Мама единственная, кто отвечал за «уют» в доме. В какой-то момент она перестала покупать дорогой декор и ставила на место старого реплики и самую настоящую безвкусицу, что совершенно не было на нее похоже. Из-за вспышек злости у Джакомо, во время которых что-то хрупкое обязательно летело в стену или разбивалось о пол, мама стабильно раз в месяц меняла цветочные горшки, на местах декоративных ваз появлялись коллекционные тарелки, а мастер по дверям знал дорогу в особняк как к себе домой. Самообладание – не самая сильная сторона нашей семьи. Несмотря на то, что отец с безумством в глазах заявлял, что везде должно стоять только самое лучше, ведь он Босс и у него статус, мама так не считала и перестала ставить что-то ценное в местах буйств Джакомо. Она выбирала вещи, которые сто́ят копейки, но при этом выглядят как оригинальные творения и расставляла по периметру, совершенно не учитывая, что мраморная плитка, позолоченные ручки и холодные темные тона не добавляют комфорт, а, наоборот, заставляют сильнее кутаться в плед. По ее мнению, это была главная тайна семьи. Но, как оказалось, главнее все же был роман Неллы Марини с главой охраны семьи – Корни и предательство отца. – Теперь понятно, – Кай поморщился. – У нее отвратительный вкус как на одежду и декор, так и на мужчин. Мне захотелось возразить и защитить ее, но я закрыла рот, понимая, что абсолютно с ним согласна. Почему-то, в кругах светских дам за сорок завелось правило носить сочетаемое с несочетаемым, но, главное, брендовое, прямиком с показов. Наверное, для людей, которые не могут самовыражаться в работе важно кичится тем, что они имеют в данный момент. Передо мной появились гребешки в сливочном соусе. Я мысленно застонала от пьянящего запаха. Готова каждый день уступать Кастро кровать за такие обеды. Погрузив в рот половинку, я почти забыла, что было утром и в каком положении нахожусь сейчас. Этот вкус вернул меня на несколько недель назад, когда мы с Адель сидели в этом ресторанчике и обсуждали ее очередное тайное свидание с парнем из университета. Я даже забыла, что одета для уличной забегаловки. В своих мыслях на мне элегантный костюм небесно голубого цвета и туфли от Versace. – Блять, да она сейчас кончит из-за каких-то морепродуктов, – ворвался дымку моих мечтаний насмешливый голос Кая. – Брат, тебе надо хорошо постараться, чтобы их переплюнуть. Данталиан казался довольным. По крайней мере, приподнятые уголки губ наталкивают на это. Или он всегда с таким выражением орудует ножом? Ну вот, эйфория выветрилась и меня скинуло обратно на землю. – Ему надо перестать считать меня врагом Синдиката и начать нормально кормить, – жуя, сказала я. К черту этикет, когда это так вкусно. – Подожди, я запишу твои пожелания, чтобы никогда их не выполнить, – он даже для пущей убедительности открыл заметки на телефоне. Что за человек. – Никто бы с тобой не возился так, как я. Считай подарком судьбы, что мы были знакомы. Ну конечно. Не знай они как я выгляжу, у меня был бы шанс прикинуться служанкой и уехать с Америки первым же рейсом. – Я уже предложила свой вариант решения проблемы, но ты слишком эгоистичен, чтобы меня отпускать. Наивно было полагать, что наши препирания останутся в пределах комнаты борделя. С ним невозможно по-другому разговаривать. – Взросление пошло на пользу твоему язычку, маленькая подружка, – Кай откинулся на спинку стула, наблюдая за нами. Давнее прозвище при нынешних обстоятельствах уже кажется какой-то издевкой, чем чем-то особенным, как я считала раньше. – Твоему тоже. Никогда не слышала от тебя столько слов, – усмехнулась. Пока он не идет на меня войной, как Данталиан, мне нет необходимости искать в своем арсенале что-то обидное. – Я много читал, убегая от твоего отца, – легкая улыбка застыла на его лице. Хорошая маска, но я уже знаю, что это их больная тема, которую они сами раз за разом затрагивают. Мама