Марина внимательно на меня посмотрела: – Вы ведь не отстанете от меня с этим наследством, правда? – Не отстану, – честно сказала я. – Простите, Марина, но это очень важный вопрос. Юля сидит в тюрьме по несправедливому обвинению, ей необходимо продать квартиру и получить деньги. Если другие наследники начнут вставлять палки в колёса… – Не начнут. Михаил Алексеевич откажется от наследства в мою пользу. – Кто это – Михаил Алексеевич? – Отец Андрея. Я безмерно удивилась. – Знаю случаи, когда свёкры и свекрови отказываются от наследства сына в пользу внуков, но чтобы в пользу бездетной невестки – это что-то новенькое. У вас с ним такие хорошие отношения? Почему он откажется в вашу пользу? – Потому что я его об этом попрошу, – спокойно ответила Марина и улыбнулась. Опять эта железобетонная уверенность в себе! Как будто бы другие люди обязаны, словно по мановению волшебной палочки, делать то, что хочет она. Если свёкор так поступит, это действительно будет чудо. – Ваши слова да богу в уши, – сказала я. Марина уловила мой скепсис. – Мой свёкор очень богатый человек. Ему это копеечное наследство даром не нужно. У него успешный бизнес в Краснодаре, а недавно он вложился в IT-сферу, нанотехнологии, разработал какую-то программу для смартфонов, вышел на китайцев и на днях заключает с ними контракт. Смартфон сегодня есть буквально у всех, и от каждого смартфона в мире ему на счёт будут капать доллары. Представляете, какие это колоссальные деньжищи? После этого мой свёкор гарантированно попадёт в список Форбс. Для него эта доля в «однушке» – тьфу, шелуха от семечек, он ради нее даже с кресла не встанет. – Надо же, – только и смогла вымолвить я. Тут я вспомнила о незнакомке, которая предположительно приходила к Андрею, и показала снимок Марине. – Случайно, не знаете, кто такая? – Так это же Стешка! – воскликнула Марина. – Стешка? – Ну, по паспорту она Стефания, а по сути – Стешка. Строит из себя невесть что. – А кто она? Ваша подруга? – Еще чего! Молодая жена моего свёкра. У них такая неземная любовь случилась. Стешка как только Михаила Алексеевича увидела – мгновенно влюбилась, стала его преследовать, проходу не давала. Он тогда только-только овдовел. – Где же Стефания его увидела? – Да в кафе. Она тогда официанткой в Краснодаре работала. – Надо же, – повторила я, потому что действительно не знала, что сказать. – Так я не поняла, они сейчас где – в Краснодаре? – Михаил Алексеевич со Стешкой сейчас в Москве, они приехали на похороны Андрея и остались тут, дожидаются переговоров с китайцами. Живут в роскошном отеле «Холидей Инн» на Лесной улице. Я же говорю, у них денег куры не клюют. Я вгляделась в фотографию Стефании. – Тут не очень чётко видно, но ей, кажется, около тридцати… – Стешке тридцать три, а отцу Андрея шестьдесят пять, между ними разница тридцать два года! – со значением объявила Марина. – Многовато для неземной любви, не находите? – заметила я. – Я же говорю: Китай, смартфоны, список Форбс. Вот что умные женщины получают, а не какую-то вшивую четверть доли в какой-то убогой «однушке» в каком-то вонючем Зюзино! – В Котловке, – поправила я. – А какая разница? В попе мира, другими словами. Глава девятнадцатая Ночью я долго не могла уснуть, бесконечно прокручивала в голове события минувшего дня. Больше всех меня поразила Марина. Она пренебрежительно обозвала московский район Котловка «попой мира» и вообще вела себя так, словно наследство Андрея – это медный грош, валяющийся на пыльной дороге. А ведь это абсолютно не соответствует действительности! Половина бизнеса в Москве чего-то да стоит! Автосервис успешно работает, приносит доход (по крайней мере, приносил до того момента, пока Марина туда не влезла) и для умной женщины мог бы стать источником безбедного существования на долгие годы. Уж на новые шмотки точно бы хватало! А что, если Марина понимает это, но специально принижает ценность наследства? Потому что на данный момент она единственная, у кого был мотив для убийства Андрея. Муж от нее ушёл, жил с любовницей, официальное оформление развода было не за горами. И тогда Марина осталась бы у разбитого корыта. А так у нее и доля в бизнесе, и доля в квартире на улице Ремизова – лишние два миллиона на дороге не валяются! Сама она в квартире, конечно, не появлялась, но она могла подослать туда убийцу. В подъезд наверняка заходили какие-то мужчины, следователю Дубченко стоит проверить их связь с Мариной. Спала я тревожно, мне снился кошмар, в котором фигурировали дамские сумки. Очень много