Обычные ребята, таких полным-полно на улицах любого стаба. Посмотришь на него и сразу забудешь, настолько всё заурядно. Не похожи на убийц или прожженных охотников за головами, да и уровни Читер, с его невеликой наблюдательностью, сумел прочитать: двадцать третий и двадцать четвертый. По меркам Континента – мелочевка. Таких к крутым делам не подпускают, да и сами, обычно, в них лезть не пытаются, прекрасно сознавая свою никчемность и уязвимость. Тогда с какого рожна они стрелять начали? Сразу, без переговоров? Да кто же их, недоумков, знает… – Ну что сволочь, рад, небось? – прошипел Физик. Читер, приподнявшись, присел, прислонившись к стене, кое-как нашел для скованных рук удобное положение за спиной и кивнул: – Да, я доволен. Последний раз так радовался, когда имел твою мамочку, за сараем. Вы какого на меня наехали, дебилы? – Слышь, ты чё, опух?! – вскинулся Годя. – Типа, крутой, да?! Тебе чё, в дыню пробить?! Ща так пробью, зубы начнешь собирать! – Прекрасно, будет, чем заняться. Лишь бы с вами, дураками, не общаться, ведь так и отупеть можно. – Не, ну ты реально нарываешься. По жизни терпеть любишь, да? Нравится огребать? – Ну что ты. Я, по жизни, мирный, неконфликтный человек. Если меня не трогают. Вы, козлы безрогие, тронули, так что… – Да? Тронули? Да катился бы ты мимо, никто бы на тебя даже не рыпнулся. Какого ты там начал наших мертвяков потрошить? – Ваших? С чего это, вдруг, они стали вашими? – А с того, что это мы их высмотрели с холма, и мы их караулили. Смотрели сверху, что там и как, прикидывали, как по-тихому подобраться. А тут ты на лодке подошел, весь из себя такой красивый. Ты не мимо шел, ты тупо искал проблемы. И ты их нашел. Это была наша поляна, все спораны на ней – наши. На ней всё – наше! Ты закрысить хотел… урод. Читер сокрушенно покачал головой: – Парни, я, конечно, сразу догадался, что ребята вы не сильно одаренные. Но чтобы настолько… Понимаете, это Континент, а на Континенте закон простой: кто убил, того и добыча. Мертвяков убили не вы, а я. Это произошло почти ровно за сутки до того, как вы, два тупорылых ушлепка, решили по мне немного пострелять. Даже удивлен, почему у вас, при таких отстойных характерах, человечность до сих пор не в минусе. – Ты чё за пургу несешь?! – возмутился Годя. – Сутки ждать он решил, ага, так мы лоху и поверили. Тот, кто их завалил, на респ улетел. – Это кто вам такую сказку рассказал? – Если не так, почему мешки нетронуты? Потому что некому было их трогать. Значит, мы в своём праве. Мы первые поляну нашли, и всё на ней – наше. – Вы лук у меня в руках видели? Если нет, то сними с Физика штаны и посмотри, какая там обстановка. Давай, смелее, снимай, не стесняйся, вы ведь это каждый вечер друг другу делаете. Я намекну: лишняя дырка в обгаженной заднице Физика от стрелы, а не от того, что он в ней постоянно пальцем ковыряется. И в мертвяках там тоже стрелы торчали, такие же. Дорогие, между прочим, стрелы. Даже полный кретин знает, что стрелы не с небес прилетают. Так что, получается, это моя поляна, с моими мертвяками. Ситуацию любой умный человек просчитает влёт, просто увидев лук у меня в руке и сопоставив одно с другим. Но, так как, вы к умным никаким боком не относитесь, я вас прощаю. Тем более, мы, похоже, попали, по полной, в одну звериную яму. Не вижу смысла собачиться из-за нескольких споранов. – Да ты, получается, мажор, – хмыкнул Физик. – С чего бы это? – С того, что для нас несколько споранов – нормальный приработок. Не везло в последние дни, да и не охотились, мимо шли, по важному делу. – И к кому нас занесло? – А ты разве не понял? – Я только дрон успел увидеть. Выстрелил в меня какой-то дрянью, сразу отключился. Очнулся, лежу в вонючем месте, и вы тут под ухом друг другу в любви до гробовой доски признаетесь. – Харэ уже нарываться, клоун. Вляпались мы и правда, все вместе. Это боты. – Боты? А чего они сразу нас не завалили? – Помучить хотят, – буркнул Годя. – К ним живьем попадать – хреново. – Угу, – кивнул Физик. – Я раз в Солончаке зависал, бабу там не поделил с одним ненормальным. Устроили махач на ножах, пол уха ему отчекрыжил. Понабежали местные, ногами по почкам отмудохали, потом скрутили и в подвал определили. Там пацан уже не первый день чалился, скучно ему было, болтал много. Рассказывал, как попал к