ты взял? Желваки на его лице заиграли ещё сильнее. – Припёрся как бомж. Из меня вырвался хрюкающий смешок: – К твоему сведению, простые смертные не ходят в идеально отглаженных костюмах двадцать четыре на семь. И да, я хотел переодеться, но твои амбалистые охранники даже поссать мне не разрешили. Отец зло отшвырнул ручку в сторону. Его брови гневно сошлись над переносицей, а губы угрожающе сжались в жёсткую линию: – В кого ты такой неуправляемый мудак? Я красноречиво уставился на него в ответ с наглой улыбкой: – От осинки не родятся апельсинки. Слышал такое? – Хватит!!! – он так сильно ударил ладонью по столу, что все предметы на нём подскочили. Я слегка дёрнулся, но улыбаться не перестал. – Это твоих рук дело? – Какое дело? – Элла. – Что Элла? – Не беси меня!!! – ещё один удар ладонью. Ручка и какая-то лёгкая мелочёвка оказались на полу. – Тогда скажи нормально, – я продолжал играть в невозмутимость. – Это ты её надоумил, да? Больше некому. – Забеременеть? Отцовские зрачки вспыхнули адским пламенем ненависти: – И ты всё знал?! И ничего не сказал?!! – Я узнал четыре дня назад. Она позвонила мне поздно вечером и рассказала о своём положении. – Я тебе не верю. – Не верь. – Ты до ужаса не хотел вписываться в брак. Вот и намекнул ей на варианты расторжения. – Я? Да с чего бы? Это у неё там любовная любовь подвисла. Элла не хотела замуж ничуть не меньше, чем я. Только мне терять было особо нечего. А она состояла в отношениях. Её мотивация на порядок сильнее. И кстати, да. Любимый папуля даже не удосужился предупредить дочурку о необходимости заиметь общих со мной детей. Не нужно недооценивать упёртость и мстительность обиженных двадцатилеток!