Его обнаженная грудь разрисована золотыми полосками и отпечатками ладоней, спускающихся по коже и исчезающих в коричневых кожаных штанах, а его маска – тот же самый золотой череп животного. Золотистые рожки торчат из висков и закручиваются вверх и назад, а кожаная бахрома с перьями и бусинками свисает по бокам, касаясь плеч. Он похож на воина из древних мифов. Когда вокруг нас воцаряется тишина, пристальное внимание зала переключается на него, чего он и хотел. Его темные глаза скользят по толпе, и я немного отступаю назад. Приглядевшись, я вижу, что кожа вокруг его глаз выкрашена в черный цвет, что усиливает контраст с маской. Едва все замолкают, он разводит руки в стороны. Будто не удержавшись, толпа синхронно наклоняется вперед в предвкушении. Мне же хочется убежать. – Добро пожаловать, – негромко произносит он, одаривая нас дикой ухмылкой, но его голос разносится по всему залу и проходит прямо через меня. – Добро пожаловать в «Олимп». Люди вокруг топают ногами, включая Марли. Я оглядываюсь, хмуря брови. С тех пор как я стала девушкой-невидимкой, я поняла, что слишком отличаюсь от людей вокруг меня и, находясь здесь, я ощущаю это еще более остро. – Я Аполлон – ваш ведущий на этот вечер, – он делает шаг вниз, ближе к нам. – На прошлой неделе мы определили избранных, на этой они вступят в бой. Кто выиграет схватку и выйдет из этого зала, сохранив достоинство? А кого придется соскребать с пола? Толпа ликует, воодушевившись обещанным насилием. Шум вокруг меня похож на звук взлетающей стаи птиц, он внезапный и хаотичный, и я пытаюсь унять дрожь. Не знаю почему, но я чувствую, будто Марли предала меня, ведь я не люблю кровь. На моем пути ее было слишком много, и я больше не хочу иметь с этим ничего общего. Наблюдая за подругой, я понимаю, что она так же увлечена, как и все остальные. Я же одинока в своих принципах, поэтому снова обращаю внимание на Аполлона. С ужасом я понимаю, что его взгляд прикован ко мне. По спине пробегают ледяные мурашки, будто меня только что окатили холодной водой. Я напоминаю себе, что выгляжу по-другому: у меня другая прическа и пирсинг, но лицо краснеет под маской и макияжем. Он не может знать, что это я, но мое тело определенно реагирует на его взгляд. Он долго смотрит мне в глаза, а затем продолжает говорить: – Дверь открыта, друзья мои, скоро увидимся. Он поднимает руку, и резкий хлопок эхом разносится по комнате. Из мрамора под его ногами вырывается дым. Поднимаясь вверх, он скрывает Аполлона от наших глаз, и, когда через несколько мгновений дым рассеивается, мужчины уже нет на лестничной площадке. – Разве это не эпично? – восклицает Марли, хватая меня за руку. – Пошли, нам нужен хороший обзор. Толпа вокруг нас редеет. Некоторые остаются на первом этаже, но огибают лестницу, проходя через арки, остальные поднимаются повыше. – Бой? – уточняю я. – Правда? – Нет, это нечто большее, – говорит Марли, закашлявшись. – Это… это катарсис. Эти люди совершают безумные поступки, чтобы стать избранными. Для них это большая честь. – Сколько раз, говоришь, ты бывала здесь? Мне не следовало бы злиться, но она никогда не упоминала об этом раньше. Так же, как и я. А это означает, что мы обе лгуньи. – Мы с Джанет ходили сюда несколько раз, – морщится Марли. – Может, раза четыре или пять. Вздохнув, я сжимаю ее руку. – Прости, я была ужасной подругой, и мне не стоит тебя судить. Ты поступила очень мило, что решила вывести меня из ступора. – Что ж, хорошо, – отвечает Марли, поправляя свою маску и улыбаясь. – Спасибо. Я бы не привела тебя сюда, если бы думала, что тебе не понравится. К тому же мы можем просто поглазеть на красавчиков. Что ж, это не самое худшее, что есть на свете. – Ладно, пошли. Марли первая поднимается по лестнице, прокладывая себе дорогу локтями через толпу. Поднявшись по левой стороне, мы видим, что путь перекрыт веревкой, поэтому идем направо. Правая сторона соединяется с частью атриума, где сходятся лестницы. – Какое странное место, – говорю я себе под нос, и Марли кивает. – Определенно, это часть его магии. Разве не так я думала об этом месте раньше? Что оно волшебно. Тем не менее магия такого рода точно имеет свою цену. Я снова вспоминаю о конверте, оставленном мне Кроносом, и о том, что время, которое он мне выделил, ускользает как песок сквозь пальцы. Греческая мифология всегда представляла для меня особый интерес. Я читала, что Аид – это правитель подземного мира, брат Зевса и Посейдона. И он опасен. Кроме Аида, здесь есть Аполлон и человек в красной маске, у которого тоже должно быть имя бога. Интересно, помимо этих троих, в «Олимпе» есть еще мужчины с именами греческих