– Это не сделка, – нерешительно пробормотал он. – Разве это сделка? – Простите меня великодушно. Мне просто показалось, что спросить стоит. – Я закурил сигарету и принялся ждать. Мой приятель-замарашка покончил с супом, потянулся за бумажной салфеткой и вытер ею губы. Я смотрел внимательно: ни пятнышка грима у рта он не стер, только пару капель супа. По-своему, он был даже изыскан. – Так вы точно ничего не хотите купить? Я здесь, я никуда не тороплюсь. Мы могли бы обсудить все, что у вас на уме. Он скатал салфетку в шарик и кинул его в тарелку из-под супа. Тот мгновенно размок. Оказывается, он съел все грибы, а суп оставил. – Мост Золотые Ворота, – неожиданно произнес он. Я выронил сигарету изо рта. – Чего? – Мост Золотые Ворота. Тот, в Сан-Франциско. Его бы я купил. Я бы купил его за… – он поднял взгляд к люминесцентным трубкам под потолком и подумал пару секунд. – Скажем, за сто двадцать пять долларов. Наличными. – Но почему именно Золотые Ворота? – спросил я, ощущая себя идиот идиотом. – Потому что я так хочу. Вы спросили меня, чего бы мне еще хотелось купить, – так вот, я хочу это. – А чем вам не нравится мост Джорджа Вашингтона? Он ведь прямо здесь, в Нью-Йорке, над Гудзон-ривер. И построен совсем недавно. Зачем покупать что-то, расположенное на другом конце света? Он расплылся в улыбке, словно испытав восторг от моей сообразительности. – О нет, – возразил он, с силой дергая левым плечом вверх-вниз. Раз, два, три. – Я знаю, чего хочу. Мост Золотые Ворота в Сан-Франциско. За сотню и четвертной сверху. И ни цента больше. – Стоимость проезда по мосту Джорджа Вашингтона, – не сдавался я, пытаясь выиграть хоть минуту для того, чтобы обдумать все это, – сейчас составляет пятьдесят центов в одну сторону, и движение по нему оживленней некуда. Не знаю, сколько они там берут за проезд по Золотым Воротам, но голову даю на отсечение, вам больше нигде не найти и вполовину такой уличной движухи, как здесь, в Нью-Йорке. А потом еще обслуживание. Золотые Ворота – один из самых длинных мостов в мире, вы замаетесь поддерживать его в порядке. Короче, с какой стороны ни посмотри, с денежной ли, с географической, мост Джорджа Вашингтона – лучший выбор для того, кто хочет купить мост. – Золотые Ворота, – повторил он, хлопнув по столешнице ладонью, от чего по лицу его пробежала короткая очередь едва заметных судорог. – Я хочу Золотые Ворота и только его. И не тяните резину. Вы хотите продать или нет? Если бы только у меня была возможность подумать еще немного… Но я понимал, что, если Рикардо что-то там кажется, это заслуживает внимания. Играть так играть. – Конечно, продаю. Вам виднее, чего вы хотите. Только слушайте: все, что я могу вам продать, – это мою долю в Золотых Воротах, не более того. Он кивнул. – Мне нужна расписка. Запишите все это в расписку. Я записал. И мы вернулись обратно. Аптекарь заверил расписку, кинул печать в ящик под стойкой и повернулся к нам спиной. Эксар отсчитал из толстой пачки купюр шесть двадцаток и пятерку – все как одна новенькие, хрустящие. Потом убрал пачку вместе с моей распиской в карман и снова повернулся уходить. – Еще кофе? – спохватился я. – Или супа? Он оглянулся с выражением прямо-таки комичного изумления на лице; теперь у него дергалось уже все тело. – Что? Что еще вы хотите мне продать? Я пожал плечами. – А что вы хотели бы купить? Предлагайте. Давайте посмотрим, может, удастся договориться о чем-нибудь. Все это начинало отнимать уйму времени, но я не возражал. За пятнадцать минут я сделался богаче на сто сорок баксов. Ну, скажем честно, на сто тридцать восемь с полтиной – с учетом расходов на аптекаря, кофе и суп. Нормальных накладных расходов. Нет, никаких возражений. Но я ждал чего-то большего. Должно же это было привести к чему-нибудь этакому. Ну, конечно, все это могло затянуться до самого эфира. А вот там уже меня спросят, о чем я думал, продавая Эксару всю эту ерунду, а я им объясню – и тогда мне начнут предлагать холодильники, и подарочные сертификаты в «Тиффани», и… Эксар сказал что-то, пока я витал в облаках. Чего-то чертовски неожиданное. Я попросил его повторить. – Азовское море, – сказал он. – В России. Я заплачу за него триста восемьдесят. В жизни о таком месте не слыхал. И сумма какая дурацкая – триста восемьдесят. За целое чертово море. Я попытался поторговаться. – Давайте четыреста – и по рукам. Он закашлялся и вроде как разозлился. – В чем дело? – выдавил он из себя между приступами кашля. – Чем вас не устраивает цена в триста восемьдесят? Это маленькое море, одно из самых маленьких. Всего четырнадцать тысяч квадратных миль. А глубина какая, знаете? Я напустил на себя умный вид. – Ну уж достаточно глубокая? – Сорок девять футов! – почти выкрикнул Эксар. – Всего сорок девять! Кто вам даст за такое море