Адель как-то говорила, что тревожные воспоминания как пластырь. Его надо чаще снимать, чтобы рана дышала и быстрее зажила. – Свяжитесь с Сандерсом, пусть руководит, пока нас не будет. Не думаю, что мы потащим Джексона С Нью-Йорка в Лас-Вегас только ради пыток в знакомых стенах, так что полетим вместе, – сказал Данталиан, откладывая приборы в сторону. – Пошли, у меня не так много времени, – он с ожиданием посмотрел на меня. Я доела последний кусочек и встала с места, кивая на прощание Каю. Тот коротко помахал рукой и полностью переключил внимание на официантку, которая подошла к столику. – Вам так важно вылавливать их по всему миру? – спросила, когда мы сели в машину. – Это дело принципа. Кастро никогда не прощают, – Данталиан с ревом тронулся с места. – И это хорошая разминка между бумагами и болтовней с Капитанами. – Только вы можете воспринимать перестрелки как способ размять мышцы, – весело фыркнула. – Я не знала, что Кай жил так далеко от ваших спален. Почему? – Ему нравился вид на фонтан и розарий. Я кивнула, соглашаясь. – Жаль, что его больше нет. Долгое время в центре сада стоял фонтан с ангелами, который Раймонд Кастро поставил в честь любви к жене. Это был прекрасный жест со стороны мужчины, в кругах которого к женщинам относятся пренебрежительно. Спустя год нашей жизни в особняке Джак случайно въехал в нее на машине. Несколько деталей откололось, и вода перестала поступать к верхней части. Я хотела, чтобы фонтан восстановили, но вместо этого отец снес его и сделал газон с пальмами. – Уже есть. В день смерти сукиного сына – твоего отца – я первым же делом въехал в пальмы на тракторе. Буду любезен, если ты подскажешь имя садовника, который их садил. Я сохранил несколько кокосов, чтобы засунуть их в его задницу. Я застыла на месте, переваривая образовавшуюся картину в голове. Хотелось бы на это посмотреть. Обратно мы приехали быстрее. Данталиан отвел меня за руку, как ребенка, обратно в комнату и запер. Я тяжело вздохнула, садясь на кровать. В мыслях уже были грандиозные планы не возвращаться сюда. Кровавого пятна на двери больше не было, а на стенах красовались разводы. Что ж, всяко лучше отпечатков. В воздухе витал запах чистой постели. Очень заботливо со стороны Блейк. Хотя, сомневаюсь, что это ее инициатива. Глава 8 Данталиан Хочется рвать. Пытать. Убивать. Взять лучший нож в коллекции и вырезать по миллиметру кожи у каждого, кто не видит во мне достойного Босса и не воспринимает всерьез. Пусть в глазах окружающих прославлюсь психопатом, но я разберу каждого по суставам, чтобы другие Боссы поняли против кого идут. Я – сын своего отца, хотят они этого или нет. Хочется снова ворваться в чертов Нью-Йорк и перерезать горло Клето Конти, несмотря на неравенство сил. Я прямо сейчас готов высадить братьев и раненых солдат в аэропорту, развернуть самолет и вылететь обратно. Плевать, если меня там убьют. Эти ублюдки пойдут следом. Быстрым шагом спускаюсь по трапу самолета. В голове снова и снова, как в замедленной съемке, мелькают эпизоды сегодняшней бойни. В какой момент я расслабился и позволил выродкам Марини опять обвести меня вокруг пальца? Каким образом Колману удалось увернуться от десятка пуль, что летели в его сторону? Он, наверное, единственный из высших по званию в Синдикате кто не имеет никаких итальянских кровей, что становится для меня еще большим оскорблением. Какой-то самозванец заставляет бегать за ним по всей Америке, выставляя нас в дурном свете среди солдат. Сегодняшнее сотрудничество Джексона Колмана и Нью-Йорка ясно дало понять, кто четыре года назад был поставщиком взрывчатки для Марини. Не знаю, что сукин сын мог предложить ему взамен, но это уже ничего не изменит. – Нам надо сообщить семьям, – крикнул где-то позади Кай. Я остановился у подножия самолета, смотря перед собой. Ну и что им сказать? «Простите, я в первый же месяц правления погубил