– То есть подразумевается, что она была похищена или что-то в этом роде? – Нет. Думаю, подразумевается, что на самом деле он вернулся с прогулки в половине десятого вечера. Если внимательно прочитать соседние предложения, в них ясно описывается лунный свет, отражающийся в черном море. Еще один ключ – это название города. – Чеверетт? – Вечереет. – О! – Он хлопнул в ладоши. – Такие шуточки могли забавлять меня, когда я был помоложе. – Так что же мистер Браун делал целый день? – Полагаю, это загадка. – Свободная одежда Гранта сейчас трепетала на ветру, глаза были широко распахнуты от волнения. – Но вы правы: должно быть, я добавил эти детали намеренно. Чтобы проверить, насколько внимательны читатели. Я не помню этого, но я вообще едва помню, как писал эти рассказы. – Он сел обратно на свое место. – Скорее вы должны объяснять их мне, а не наоборот. Она подняла бровь. – Все же кое-что вы можете объяснить. – Грант снял шляпу и чуть пододвинулся к Джулии. – С утра вы рассказали мне, что первое условие для детективной истории – это группа подозреваемых, которых должно быть по меньшей мере двое. Но в этом рассказе, кажется, есть только один. Он откинул голову назад и ухмыльнулся небу. – Да, он специально написан так, чтобы создавалось такое впечатление. Но это просто ловкость рук. Меня всегда привлекала идея детективного рассказа с единственным подозреваемым, своего рода парадоксальный взгляд на жанр. Но чтобы показать, что этот рассказ вполне удовлетворяет определению, я должен сначала рассказать про вторую компоненту. Джулия взяла ручку и открыла блокнот, устроив его у себя не коленях. – Я готова. – Вторая компонента детективной истории – жертва или группа жертв. Это персонажи, которые были убиты при неизвестных обстоятельствах. Джулия записала его слова. – Первая компонента – это группа подозреваемых, вторая – группа жертв. Возможно, я могу угадать остальные. Он кивнул. – Я же говорил вам, все просто. Единственное условие, которое мы наложим на группу жертв, заключается в том, что в этой группе должна быть как минимум одна жертва. Поскольку если нет жертвы, нет и убийства. – По крайней мере удавшегося. – Итак, в данном случае у нас есть жертва, миссис Аллен, и подозреваемый, Гордон Фойл. И получается, что он действительно убил ее, но были возможны и другие варианты. Это мог быть несчастный случай, жертва просто могла оступиться. Джулия сделала пометку в блокноте. – Причина смерти – несчастный случай. Меня всегда притягивала сила частицы «не». Она как бы постоянно напоминает о том, как легко что-то может превратиться в свою противоположность: удача в неудачу, счастье – в несчастье. Грант рассмеялся. – Точно. Возьмем, к примеру, мое длительное пребывание на этом острове. Когда я ехал сюда, я видел впереди слово «свобода», написанное крупными буквами. Но чем старше я становлюсь, тем чаще задаю себе вопрос: может, я не разглядел частичку «не»? «Вот и я тоже – не свободна здесь», – подумала Джулия. Она очень устала, и у нее все еще болело горло. Она улыбнулась ему. – Это могло быть и самоубийство, хотя такая возможность в рассказе совсем не рассматривается. – Верно, – сказал Грант. – И, если мы имеем несчастный случай или самоубийство, кого мы будем считать в наибольшей мере ответственным за смерть? – Не знаю. Жертву, вероятно? – Именно. Саму миссис Аллен. Что означает, что либо мистер Фойл повинен в ее смерти, либо она сама. – Тогда она и есть второй подозреваемый? – Правильно. Наше определение требует наличия группы из двух или более подозреваемых и группы, в которой есть по меньшей мере одна жертва, но в нем не говорится, что эти группы не могут пересекаться. Таким образом, миссис Аллен может быть одновременно и жертвой, и вторым подозреваемым. – Но если она просто поскользнулась и упала, немного странно называть ее убийцей. – Конкретно это слово, конечно же, неуместно. Но представляется разумным следующее утверждение: ее собственные действия могли бы стать причиной ее смерти в гораздо большей степени, чем действия других персонажей. Для начала она пошла гулять по этой тропинке. Следовательно, разумно включить ее в число подозреваемых. Это все упрощает. – Понятно, – сказала Джулия, как только записала последние слова. – Значит, это еще один пример детективного рассказа с двумя подозреваемыми? – Да, с той оговоркой, что один из них является жертвой. Так что в этой загадке про убийство имеется лишь один подозреваемый, исключая жертву. – Похоже, в этом есть смысл. – Джулия подняла лимон с земли и вдохнула его сладкий запах. – У меня есть еще один вопрос. – Какой же? – Вы назвали свой сборник «Белые убийства». Я потратила довольно много времени, пытаясь понять – почему. Грант улыбнулся. – И к какому выводу вы пришли? – В этом рассказе фигурирует коттедж «Белый камень». – А в первом – белая вилла в Испании. – Тема белого цвета прослеживается и в остальных историях. Но я подумала, может быть, здесь кроется нечто большее, чем просто цвет? – Что вы имеете в виду? – Мне показалось, что я где-то уже слышала это название. А потом я вспомнила, где именно. – Она сделала короткую паузу. – Вам известно, что много лет назад произошло настоящее убийство, которое в народе так и прозвали – Белое убийство? – Нет, я не знал о нем. Какое интересное совпадение. – Неужели вы никогда не слышали об этом? Грант уже не улыбался. – Теперь, когда вы об этом заговорили, что-то смутно припоминаю. – В «Печати смерти» мы опубликовали несколько книг о нераскрытых убийствах, так что я читала и об этом случае. Вот откуда мне было знакомо название. Убийство произошло в северном Лондоне в тысяча девятьсот сороковом году. Случай был из тех, которые пресса обожает смаковать: убили молодую женщину по имени Белла Уайт. Она была актрисой и драматургом, а главное – она была очень красива. Однажды вечером ее задушили в Хэмпстед-Хите. Газеты окрестили это преступление Белым убийством. Это случилось до моего рождения, но, насколько я понимаю, в то время дело было очень громким. Убийцу так и не нашли. – Как неприятно. – Да, весьма. Но действительно ли это просто совпадение? Грант оперся подбородком на руку. – Что же еще? Думаете, я назвал книгу, так сказать, «в честь» этого преступления? Джулия склонила голову набок. – Это должно было быть во всех газетах примерно в то время, когда вы писали. – В лондонских газетах. А я жил в Эдинбурге, и упоминание об этом убийстве пришлось бы поискать. Конечно, название могло бы запомниться бессознательно, если бы я его где-нибудь увидел. Либо так, либо это в самом деле просто совпадение. – Он пожал плечами. – По правде говоря, я выбрал название «Белые убийства» потому, что считал его выразительным. Почти поэтичным. – Он заговорил, как человек, который произносит цитату на иностранном языке, расставляя ударения там, где их в действительности нет: – «Белые убийства». Но это легко могли быть «Красные убийства» или «Голубые убийства». Джулия гадала, говорит ли он правду. – И все же, учитывая время написания, это слишком большое совпадение. Грант снова улыбнулся. – Смотря с чем сравнивать. – Верно. – Она устала записывать. – Сделаем перерыв? [03] Детектив и его улики Неприметный джентльмен в элегантном темно-синем костюме шел вдоль одной из трех улиц, окаймлявших небольшую площадь в центральном Лондоне. До полудня оставалось пять минут, когда он внезапно вступил в лужу. Человек был так взволнован и погружен в свои мысли, что резко остановился, потрясенный этим нелепым происшествием. Он осмотрел свои туфли с досадой и недоумением: стояла приятная погода, конец лета, а дождя не было уже три недели. Грязная поверхность воды постепенно разглаживалась, и на ней все четче проступало его отражение. Круглое лицо словно висело в воздухе прямо над плечами. Темные волосы и ухоженные черные усы втиснулись в пространство между костюмом и синевой неба. А вот и почти незаметная шея. Он поднял глаза и увидел, что мокрый след тянется от лужи по тротуару к цветочному магазину, где яркие, как из детской раскраски, цветы – свидетели его неудачи – с притворным сочувствием кивают ему головами. Человек беззвучно выругался и раздраженно оглядел окружающие здания, будто желая на чем-то выместить свою злость. Так все и началось.