ботам, а они над ним опыты делали. Разные. Самая жесть, когда яйца ему вырезали и засекали, за сколько они отрастут. Типа, эксперимент такой. – Да ты гонишь! – резко спал с голоса Годя. – Если и гнал кто-то, так это не я, а он. И я ему верю. Он жизненно базарил, без туфты, да и до него всякое слышать приходилось. Есть у ботов свои научники, вот они хуже, чем фермеры у муров. Лаборатории передвижные, и всё такое. Если к ним попал, это реально жесть, рад не будешь. – А мы к каким ботам попали? – жадно утонил Годя. – Откуда я знаю? Видел не больше твоего. Дрон у них хороший, вряд ли это простые боты. Наверное, элита, или вперемешку. Ни одного в респираторе не видел, значит, это точно непростые уроды. Если это научники, то самые продуманные. В общем, попали мы, ребята. Реально попали. Знал бы, сам застрелился. Читер, вспомнив про крохотный ножик, скрываемый в одной из ячеек, спросил: – Уверен, что лучший выход – себя прикончить? – Не знаю, но все мамой клянутся, что так лучше. Боты точно не отпустят, а если это наука, нас станут резать и резать. Вырежут что-нибудь не самое нужное, дадут время регенерироваться, потом опять вырежут. Опыты у них такие… интересные. – Живодеры, – еще больше помрачнел Годя. В двери что-то резко клацнуло, после чего она резко распахнулась. В глаза ударили неяркие отблески солнечного света, и нарисовалась фигура плечистого мужчины с суровым лицом, весьма подходящим к солдатской форме и амуниции. Брезгливо скривившись, он спросил: – От кого это попахивает просроченными духами? А, от тебя. Тогда ты – на выход, – рука указала на Годю. Тот, беззвучно шевеля губами, выбрался наружу на подгибающихся ногах, после чего дверца захлопнулась, лязгнув металлом. Физик, глядя на неё, еле слышно произнес: – Не думал, что такое скажу, но, похоже, обделался я удачно. Следующим, наверное, тебя заберут. – Да, всё к этому идет, – согласился Читер. – Ты это… извиняй… Мы утром попутали малость. Нам чужого не надо. Но и своего не упустим. Понимаешь? Уже своим твое добро считали, на нём же не написано, да и рядом никто не крутился. – Да там того добра… – Не в этом дело. – Так ты это, что, отпущение грехов выпрашиваешь? – Да нихрена я не выпрашиваю. Забей. – Что еще о ботах знаешь? – В каком смысле? – В таком, что с ними можно как-нибудь договориться? – Ты часто видел, чтобы мыши о чём-нибудь с котами договаривались? – Ни разу. – Вот и здесь не увидишь. Их даже неписями нельзя назвать, это просто куклы, у которых задание одно – убивать. Нас убивать. И хорошо, если прибьют быстро. – Я слышал, что их у побережья много. Получается, далековато от моря забрались. – Да эти твари где угодно могут нарисоваться, на то они и боты. Но да, у моря – чаще всего. Поближе к нолдам держатся. – А сбежать никак? – Ты видел, какой у них дрон? Не китайская игрушка, а тяжелый аппарат, конкретный. Это не мелкая группа, это отряд. Тут их десятки, а может и сотни. Охранять пленных они умеют, не слышал я про то, чтобы от ботов часто сбегали. В общем, молись, чтобы нас просто расстреляли. – Зачем тогда, вообще, в плен брать? Могли там, на месте, завалить. Какой смысл тянуть? – Да, блин, я и сам голову ломаю. Получается, им что-то от нас надо. Лишь бы не научники… только бы не научники. У меня низкий болевой порог, я так не смогу. Если свихнешься от пыток, это навсегда, воскрешение не вылечит. Наверное… И вообще… ну его нахрен. * * * Дверь загремела, спустя, приблизительно, час. Раскрылась нараспашку, после чего внутрь не вошел, а подбитым орлом влетел Годя. Опознать его получилось лишь по бритой башке и почти идеально-круглому кровавому пятну на том месте, где недавно располагалось не обремененное признаками интеллекта лицо. Читер, изучив беглым взглядом сокамерника, пришел к выводу, что, скорее всего, того не резали на органы. Здесь явно не скальпели поработали, а кулаки, или что-то такое же простенько-брутальное. Детально изучить последствия не позволил всё тот же суровый бот. Встав в дверях, указал на Читера и сурово произнес: – Эй, ты! Твоя очередь! На выход! Не передать словами, как сильно Читеру не хотелось выполнять приказ, но он обоснованно подозревал, что отказ выйти приведет к последствиям, которые ему не понравятся. Добром или силой, но боты своего добьются. Поэтому, сжимая волю в кулак, подчинился.