больше трехсот восьмидесяти долларов? – Да не кипятитесь вы так, – сказал я, похлопав его по грязному плечу. – Давайте поделим разницу. Вы говорите, триста восемьдесят, я хочу четыреста. Как насчет того, чтобы сойтись на трехстах девяноста? – На самом-то деле мне было изрядно плевать, десятью баксами больше или меньше. Но мне хотелось посмотреть, что произойдет. Он притих. – Триста девяносто долларов за Азовское море, – бормотал он себе под нос, словно боялся, что его обведут вокруг пальца. – Все, что я хочу, – это само море… ведь я не прошу вас продать мне еще и Керченский пролив или порты вроде Таганрога или Осипенко… – Я вам вот что скажу, – я поднял руки. – Я не намерен торговаться до потери пульса. Дайте мне мои триста девяносто, и я накину Керченский пролив бонусом. Как вам такое? Он обдумал эту мысль. Он пошмыгал носом. Он вытер нос тыльной стороной ладони. – Ладно, – сказал он наконец. – Договорились. Азовское море и Керченский пролив за триста девяносто. – Бац! – хлопнула аптекарская печать. Эти «бац» делались заметно громче. Эксар расплатился со мной шестью новенькими пятидесятидолларовыми купюрами, четырьмя двадцатками и десяткой из все той же толстой пачки, которую он держал в кармане мятых брюк. Я подумал о пятидесятках, остававшихся в пачке, и рот мой против воли наполнился слюной. – Хорошо, – сказал я. – Что дальше? – Вы продолжаете продавать? – За подходящую цену – почему бы и нет? Просто скажите, что еще вам нужно. – Мне могло бы пригодиться много чего, – он вздохнул. – Но нужно ли мне это прямо сейчас? Вот какой вопрос я должен себе задать. – Вот прямо здесь и сейчас у вас есть шанс все это купить. А вот насчет потом – не уверен. Меня может не случиться под рукой или кто-то другой перебьет вашу цену… всякое может статься. – Я подождал немного, но он только хмурился и кашлял. – Как насчет Австралии? – предложил я. – Не пригодится ли вам Австралия за, скажем, пять сотен баксов? Или Антарктида? Я мог бы предложить вам отличную сделку по Антарктиде. Вид у него сделался заинтересованный. – Антарктида? Сколько вы за нее хотите?.. Нет, все это лишено смысла. Кусочек здесь, клочок там. Слишком дорого выходит. – Но вы получаете все по весьма умеренной цене, приятель, и вы это прекрасно знаете. – Тогда как насчет того, чтобы продать все оптом? Сколько вы хотите за все? Я покачал головой. – Не знаю, о чем это вы. Что значит «все»? Он начал выказывать нетерпение. – Все и сразу. Весь мир. Землю. – Ого, – только и выдавил я из себя. – Не многовато ли? – Ну, я устал покупать все по частям. Сделаете вы мне оптовую скидку, если я куплю сразу все? Я нерешительно тряхнул головой. Очень это как-то неожиданно вышло, и я не знал, соглашаться или отказываться. Все это пахло деньгами, большими деньгами. Мне полагалось бы рассмеяться ему в лицо и выйти – но я даже улыбки из себя не смог выжать. – За всю планету… ну да, вам положена оптовая скидка. Но что… то есть я никак не возьму в толк, что именно вы хотите купить. – Землю, – повторил он, придвинувшись ко мне так близко, что в нос шибало его вонючее дыхание. – Я хочу купить Землю. Всю и сразу. – Но это вам дорого обойдется. Это не мелочь какая-то. – Я заплачу хорошо. Я вам вот что предлагаю. Я плачу две тысячи долларов наличными. Взамен я получаю Землю – всю планету, – и вы добавите к этому еще кое-что на Луне. Права на водные ресурсы, на полезные ископаемые, на клады Луны. Как вам такое? – Вы многого хотите. – Знаю, – согласился он. – Но я и плачу немало. – Не так уж много с учетом того, что вы просите. Дайте мне подумать. – Дело принимало серьезный оборот и пахло уже нешуточными призами. Уж не знаю, сколько денег дали ему телевизионщики, чтобы дурить головы типам вроде меня, но в одном я не сомневался ни разу: две тысячи – это лишь начало. Вот только какую серьезную, достойную бизнесмена цену назначить за весь мир? Я не должен выглядеть на экране каким-то мелочным барыгой. И потом, наверняка же директор программы ограничил Эксара определенной суммой. – Вы правда хотите получить все? – вернулся я к разговору. – И Землю, и Луну? Он поднял грязную руку. – Не всю Луну. Только означенные права. Остальное можете оставить себе. – Но это все равно чертовски много. Недвижимость такого размера стоит в разы больше, чем те две тысячи, что вы предлагаете. Эксар начал морщиться и ерзать. – Как… насколько больше? – Знаете что? Давайте не будем в детский сад играть. Это же момент истины! Мы же с вами не о мостах или реках с морями говорим. Вы покупаете целый мир, да еще часть другого. Это дело серьезное. Вы не могли не готовиться и к ценам серьезным. – Сколько? – Казалось, он вот-вот начнет подпрыгивать в этом своем дурацком костюмчике. Посетители в аптеке начали коситься в нашу сторону. – Сколько? – прошептал он.