На пороге стоял Фацио. Это он наделал столько шуму. – Комиссар, прошу прощения, я звонил, но никто не ответил. Я подумал, что вы отключили телефон. – Что случилось? – Шайкри. Его нашли мертвым. Почему-то он предвидел, что случится беда. – Погоди, я оденусь. Через пять минут комиссар уже сидел рядом с Фацио в служебной машине. – Как это произошло? – Не знаю, комиссар. Мне позвонил Катарелла, он говорил про какого-то Кракки, я не сразу понял, что это наш тунисец. Позвонил вам, но вы не брали трубку, тогда я решил приехать. – Куда мы едем? – В порт. Туда, где стоит «Ванесса». На набережной у яхты стояли лейтенант Гарруфо, моряк из портового управления и капитан Спарли. Они пожали друг другу руки. – Что случилось? – спросил Монтальбано у Гарруфо. – Думаю, вам лучше поговорить с капитаном, – ответил лейтенант. – Я был в своей каюте, – начал Спарли. – Собирался ложиться спать и вдруг услышал крик. – Во сколько это было? – Пятнадцать минут третьего, я машинально посмотрел на часы. – Где кричали? – В том-то и дело. Мне показалось, что в кубрике. Видите, вот здесь, ближе к набережной. – Только крик или какой-то шум? – Нет. Это был именно крик, внезапный, резко оборвавшийся. – Что вы сделали? – Пошел в кубрик. Там были Альварес, Рикка и Диджулио, которые крепко спали. Койка Шайкри была пуста. – Дальше? – Тогда я подумал, что, возможно, кричали на набережной. Вышел на палубу с фонарем. Набережная, насколько я мог видеть, была пуста. Я облокотился на поручни, эти самые, у трапа, рука с фонариком опустилась вниз. Вот так, случайно, я его увидел. – Позвольте мне взглянуть. – Отсюда тоже видно, нет смысла подниматься на борт. Он подошел к самому краю набережной и осветил небольшой, в полметра, просвет между стеной причала и бортом яхты. Монтальбано и Фацио посмотрели вниз. Из воды головой вниз торчало человеческое тело. Вода доходила до бедер, наружу торчали лишь таз и нелепо расставленные ноги. У Монтальбано невольно вырвался вопрос: – Капитан, как вы поняли, что это Шайкри? Спарли не сомневался ни секунды: – По цвету брюк. Он часто их надевал. Штаны были желтого цвета, ярко-желтого, даже фосфоресцентного. – Вы сообщили синьоре Джованнини? – Н-нет… – Капитан на мгновение поколебался. – Ее нет на борту? – Она на борту, но… она спит. Не хотелось ее беспокоить. И потом, какая от нее польза? – А что вы сказали команде? – Они еще не пришли в себя после вчерашней пьянки. Будут только мешать. – Возможно, вы правы. Помощи от них никакой. Как вы думаете, капитан, как это случилось? – Похоже, бедняга Ахмед спускался по трапу и оступился. Он был в стельку пьян, упал в воду, ударился головой. Захлебнулся и утонул. Монтальбано помолчал. – Что будем делать? – спросил лейтенант, обращаясь к комиссару. – Если все было так, как говорит капитан, это не в моей компетенции, а в вашей, лейтенант. Несчастный случай в порту. Вы согласны? – Да… – вяло протянул лейтенант. «Теперь помучайся ты, – злорадно подумал Монтальбано. – А что касается синьоры Джованнини, то в ближайшее время покинуть порт она точно не сможет». По дороге в Маринеллу Фацио спросил: – Вы верите, что это был несчастный случай? Монтальбано ответил вопросом на вопрос: – Объясни, зачем капитану фонарик, если набережная прекрасно освещена? – Точно. Зачем? – Чтобы мы поверили, что тело он обнаружил случайно. Без фонарика никак. – Почему же тогда вы промолчали? – удивился Фацио. – Потому что так лучше, поверь. Сделаем вид, что мы заглотили наживку. Так или иначе, труп окажется в руках доктора Паскуано. А завтра утром я к нему заеду. Около пяти утра Монтальбано вернулся домой и снова лег в постель. Сна не было ни в одном глазу. Он встал, сварил себе кофе, выпил чашечку и устроился за кухонным столом с листом бумаги и ручкой. В голове у комиссара крутился вопрос: как убийцы узнали, что тунисец сотрудничал с полицией? Возможно, тот прокололся. Например, подставился под арест два раза подряд. Пока он так думал, рука автоматически выводила на бумаге линии. Присмотревшись, он различил в своих каракулях портрет Лауры. Но, поскольку художник из него никакой, можно было подумать, что портрет рисовал мертвецки пьяный подражатель Пикассо. В шесть часов, несмотря на выпитый кофе, он стал клевать носом и решил прилечь. Проснулся часа через три от шума на кухне. – Аделина? – Встали? Сварю вам кофе. За очередной чашкой кофе комиссар поинтересовался: