– Господи, что за ребячество! Не знаю, зачем ты меня пугаешь, потому что я всё равно не боюсь. Твои родители примут меня с распростёртыми объятиями, ведь я идеальная невестка! И это была чистая правда. У меня высшее образование, я материально независима, у меня есть большая квартира и загородный дом, я не какая-нибудь бесприданница и точно не выхожу за их сына по расчёту. Они могут спать спокойно: я не подсыплю ему яду в суп, чтобы завладеть имуществом. Судя по скорости, с какой Влад меняет жён, я, возможно, не последний вариант в его жизни, но точно не самый худший. Родители Влада жили в столичном районе Отрадное. Неплохой зелёный район для тех, кто работает рядом с домом, водит детей в сад или школу рядом с домом и не часто выезжает в центр, потому что выехать из района довольно проблематично, а в час пик так вообще нереально. Влад рассказал, что его родители давно на пенсии. Отец Илья Петрович Сибиряков родился в Москве и всю жизнь проработал инженером, ему 69 лет. Мать Надежда Герасимовна младше на три года, она родом из Тамбовской области, из крестьянской семьи. Сразу после окончания десятилетки приехала в Москву поступать в институт, провалила экзамены и пошла работать на завод, где и познакомилась с будущим мужем, который попал туда по распределению. Позже Надежда Герасимовна окончила техникум и до пенсии трудилась чертёжницей на том же заводе. – От завода они и получили эту трёхкомнатную квартиру на втором этаже, – подытожил Влад свой рассказ. Мы стояли перед девятиэтажкой из красного кирпича. Мне всегда нравилась эта советская серия жилых домов: один подъезд, квартиры выходят на все четыре стороны света, а сам дом похож на толстенький параллелепипед. – Я тогда в первом классе учился, – продолжал ностальгировать Влад. – Помню, сколько радости было, мы ведь до этого в деревянном бараке жили. – Кажется, такие дома в народе называли «стакан»? Влад засмеялся: – Ты где росла? «Стакан»! Нет, их называли «башня» или «свечка». На второй этаж мы поднимались по лестнице. – Чуть не забыл самое главное! – спохватился Влад, когда до конца лестничного пролёта осталось несколько ступенек. – Ни в коем случае не говори, что ты писательница. Кто угодно: журналистка, укротительница тигров, укладчица шпал, но только не писательница. – Почему? – Просто поверь. Глава шестая На звонок дверь долго не открывали, как будто хозяева никого не ждали. Но когда открыли, то стало ясно, что все-таки ждали: и Надежда Герасимовна, и Илья Петрович были при полном параде. На моей будущей свекрови было чёрное вечернее платье с глухим воротом, которое отлично смотрелось бы на концерте или в театре. Илья Петрович был в старомодном костюме с широкими лацканами, светлой рубашке и при галстуке. Они оба были худые, поджарые и выглядели моложе своих лет. Телосложением Влад пошёл в отца – такой же высокий и худощавый, а лицом был похож на мать, от нее в наследство он получил выразительные серые глаза и прямой, с небольшой горбинкой, совершенно не крестьянский нос. Я стояла, озиралась по сторонам и не могла понять, в какой комнате накрыт стол. Все-таки первая встреча! Но угощения нигде на наблюдалось, да и в воздухе не витали ароматы приготовленных блюд. Кажется, кормить не будут. Я совсем не расстроилась, правда! Возможно, Надежда Герасимовна плохо себя чувствовала, не было сил и желания готовить. И я ее отлично понимаю: чтобы стоять у плиты, нужно иметь лошадиное здоровье и прорву свободного времени. В конце концов, нам, русским людям, пора заканчивать с этим обжорством. По маломальскому поводу накрываем столы с закусками, салатами, горячими блюдами и обязательно выпивкой. В то время как цивилизованные европейцы собираются для того, чтобы пообщаться, узнать друг друга получше, а не набить брюхо. Надо брать с них пример! Вот сегодня и начнём. Я преподнесла будущей свекрови букет из роз и хризантем, она приняла его с кислым лицом. Коробку шоколадных конфет «Моцарт» постигла та же участь. Возможно, пенсионерка просто никогда не ела шоколад этой дорогущей марки, поэтому я пояснила: – Это очень вкусные конфеты, их делают в Австрии, на родине Моцарта. – Да-да… – рассеянно отозвалась Надежда Герасимовна, – давайте пить чай. Чай пили в большой комнате, которую хозяева торжественно называли «зал». На низком журнальном столике лежала моя коробка конфет «Моцарт» и стоял чайный сервиз с рисунком «Мадонна», в советское время он был большим дефицитом. Мы с Владом сели на диван и провалились в слишком мягкие подушки, родители Влада заняли кресла по бокам. Сразу стало понятно, кто тут глава семьи. Илья Петрович, устроившись в кресле, как-то сразу замкнулся в себе и выпал из разговора, Надежда Герасимовна взяла нить беседы в свои руки. – Люся, сколько