— Я думаю, что нам здесь делать нечего. Лавров прав, мы здесь ничего не найдём. Следователь прочитал, а затем свернул записку и положил её в карман пальто. — Всё, ребята, снимаемся. Здесь нам делать нечего. Сотрудники вышли из комнаты и стали спускаться вниз. Вернув ключ старушке, последним из подъезда вышел Харитонов. По его команде все сели в машины и поехали. Харитонов ещё раз посмотрел на дом Лаврова и про себя отметил его грамотное решение. * * * Вечером Харитонова вызвал к себе Новиков. Он вошёл к нему в кабинет, и устало опустился в кресло. — Ну, что скажешь? — спросил его Владимир Иванович. — Я гляжу на тебя и вижу, что устал, но расслабиться тебе дать не могу. Меня уже вызывал к себе заместитель министра с докладом по этому убийству. Говорит, что министр очень недоволен нашей работой, этим ростом нераскрытых убийств. Требуют активизации нашей работы. Новиков посмотрел на Харитонова и продолжил. — Юрий Андреевич, нужно что-то предпринимать. Я чувствую, как подо мной начинает шататься кресло. Ты этого не ощущаешь случайно? Мне не хотелось бы из-за этого Лаврова терять свою работу. Вы что-то нашли в его квартире? — Пусто, — коротко ответил ему Юрий. — Дома его нет трое суток. Соседка говорит, что уехал к своим боевым друзьям дня три назад. В квартире тоже всё чисто, ни пылинки, ни соринки, лишь одна записка на столе, адресованная мне. — Ну и гад этот Лавров. Ещё издевается над нами. Что в ней? — Предлагал не делать обыск. Написал, что мы всё равно ничего не найдём. — Вот, сука. Всё подготовил к своему отходу. Похоже, основательно почистился. Ты теперь, наверное, уже не сомневаешься, что все эти убийства совершил он. Научили его на свою голову. Новиков грязно выругался и посмотрел на Харитонова. — Чего молчишь? Завтра на месте Канадца может оказаться любой из нас, в том числе, я и ты. Слышишь, Юра, его необходимо каким-то образом объявить в розыск. Я хочу, чтобы все стенды милиции пестрели его фотографиями. Чем быстрее мы его поймаем, тем быстрее снимем эту головную боль. Новиков встал из-за стола и подошёл к серванту. Он достал оттуда две рюмки, початую бутылку коньяка и тарелочку с нарезанным лимоном. Всё это он поставил на стол и разлил коньяк по рюмкам. — У меня теперь только одна надежда, это на тебя, Юрий Андреевич. Насколько я знаю, вы раньше даже дружили с ним. Он наверняка тебе много рассказывал о себе, о своих друзьях и знакомых. Сейчас, Юрий Андреевич, всё это нужно вспомнить и проанализировать. Я не думаю, что он уехал из города. Он здесь, я это чувствую своей печёнкой. Наверняка осел где-то в пригороде и внимательно наблюдает за нашими действиями. Ты его должен найти и расколоть до самой задницы. Харитонов посмотрел на него, стараясь угадать, с чем это всё связано. — Ты, Юрий Андреевич, помнишь тот момент, когда ты его закрыл на трое суток в камеру? Так вот, я его поднял к себе и попытался поговорить с ним. Ты, Юра, не поверишь, но он отпетый, окончательно отмороженный ублюдок. Он мне здесь такое наговорил, с ушей не стрясёшь. Говорит, что разберётся со всеми, кто имеет хоть какое-то отношение к гибели его девушки. Говорит, что всех купили бандиты, в том числе и меня. Ты представляешь, какой нахал! Взять вот просто так, голословно и заявить подобное. Ну, погоди, Лавров, я ещё с тобой разберусь. Я посмотрю тебя изнутри, как это так — орденоносец и вдруг встал бандитом. Он выпил коньяк, не обратив внимания на то, что Харитонов даже не прикоснулся к спиртному. Новиков снова налил себе коньяка в рюмку и посмотрел на Харитонова. — Мне ещё тогда, когда я первый раз увидел его, он сразу не понравился. Все в одну сторону, а он в другую. Всё прикрывался то законом, то ещё чем-нибудь. Помнишь это его первое задержание? По-моему, он тогда задержал Кактуса, которого ночью освободил дежурный прокурор. Другой бы промолчал, сделал вид, что ничего не произошло. А этот стал звонить в прокуратуру, выяснять, на каком основании освободили. Всё правды добивался, а сам скатился до рядового убийцы. — А он не рядовой убийца, он каратель, — неожиданно для Новикова сказал Харитонов. — Да, да каратель. Не стоит этому удивляться. Заметьте, он не убивает невинных людей. Он просто идёт по цепочке, устраняя одного виновного в смерти девушки за другим. На ком он остановится, я не знаю. Знаю лишь одно, намучимся мы с ним. Харитонов посмотрел на Новикова, на его лице был написан испуг. — Вы слышали что-нибудь о «Белой стреле»? — спросил он Новикова. — Так вот, эти «стрелы» мочат всех без разбора: авторитетов уголовного мира, коммерсантов, которые поднялись на крови. Я вот думаю, а вдруг он тоже из этих, я имею в виду, из «Белой стрелы». Что Вы так на меня смотрите испуганно? Всё может быть. Там тоже, говорят, бывшие бойцы спецназа и оперативных служб. Вы вспомните, где он служил? В разведке ВДВ. А это покруче всякого спецназа будет. Он прошёл войну, научился убивать. Ему неведом страх и сомнения. Государство само научило его всему этому, дало практику. Просто так мы его с Вами не возьмём. Ему, в отличие от нас, терять уже нечего. Рука Новикова, поднявшего рюмку, мелко задрожала, коньяк стал выплёскиваться из рюмки прямо на его полированный стол. Он удивлённо посмотрел на Харитонова и осторожно поставил рюмку на стол. — А что? Всё может быть, — произнёс, наконец, Новиков. — Если это так, то нас ожидают с тобой страшные перспективы. Лавров перебьёт многих, прежде чем мы его нейтрализуем. Харитонов встал с кресла. — Извините, Владимир Иванович, но я пойду, устал очень. — Иди. Отдохни немного. Кто из ваших завтра поедет в морг на вскрытие Канадца? — спросил его Новиков и, не дождавшись ответа, задумчиво сел в своё кресло. * * * Как только за Харитоновым закрылась дверь, Новиков схватил телефонную трубку и стал набирать номер. — Да, слушаю, — услышал он голос Жана. — Кто это? — Новиков. Необходимо встретиться. Есть тема, нужно обсудить. — Сколько сейчас времени? — спросил его Жан. — Начало седьмого. Или ты уже отдыхаешь? — Нет, я не отдыхаю. Жду тебя в восемь в ресторане «Восток». Только прошу тебя, не опаздывай, ты же знаешь, что я очень не люблю, когда люди опаздывают. — Всё, договорились. В восемь встретимся в ресторане, — ответил Новиков и положил трубку. Он допил коньяк, налитый в рюмку, и прошёл в комнату отдыха, где переоделся в штатский костюм. Посмотрев на себя в зеркало, он невольно отметил про себя, что за последние три месяца он определённо сдал. Его лицо приобрело какой-то нездоровый оттенок, а под глазами появились тёмные круги. Взгляд его упал на волосы. «Седеем», — подумал Новиков, рассматривая в зеркале свою причёску. Он вышел из комнаты и сел в кресло. Взглянув на полную рюмку Харитонова, он, пододвинув её к себе, выпил налитый коньяк и закашлялся. На глазах его выступили слёзы. Новиков осторожно смахнул их своим носовым платком и, взяв в руки пульт, включил телевизор. Диктор телевидения, миловидная девушка лет двадцати пяти, рассказывала телезрителям об обнаруженном сегодня утром трупе преступного авторитета по кличке «Канадец». Затем она обратилась с экрана телевизора к руководству городского управления милиции, спрашивая, когда прекратится этот бандитский беспредел. Новиков раздражённо выключил телевизор и снова налил себе рюмку коньяка. «Я бы посмотрел на тебя, что ты бы предприняла на моём месте, — раздражённо подумал он про себя. — Болтать всегда проще, чем что-то делать». Поднявшись с кресла, он быстро убрал в сервант недопитый коньяк, рюмки, после чего надел пальто и направился к выходу. Времени у него было вполне достаточно, чтобы не опоздать на встречу, и он решил пройтись немного пешком. Он шёл по улице Пушкина, обходя стороной весенние лужи. Из головы не выходил разговор с Харитоновым. Новиков и до этого неоднократно слышал об организации «Белая стрела», в которую входили бывшие спецназовцы, сотрудники КГБ и МВД. Он невольно вспомнил слова бывшего генерала Лебедя, который призывал физически уничтожать всех преступных авторитетов и продажных бизнесменов, которые финансировали преступную деятельность. Но это было в Москве. Неужели Лавров был одним из тех, кто состоял в этой организации? Он всё больше и больше приходил к мнению, что это действительно так. «А почему бы и нет? Ведь, насколько я помню, перед тем, как вернуться в Казань, он был в Москве. Вполне возможно, что там он и вступил в эту организацию. Поэтому он так дерзко и разговаривал со мной? — подумал он. — Я бы тоже на его месте разговаривал точно так же, как и он, чувствуя за собой подобную поддержку». Неожиданно Новиков остановился. У него ёкнуло сердце, и волна страха накрыла его с головой. Лоб его покрылся испариной, слабость сковала всё его тело. Он почувствовал, что перед его глазами медленно поплыла куда-то улица Пушкина. Он вдруг вспомнил слова Лаврова, адресованные ему. Как он тогда сказал, старался он вспомнить: «Передай им всем, что всех вас ждёт один конец». «Почему он так сказал? — думал Новиков. — Неужели он в курсе моих взаимоотношений с Жаном? Если это так, то значит, моя жизнь находится в опасности так же, как и жизнь Жана». Он упёрся спиной в стенку дома. Ноги его стали ватными. «Нужно что-то делать, — подумал он про себя. — Не сидеть же и не ждать, когда тот придёт и застрелит его. Нужно каким-то образом заставить Жана ликвидировать Лаврова. Но для этого необходимо его найти». Он пересёк улицу Профсоюзную и остановился около дверей ресторана «Восток». Оглядевшись по сторонам, он заметил машину Жана, которая уже стояла около ресторана. «Опять опоздал», — подумал он про себя и толкнул входную дверь. * * * Новиков снял пальто и сдал его в гардероб. Поправив у зеркала галстук и причесавшись, он направился в зал. В зале ресторана было много народу. Он остановился в дверях и стал рассматривать людей, которые сидели за столиками и о чём-то разговаривали между собой. Где-то в дальнем углу играл оркестр, и кто-то с надрывом пел что-то из блатной лирики. Мимо Новикова прошла группа молодых ребят, одетых в спортивные костюмы и кожаные куртки. «Надо же, — подумал про себя Новиков. — Сейчас ресторан для них, словно пивнушка. Ходят в чём попало». Он сразу увидел столик, за которым сидел Жан. Махнув ему рукой, Новиков направился к нему. Жан, взглянув на Новикова, рукой указал ему на стул. — Приветствую, — произнёс Жан. — Что-то случилось? — Ты, наверное, уже в курсе о Канадце? Так вот, мы с Харитоновым пришли к выводу, что все эти убийства совершил Лавров. — Для этого и не нужно было так долго и мучительно думать. Я это знал и без твоего Харитонова. Новиков сделал вид, что не услышал этой реплики, и как ни в чём не бывало, продолжил: — Скажи, Жан, ты слышал что-нибудь о «Белой стреле»? Жан отложил в сторону вилку и, вытерев губы салфеткой, внимательно посмотрел на Новикова, и, перейдя на ты, сказал: — Ты что, думаешь он из этой «стрелы»? Ты это серьёзно? — Вполне серьёзно. Пойми, Жан, мне сейчас не до шуток. Я тебе вполне серьёзно говорю об этом. Всё это время, что он работал у нас, он просто прикидывался простачком. Ты только посмотри, как он профессионально работает. Он нигде не оставляет за собой никаких следов. Он профессионал в этом деле. — Слушай, Владимир Иванович. Ты же сам читал его личное дело. Там же ничего другого, кроме армии и курсов, не было. Ты же сам мне об этом рассказывал? — В том-то и дело, что ничего, кроме этого. Я тебе вот что хочу сказать, «Белая стрела» — это совместное спецподразделение МВД и КГБ, в состав которого входят бойцы спецназа и оперативники из этих ведомств. Они могут сделать любой документ прикрытия. Лаврова выдаёт профессионализм. Вот в чём дело. Мастера сразу видно.