ваших мужей и отцов»? «Навязал им жажду мести и не учел, что на каждом шагу может ждать засада»? Женщинам не понадобится оружие, они задушат меня голыми руками без права оправдаться. Впервые за многие годы внутри все трясется. Я чувствую, как дрожит каждая клетка в теле то ли от злости, то ли от осознания собственной слабости. Ослепленный жаждой мести я проигнорировал главное правило, с которым ехал сюда, – доверять только братьям, и поплатился за это своими людьми. Отец никогда бы не позволил мне стать Боссом, знай наперед, как я облажался. – Это может подождать до утра. Нет надобности посреди ночи вырывать их из постелей, – зло сказал на пути к машине, которая стояла у взлетной полосы. Кивнув Грегорио, которого оставлял здесь следить за Капитанами и помогать Дарио, я забрал у него ключи. Через считанные минуты вся парковка будет забита транспортом для раненных и убитых, так что братьям не составит труда найти на чем уехать домой. – Куда ты собрался? – крик Тристана казался значительно ближе, чем Кая. Повернулся к ним со стиснутыми кулаками. Спокойные выражения обоих лиц еще больше выводили из себя, хоть мне тоже следовало сохранять холодную голову. Я должен получить разрядку пока клапан терпения не взорвался. Это тонкая грань, которую ни разу, без разбитых костяшек, не удавалось поддерживать дольше часа. За двадцать два года я до сих пор не нашел единый способ совладать со своими демонами. Мне приходится драться, изматывать организм, искать проблемы, чтобы получить один связующий компонент – боль. Только она способна окончательно вытеснить душевные муки. Теннис, как у Тристана, – быстро надоедает. Рисование, используемое Каем для разрядки, – только сильнее раздражает. Я стараюсь как можно быстрее отделиться от всех и выплеснуть злость на боксерской груше или на ком-то мерзком. Порой, достаточно всплеска адреналина, чтобы временно убрать пелену перед глазами, но она все равно позже возвращается. – Какая к черту разница? – рявкнул на него и рывком открыл дверь. Я наивно думал, что война закончилась и настал период восстановления, но смерть сукиного сына стала только ключом к открытию следующих этапов. Еще десять трупов добавилось в копилку доверчивости Кастро. Так всегда, учебные пособия не совпадают с реальностью происходящего. В специальной школе для Капитанов и Боссов, в которую мы с братьями перешли в седьмом классе, я чувствовал себя готовым к трудностям. Мне казалось, что все слова зафиксировались в голове и этого достаточно. Тогда было проще так думать. За плечами не было тысячи солдат, которые заглядывали в рот и ждали новых указаний по восстановлению работы. Не приходилось нести ответственность за них, потому что это делал отец, а я только тренировался и развлекался. В конце концов, привычка, что нас всегда только трое, прочно засела в голове. – Данталиан, не наделай глупостей, – предостережение в голосе Тристана вызвало у меня кривую, злую усмешку. Я знал, о чем он думает и только сейчас его выражение лица приобрело нотки обеспокоенности. Не тогда, когда солдаты один за одним падали на колени, прикрывая нас, а когда вспомнил про эту чертову девчонку в борделе. Мне не стоило вообще оставлять ее. Бежала бы себе с продажной матерью и ее любовником хоть на Аляску. – Закажите себе Uber, – сказал, прежде чем сесть в машину. С противным визгом шин она тронулась с места и резво вылетела со взлетной полосы. Чувствую себя гребанной киской. В голове бушует ураган мыслей, которые я не могу собрать воедино и выдать что-то разумное, похожее на план. Я знаю как вести переговоры. Именно этот навык помог нам укрыться и набраться сил в Калифорнии, которая враждовала с Марини. Могу подписать выгодное предложение, потому что знаю цену вещам. Знаю, куда лучше инвестировать прибыль, чтобы повысить бюджет Синдиката. Но открытая война… Последний раз она была при дедушке. Самое разгромное