тебе лет? – без обиняков спросила она. – Тридцать семь, – ответила я. Пенсионерка горестно вздохнула. – А дети есть? – Мам, ты же знаешь, что нет, – встрял Влад. Надежда Герасимовна даже не взглянула в его сторону. – А почему нет? – Проблемы со здоровьем, – коротко ответила я. Никогда бы не подумала, что у меня могут быть проблемы «по женской части». Вид у меня цветущий, кровь с молоком. Но однажды у меня случилась задержка, тест показал две полоски, я уже чуть ли не имя ребёнку выбирала. Радостно бросилась к врачу, а та меня огорошила: беременности нет, зато есть гинекологическое заболевание, которое и даёт ложноположительный тест на беременность. Болезнь я лечу до сих пор, с переменным успехом. Докладывать об этом будущей свекрови я, конечно, не собиралась. – Да-а-а, – трагически протянула Надежда Герасимовна, – говорят, медицина сейчас творит чудеса. Но самостоятельно забеременеть в твоём возрасте, я думаю, уже не получится. Или ребёнок больной будет. – Мама! – одёрнул ее Влад. – А что такого? Люся скоро войдёт в нашу семью, зачем же держать камень за пазухой? Разве не лучше говорить прямо? – Лучше, – согласилась я. Несколько дней назад фраза «жизнь коротка» была для меня лишь расхожим выражением. Но с тех пор, как мы Юлькой Лукониной обнаружили тело ее брата, я поняла, что так оно и есть: жизнь действительно коротка и может оборваться в любую секунду. Глупо тратить ее на обман и притворство, надо жить открыто и делать то, что хочешь – в рамках Уголовного и Гражданского кодексов, разумеется. – Зачем создавать семью, если не будет совместных детей? Какой в ней смысл? – недоумевала Надежда Герасимовна. Самое поразительное, что пенсионерка не преследовала цель как-то меня обидеть или унизить. Она простодушно делилась своими горестями и надеялась, что я ей посочувствую. – Мам, попробуй конфетку, – попытался отвлечь ее от скользкой темы Влад. Свекровушка одним махом проглотила шоколад и вернулась к своим баранам: – Ох, а я так надеялась, что сын женится на молодой девушке, у него родятся дети, а у меня будут внуки! Так хочется с внуками понянчиться! – У вас четверо внуков, – напомнила я. – А толку? – махнула рукой Надежда Герасимовна. – Старшая Стелла родилась, когда мне было чуть за сорок. Я тогда еще молодая была, да и работала полный день, до внучки ли было? Ее воспитывала прабабушка с материнской стороны. Сейчас Стелла уже студентка, у нее своя жизнь, она только тянет из отца деньги. – А из кого ей тянуть? Из чужих мужиков? Пенсионерка изумлённо на меня воззрилась. Кажется, откровенно высказывать свои мысли здесь разрешалось только ей. – У Влада ведь есть еще сыновья, Саша и Паша, – заметила я. – Им восемь лет, и это какой-то кошмар, а не дети! – воскликнула Надежда Герасимовна. – Орут, носятся как угорелые, играют в войнушку, у меня от них дико раскалывается голова и давление скачет. – В войнушку? – удивилась я. – Сейчас это редкость. Дети всё больше сидят, уткнувшись в гаджеты, их от компьютерных игр не оттащишь. – Вот-вот, сидели бы тихонечко с планшетом, не мешали мне смотреть сериал, – бесхитростно подхватила пенсионерка. – А ваша внучка Катя? Она ведь должна быть вам ближе? – Почему это ближе? – вскинулся Влад. – Ну, она же от дочки, такие внуки всегда чуточку ближе. – Искра совсем избаловала свою Катьку, с рождения ей в попу дула, вот и результат… Надежда Герасимовна не договорила, но было ясно, что Катя тоже не угодила бабушке, неправильная какая-то внучка получилась. – А ведь Влад еще может стать отцом! – горестно вздохнула будущая свекровь. – А он хочет? Вы его спросили? – возразила я. И всё-таки пенсионерка нашла во мне что-то положительное. – Хорошо, что своих детей у тебя нет, – сказала она, – Владу не придётся кормить чужие рты. Он и так кучу отпрысков содержит, родных ли, вот вопрос. – Поджав губы, она многозначительно посмотрела на сына. – Мама, ты отлично знаешь, что Сашка и Пашка мои родные сыновья. Ты же сама тайком сделала тест ДНК, не помнишь? – Чего ж они тогда от родной бабушки шарахаются, словно волчата? – Может быть, не стоило портить отношения с их матерью, называть Монику потаскухой, тогда и внуки бы тянулись? – меланхолично заметил Влад. Ну понятно. Как бабушка Надежда Герасимовна потерпела полнейшее фиаско и теперь хотела, чтобы «правильная» невестка родила ей «правильных» внуков. Я, конечно, в этот бизнес-план никак не вписывалась. Влад улучил момент, когда мать отвлеклась на чай, и прошептал мне одними губами: «Я иду звонить?» Я отрицательно покачала головой. Я еще не потеряла надежды найти общий язык с будущими родственниками, только пока не могла сообразить, какие же у нас могут быть точки соприкосновения. И тут меня осенило. Рискую, конечно, но другого выхода нет.