сумок. Разноцветные сумки, разных фасонов и размеров, они падали откуда-то сверху и заваливали меня по самую макушку. Я барахталась в куче сумок, пыталась освободиться от них, вырваться на свободу – и не могла, потому что новая партия сумок опять накрывала меня с головой. Проснулась я в холодном поту, охваченная чувством вины. Кошмарный сон вернул меня в прошлое, о котором я хотела бы забыть. Да, Марина – шопоголик, но я не могу бросить в нее камень, просто не имею права. Ведь шопоголизм – это болезнь, она может поразить любого. Однажды эта страсть охватила и меня. Я почему-то двинулась на сумках. Я скупала их в несметных количествах, для каждого платья выискивала свою сумочку, идеально подходящую по цвету. Иногда я покупала сумки спонтанно, просто потому что понравилась форма кармашков или оригинальный дизайн молний. Это было какое-то наваждение! Невероятной силой воли я избавилась от сумкоголизма. Я раздарила почти все аксессуары, а некоторые продала за бесценок. И сейчас у меня только две сумки – черная и белая, и мне их хватает с лихвой. Я выздоровела, но каждый раз, проходя мимо сумочного бутика, я отвожу взгляд и ускоряю шаг, ведь коварные сумки могут снова завлечь меня в свои сети. День я начала с того, что позвонила Яне Майданец, маникюрше и владелице доли в квартире на улице Ремизова. – Яна, доброе утро, меня зовут Люся Лютикова, я подруга Юли Лукониной. – Хотите записаться на маникюр? – спросила Яна. У нее был приятный голос, который словно обволакивал собеседника. – Нет, я хочу поговорить о смерти Андрея Мохова. – Ну что ж, давайте поговорим, – после паузы отозвалась Яна. – У меня найдётся несколько минут. – Если можно, при личной встрече. Я подозреваю, что разговор будет долгим. – Секундочку, я сверюсь со своим расписанием на сегодня… К сожалению, весь день расписан под клиентов, осталось только окно на двенадцать часов, но в любой момент его могут занять. Я поняла намёк. – Может быть, вы сделаете мне маникюр, а мы тем временем поговорим? – предложила я. – Только, знаете, никаких накладных ногтей, я работаю за ноутбуком. – Хорошо, жду вас в полдень, сейчас скину адрес. Яна Майданец принимала клиентов на дому. Жила она в центре Москвы, в двух шагах от метро «Полянка», в девятиэтажке из жёлтого кирпича. На первом этаже располагался бутик престижной марки одежды. Такие дома в советское время строили для партийных работников, и даже по нынешним меркам они считаются домами повышенной комфортности. Я зашла в просторный подъезд, на полу лежала итальянская плитка, стены украшали зеркала и повсюду стояли живые цветы в красивых керамических горшках. – Здравствуйте! – приветливо поздоровалась со мной консьержка. Она совсем не была похожа на бабульку, которые обычно работают консьержками. Женщина средних лет, в брючном костюме и белой блузке, подтянутая, с внимательным взглядом. Я не удивлюсь, если это сотрудница охранной фирмы в штатском и под пиджаком у нее спрятан пистолет. И хотя она не спросила, к кому я иду, я зачем-то отчиталась: – Я в одиннадцатую квартиру. – Четвёртый этаж, – с улыбкой подсказала женщина. На звонок дверь открыла невысокого роста хрупкая брюнетка, очень красивая, мне она показалась похожей на японскую куклу, может быть, потому что была в шёлковом кимоно, расшитом драконами. – Люся, рада познакомиться, – сказала Яна. – Проходите в мой рабочий кабинет. Судя по количеству дверей, комнат в квартире было минимум три. Та, которую Яна отвела под кабинет, тоже была декорирована в восточном стиле, но очень аккуратно, без удушающей безвкусицы, только небольшими акцентами. – Какой интересный дизайн! – не удержалась я от восхищения. – И вообще квартира, конечно, роскошная! – Спасибо. Дизайн мой, а квартира, к сожалению, нет, снимаю. – За сколько снимаете, если не секрет? – Не знаю, договор оформлен на другого человека. И давай на «ты», подруга Юли – моя подруга. – Давай, – легко согласилась я. Яна мне нравилась, она была похожа на меня. Только цвет волос у нас разный. И профессия. И телосложение. В общем, если разобраться, объединяло нас только то, что обеих мужики мурыжили долгие годы, но так и не женились. Я села за маникюрный столик, Яна устроилась напротив и предложила выбрать цвет лака для ногтей. Я окинула взглядом ряд разноцветных пузырьков и остановилась на глубоком черешневом оттенке. Хочется привнести в свою жизнь яркости! И пока мастерица с помощью кусачек и пилки придавала форму моим ногтям, я спросила: – Яна, скажи честно, ты веришь, что это Юля убила Андрея?