деление кланов «Коза Ностры», благодаря которым и появился Невадский синдикат. Горький опыт семьи научил верить только себе, но я забыл об этом, когда ехал с картинкой мертвого Джексона Колмана перед глазами. Никто не мог знать наверняка, что нас там ждет засада. Сученок Конти умеет быть убедительным и отводить от себя подозрения. «Ты бьешь с гордо поднятой головой, но глаза бегают в поисках поддержки»,– сквозь ураган пронеслись слова Дианы. Идиотская фраза, которая въелась в мозг. Со всей силы ударил по рулю. Машина выехала на встречную полосу движения, заставляя других резко сворачивать с дороги, но сейчас мне было все равно на них. Я никогда не буду расчетливым и холодным предводителем, как отец, потому что лишен этих черт. Раймонд Кастро это знал и одобрял проявление эмоций, потому что иногда, благодаря им и риску, мы можем быстрее добиться желаемой цели. У меня получилось заставить всех уважать нас только одним взглядом, как это удавалось Гвидо Кастро. Дедушка никогда не пытался доказать, что он лучше, ему достаточно было наладить зрительный контакт. По словам Сандерса, так было и со мной в день нашей первой встречи после взрыва. Он повел своих солдат за нами, потому что увидел что-то весомое во взгляде. Черта с два я признаю, что Диана была права, когда говорила этот бред. Может, приди ко власти при других обстоятельствах, из меня вышел бы действительно хороший и рассудительный Босс, но сейчас за моими плечами гордо возвышается опыт и сила. Этого более чем достаточно, чтобы уберечь людей. Как мне казалось, машина безразборно петляла по освещенным улицам в поисках успокоения, но, черт бы побрал Тристана с его проницательностью, я узнаю знакомые переулки на пути к борделю. Незапланированно, на подсознании, снова и снова возвращаюсь сюда, чтобы что-то себе доказать. Последние недели каждый путь вел только к этому месту. Как бы не хотелось это признавать, но… Мне нужна была она, когда демоны внутри вырвались наружу при встрече с Грентом. Мне нужна она сейчас, когда я готов убить весь мир ради успокоения. Гребанная правильная девочка, которая, сидя в своей клетке, считает, что знает меня лучше других. Девочка с черными глазами, отражение которых сохранили образ семнадцатилетнего меня. Я должен был вышвырнуть ее из города еще в первый день и не позволить детским чувствам Тристана взять вверх над разумом. Я должен помнить о ненависти, которая живет во мне. Диана Без видимых на то причин глаза сами открылись посреди ночи. Еще слишком темно, чтобы чувствовать себя выспавшейся. Даже тусклый свет фонаря на улице не справляется с ночным мраком. Странное ощущение чужого присутствия пробилось сквозь дымку сна. К щекам подступил жар, а сердце забилось быстрее. Я замерла, мысленно пытаясь себя успокоить. Это всего лишь игра воображения и детский страх темноты. Окно всегда заблокировано и находится в режиме проветривания, а ключи от двери есть только у Кастро и Блейк. Первые в полном составе уехали три дня назад в Нью-Йорк, а вторая без надобности не имеет право открывать комнату. Никто не может просто так прийти ко мне и молча сидеть на кровати. Никто, кто не смог бы заплатить Блейк за открытие дурацкой двери. Небольшого шороха за спиной хватило, чтобы я моментально проснулась и вскочила с кровати, выставляя вилку перед собой. Не знаю, это было запланировано или Блейк забыла кто находится в этой комнате, но утром она принесла три контейнера на завтрак, обед и ужин, среди которых я впервые нашла не пластмассовую вилку. В последнее время необходимость в защите неожиданно отпала. Никто из посторонних ко мне не заходит, а Данталиан не слишком спешит с убийством, чтобы переживать о собственной безопасности. В какой-то момент я просто смирилась, что ему нравится держать меня взаперти, как комнатную зверушку, не воплощая при этом угрозы. Но для чего-то я все равно положила вилку под подушку.