– Немного лучше. – Замечательно! – обрадовался он. – Так может, я побегу тогда? Мать укоризненно взглянула на него, ее губы беспомощно дрогнули. –Хочешь бросить меня одну? – Нет, что ты, – испугался он. – Просто я хотел… – С Викентьевой встретиться, – подхватила она. – Ты лучше на завтра эту встречу перенеси, если я не попрощаюсь с тобой перед смертью, ты будешь переживать, и мне на том свете будет плохо. Альберт понял, что мать его не отпустит и покорился. В конце концов, он завтра Еве все объяснит, и она поймет его и простит, ведь она его так сильно любит. На следующий день Альберт приехал к Еве в театр. Девушка встретила его очень холодно. Пренебрежительно усмехнувшись, она процедила. – Хорошо погулял вчера? Тебя и ночью дома не было. Одного не понимаю, зачем ты это представление устроил? Я как дура просидела два часа одна за столиком, ко мне всякие идиоты клеились, а ты где-то забавлялся. – Выпалив все это на одном духу, она уставилась на Альберта. Альберт почувствовал себя необычайно глупо и стал рассказывать, что заболела мать. Но по мере того как он говорил, прекрасные глаза Евы наполнялись глубоким презрением. Она не поверила ни единому его слову. – Вешай лапшу на уши какой-нибудь другой дуре, со мной такие номера не пройдут! – оскорбленно фыркнула она и гордо удалилась в гримерку. Злой он вернулся в свой театр. И у входа неожиданно столкнулся с Наденькой. – Привет, – обрадовался он. – Где пропадала? – Сессию сдавала. – Так ты учишься? – вяло поинтересовался он. Только сейчас Наденька поняла, насколько ему безразлична, он даже забыл, что она ему совсем недавно говорила. – Учусь, – сухо ответила она. Вспомнив свое унижение перед Евой, ее последние слова, Альберт с каким-то мстительным удовольствием спросил. – Ты сегодня вечером свободна? Наденька опешила, ее глаза лихорадочно заблестели, и она неожиданно для себя ответила. – Нет, я занята. Отказ лишь подстегнул Альберта. Загипнотизировав Наденьку обволакивающим взглядом, он словно змей искуситель стал жарко шептать ей на ухо о том, как вспоминал ее, как скучал по ней. Замерев от неожиданности, Наденька растерялась, земля уходила у нее из-под ног, ведь Альберт ей безумно нравился. Доведя словами девушку чуть ли не до беспамятства, Барятьев коварно улыбнулся. – После репетиции встретимся на этом же месте, до вечера. Глава 19. Слух о кладе Утром следующего дня Зинаида вызвала слесаря из местной жилищной конторы, и пока тот осматривал батареи, вкрадчиво выпытывала сведения о прежних владельцах. Хмурый, немногословный мужичок с густыми, черными бровями в помятом синем комбинезоне нехотя бубнил. – Чудные были люди, сколько я у них не бывал, все время ругались. – Ругались? Из-за чего? Почесывая затылок, он пробормотал. – Да не из-за чего, просто так. Хозяйка говорит, вот так делай, а хозяин вмешивается и кричит, нет, вот так. – И кто прав был? – Да, пожалуй, хозяйка. Была моложе хозяина, но в хозяйстве понимала лучше. Покрутив вентили, слесарь потрогал батареи в комнатах и заявил. – Работа выполнена, принимайте, с вас тысяча пятьсот рублей. – Чего так дорого? – встрепенулась Зина. Слесарь взъерепенился. – Ничего себе дорого, вон у вас какой домище, за такую работу я с вас почитай ничего не взял. Домработница не стала спорить и безропотно протянула деньги. Беспомощно захлопала бесхитростными, голубыми глазами и пропищала. – А дырку в заборе не почините? Небрежно засунув купюры в нагрудной карман комбинезона, он сердито вытаращил глаза. – Дырку? Какую дырку? – Не от бублика, – неудачно пошутила Зинаида, потому что слесарь даже не улыбнулся, а напротив сурово сдвинул брови. – Уж, не в заборе ли дырка? – мрачно бросил он. – В заборе, – виновато заулыбалась Зинаида. – Что опять? – Почему опять? Уходя, он бросил. – Так в заборе почитай уже третий раз прутья выпиливают, руки бы за это оборвал. Домработница засеменила за ним. – Вы сделайте так, чтобы больше не смогли выпилить, а я вам заплачу – сколько скажете. Потоптавшись вокруг выломанного забора, слесарь вытащил из пачки сигарету и закурил. – Тысячи три с вас возьму, – кинул он не глядя на Зинаиду. – Три, так три, – с вызовом выдохнула она. – Только не пойму кому это в голову взбрело забор ломать? – Так известно кому, – сплюнул в сторону слесарь и, швырнув окурок, притоптал его. – Ихняя прислуга, – неопределенно мотнул он головой в сторону особняка, – сказывала, что клад в доме имеется, поэтому желая золотишко найти, кладоискатели забор ломали, чтобы в дом попасть. – И давно это было? – с остановившимися от ужаса глазами спросила Зина. – Так месяца за два, за три до того, как хозяйка повесилась. У домработницы аж скулы свело от этой новости, и она вдруг заторопилась. – Ладно, вы давайте забор чините, как сделаете, позовете, а я побегу у меня работы полно. Слесарь недовольно проводил ее взглядом и начал куда—то звонить по мобильнику. Проводив слесаря, Зинаида стремглав влетела в кабинет Александры и, несмотря на то, что та была не одна, в кресле восседала клиентка Павлина Кузьмина, заголосила. – Вы не представляете Александра, какой ужас, этот забор уже два раза ломали буквально перед смертью жены артиста из—за клада. Смерив помощницу по хозяйству гневным взглядом, Александра сердито прошипела. – Вы что не видите, я занята? Опомнившись, Зинаида виновато извинилась и выскочила за дверь. Но было поздно, Павлина Кузьмина владелица сети бутиков живо заинтересовалась словами Зины и даже привстала. Желто—зеленые хищные глаза, словно буравчики впились в психолога. – О чем это она? – Да так, о ерунде всякой, – отмахнулась Александра.