богов? Широкий коридор, по которому мы идем, имеет с правой стороны арочные проемы, расположенные через каждые несколько ярдов. Там установлены барные стойки, вокруг которых слоняются люди. За стойками работают мужчины в масках воронов – они не только разливают напитки, но еще и принимают ставки, раздавая позолоченные карточки в обмен на наличные. Игнорируя бар, мы продолжаем идти и, пройдя еще несколько проемов, оказываемся на балконе, который очень похож на старую театральную ложу. Некоторые балконы больше других, но большинство вмещают от семи до десяти человек, если стоять у поручней. Тут нет сидений – может, потому что они не хотят, чтобы гостям было слишком удобно. Или, возможно, в такой атмосфере люди просто не думают о том, чтобы присесть. С нашего балкона хорошо виден расположенный внизу ринг. Места рядом с ним быстро заполняются, как и балконы. Я чувствую витающее в воздухе возбуждение и слышу громкую болтовню. В отличие от обстановки на бойцовских рингах, здесь не ощущается запаха кислого пота и страха. Я не вижу никакой крови. Просто сладкий аромат женских духов и чего-то пряного. – Как часто они это делают? – спрашиваю я Марли. На приподнятую платформу поднимается Аполлон. Теперь я замечаю, что ринг покрыт песком. Аполлон хлопает в ладоши. – Каждую вторую пятницу, – отвечает Марли. Я подсчитываю в уме: в сентябре четыре пятницы, это вторая. Либо я смогу вернуться сюда через четырнадцать дней и украсть маску Аида, либо я потерплю неудачу, и у меня будет чуть меньше недели, чтобы придумать другой план. Внезапно я стала воспринимать все гораздо более серьезно, будто из Коры Синклер превратилась в кого-то другого. В преступницу. – Сейчас мы познакомимся с новичками, – ухмыляется Аполлон. Он воистину один из греческих богов. Бог солнца и света – не хватает лишь лука и стрел. У меня снова возникает чувство, будто он смотрит на меня, но я не осмеливаюсь это проверить. Мое внимание переключается на обстановку в зале, и я крепко хватаюсь за поручень. – Сегодня вечером состоятся три боя избранных. Три победителя уйдут отсюда, – его губы опять кривятся в усмешке, – с милостью богов. Даже мысли об этом кажутся мне кощунственными, но, должно быть, это все католическое воспитание, привитое родителями. – И, как всегда, я представляю вам моих братьев, – Аполлон указывает на одну из лож на нашем уровне, где стоят два богато украшенных кресла, больше похожие на троны. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что мужчина, вставший на одно из них, одет во все красное, словно облит кровью. Его маска сделана из черных и красных перьев и закрывает верхнюю половину лица. Красная кожаная куртка на нем распахнута и обнажает грудь и пресс, как у Аполлона, поблескивающие в тусклом свете. Его черные штаны похожи на замшевые – это тот мужчина, чье имя для меня было загадкой. – Арес, – шепчет Марли мне на ухо. Арес. Я беззвучно произношу это имя, пробуя его на своих губах. Бог войны. Насилие и кровь. Теперь все понятно. – И… Аид – зверь сражений! Кто-то шаркает с другой стороны от меня, и я бросаю взгляд на мужчину, стоящего рядом. Его маска фиолетово-черная, с маленькими полосками молний. Видно, он достаточно смелый, если пытается быть похожим на Зевса. Но потом я улавливаю, что он только что сказал, и снова поворачиваюсь к ложе богов с их тронами. Второй трон… От узнавания у меня сводит желудок. Маска этого мужчины белого цвета, она похожа на череп без нижней челюсти. Знакомые изогнутые рога из черного металла поднимаются из висков. Я видела эти рога, надвигающиеся на меня из темноты, в своих кошмарах. Черный пиджак Аида распахнут точно так же, как у других, обнажая идеальную грудь. Подобно золотым прожилкам на теле Аполлона или крови на теле Ареса, грудь и шея Аида вымазаны древесным углем, на груди виднеется темная татуировка. На его маске нет никаких украшений и драгоценностей. Смотря на него, я чувствую, как где-то под ребрами возникает странное чувство. – Ходят слухи, что маска Аида – настоящий человеческий череп, – комментирует человек, косящий под Зевса. – Я тоже это слышала, – кивает мне Марли, слегка отступая от перил. – Он сражается? – спрашиваю я, когда у меня в очередной раз сводит желудок. – Он уже давно этого не делал, но, возможно, нам повезет, и мы увидим это шоу. Ты в порядке? – Она подталкивает меня локтем. – Все отлично, – выдавливаю я. Возможно. – Вы готовы? – обращается Аполлон к зрителям, подогревая их интерес, а его голос снова звучит негромко, но эхо разносит его по всему залу. – Видимо, готовы, – говорю я, когда толпа вокруг начинает вопить и топать ногами. Я хватаюсь за полированный