–?т орка, - хмыкнул призрак. –От профессора Урпалаки, - уязвленно поправил друг детства. Час от часу не легче. На чердаке повисла продолжительная пауза. Я пыталась осмыслить новости. Холд с трудом подавлял смех. Зашуганный призраком Трикс торжествoвал, глядя на потирающего зад хомяка. Вовс таращил на меня большие и невинные глаза. Такие большие и такие невинные, вот так бы размахнуться метлой и… От греха подальше сунула метлу под мышку и полезла вниз. –Значит, так, –командовала в процессе. - Сейчас спускаемся на кухню,и ты подробно мне обо всем рассказываешь. И говоря «подробно», я хочу знать не только детали конфликта, но и обоснование, почему я, дорогой друг, не должна тебя прибить. Вовс понурил плечи, развернулся и медленно побрел вниз. Трикс, не собиравшийся пропускать веселье, последовал за ним. Холд остался стоять в проходе. –Какая соблазнительно-грозная киса, - выразительно поигрывая бровями, шепнул он, когда мы поравнялись. –Извращенец и пошляк! –припечатала в ответ и, перепрыгивая через три ступеньки, побежала к себе избавляться от мерзкого костюма. Уже на кухне, сидя с кружкой чая и с гoлодным обожанием взирая на тарелку с булочками, я слушала витиеватый рассказ друга. Его можно было бы уместить в одно предложение : «Профессор Урпалаки прознал, что меня приняли в университет, затаил обиду и теперь караулит вoзле дверей общежития, вооруженный семейным дрыном для разборок», но это же Вовс! Приятель со скорбным видом помешивал ложечкой в чашке и не уставал разглагольствовать: –Мной уже не единожды предпринимались попытки осмысления природы вражды. Почему порой столь развитые сущности не вспоминают о парадоксальной возможности преодолевания вражды в акте принятия конечности своего бытия и отказа от полного знания о мире? Почему им не кажется очевидным, что данный акт выступает одновременно моментом рождения субъекта как чистой воли к форме, обеспечивающей осмысленность и целостность мира? А ведь тем самым субъект осмысляется в качестве «живой границы», устанавливающей баланс вражды и любви в уникальном событии бытия… –Так, философ недoученный, –не вынесла моя душа его стенаний. –Вечно я тебе у себя прятаться не позволю, поэтому найди в себе мужество и поговори с орком, пока не стало поздно. Еще никогда прежде я не сталкивалась с мужской солидарностью, которая в первом часу нoчи решительно подняла голову и вперилась в меня осуждающим взглядом. «Смерти его хочешь?» –укорял ?олд. «Орк его в тонкий блин раскатает», - качал головой Трикс. «Я ещё не осознал всю бренность бытия, чтобы позорно скончаться молодым», –резюмировал Вовс. –Я сказала нет! –рявкнула так, что задрожали новенькие стекла в рамах. Встала и пошла за пирожками. Есть хотелось безумно. Пирожок с вареньем отчасти примирил меня с наличием третьего мужчины в доме. Это если не считать Рекса, призрака и сорванцов господина Заленваха. И все бы хорошо, но за спиной зашептались: –И давно Итка такая нервная? –спросил Вовс. –А она бывает спокойной? –Холд, я все слышу! –рявкнула, громыхая грязной посудой. Вот ведь свиньи! Поели и скинули все в раковину. Схватив губку, я бросилась намыливать кухонную утварь, старательно игнорируя мужской совет. Новоиспеченные жильцы и нарисовавшийся беженец чинно пили чай, но вслух говорить опасались, предпочитая общаться знаками, подмигиваниями и фырканьем. Чистая сковорода отправилась в сушилку, зато на дне обнаружилась чья-то грязная чашка и приборы. Ну это уже беспредел какой-то! Я им вообще кто? Посудомойка с встроенным механизмом ворчания?