латунный поручень перед собой, пытаясь отогнать дурноту. Аполлон продолжает говорить, представляя бойцов – избранных, но я не слышу этого. Мне все равно, кто сегодня будет драться, мое внимание сосредоточено на Аиде, чтобы запомнить его настолько, насколько это возможно. Он откинулся на спинку своего трона, расставив ноги и подперев подбородок кулаком. От него исходит равнодушие, которое, кажется, совсем не соответствует атмосфере в зале. На руке Аида татуировка, она спускается по предплечью и исчезает в рукаве. Пока я рассматриваю его, в моей голове назревает вопрос. Как же я собираюсь украсть его маску? Просто сорвать ее с его лица, как он сорвал маску с моего, и надеяться исчезнуть? Меня оглушает новый рев толпы, и Марли тычет меня локтем в бок, возвращая мое внимание на ринг, куда уже поднялись два бойца. Их маски гораздо практичнее остальных – просто ткань, повязанная вокруг головы. Двое вышедших мужчин обнажены по пояс, их кожа скользкая от масла, а черные шорты мало что скрывают. Без лишних слов Аполлон отходит в сторону, и начинается драка. После первого удара кулаком и хруста хряща я отшатываюсь назад, чувствуя боль в собственном носу. Кровь капает на песок и быстро исчезает в нем. Я продолжаю отодвигаться подальше от этого зрелища, думая, что с шумом я еще смогу справиться, если не буду ничего видеть. Я выхожу в коридор и закрываю глаза, надеясь убедить себя, что крики толпы вызваны чем-то другим. – Жалеешь, что пришла? Мгновенно насторожившись, я оборачиваюсь и вижу перед собой Ареса. Вблизи его красная маска выглядит еще более гротескно, и похоже, что жидкость, разбрызганная по ней и окрашивающая перья в красный цвет, на самом деле является кровью. Бог войны. Я вспоминаю, как его руки удерживали меня в то время, как Аид объявлял меня невидимкой. Похоже, сейчас он видит меня насквозь, хотя, возможно, это из-за маски. Кажется, я ценна только тогда, когда за мной не закреплено имя. – Я… – горький привкус наполняет мой рот, и я жалею, что поехала с Марли. Как оказалось, жажда насилия у моей лучшей подруги намного сильнее, чем у меня. Она думала, что мне это понравится из-за того, что случилось с моим бывшим, но именно этот факт вызывает у меня тошноту. А это место – реальное напоминание о том, что произошло три месяца назад. – Не думаю, что понимаю, – я слегка приподнимаю плечи, пожимая ими. – Давай посмотрим, что мы можем с этим сделать. – Он протягивает руку. – Пойдем со мной. Я встречаюсь с ним взглядом, и мое сердце замирает, когда я вижу, что его глаза красного цвета. В отличие от Аполлона, сквозь отверстия в маске Ареса не видно макияжа, затемняющего кожу. Как будто он хочет, чтобы люди знали, что он человек и монстр одновременно. Когда мы встречались в последний раз, я не могла заметить этого в темноте. Должно быть, что-то случилось на ринге, потому что толпа разражается дикими аплодисментами. Подбородок Ареса чуть приподнимается, и я воспринимаю это как вызов. Возможно, он не привык к сопротивлению или к тому, что люди могут брезгливо относиться к дракам, но по иронии судьбы именно бог войны заметил мое отношение к происходящему, когда никто другой даже не оглянулся. Я беру предложенную им руку, и мои пальцы сжимаются вокруг теплой кожи его куртки на сгибе локтя. Я позволяю ему увести меня по коридору. За нами наблюдают только люди в масках воронов, все остальные находятся на балконах и сосредоточены на схватке внизу. Такое ощущение, будто мы оба невидимы, и на этот раз по-настоящему. Свернув за угол, мы останавливаемся у черного занавеса, который Арес отбрасывает в сторону. Он показывает на два трона, которые они с Аидом занимали ранее. К моему счастью, Аид ушел с их балкона. Мне не нужно, чтобы он узнал меня. Арес тоже мог бы меня узнать, но, видимо, я остаюсь для него незнакомкой. Сейчас мне следует хорошо осмотреться и выяснить, как и когда я смогу снять маску с Аида. Подведя меня к своему трону, Арес садится на него, а затем… берет меня к себе на колени. Я тихонько вскрикиваю, когда его руки сжимают мои бедра. – Что ты делаешь? – спрашиваю я. Можете судить меня, но мой голос дрожит. – Тебе будет приятнее наблюдать за боем, если ты будешь знать, что происходит, – говорит он прямо мне на ухо. – Большой парень приходил в «Олимп» несколько месяцев подряд, иногда он проигрывает, иногда выигрывает. Он Титан, но здесь об этом никто не знает. Я ловлю себя на том, что киваю Аресу. Титан внизу выглядит очень грубым. Двое мужчин кружат друг вокруг друга, тяжело дыша. Судя по бою, более крупный соперник предпочитает левую стойку. Тут до меня доходят слова Ареса, и в груди все сжимается.