– Очень просто, – ставя на стол термос с горячим кофе и блюда с чебуреками и шашлыком, ответила со вздохом. Судя по всему, спать ни один не собирался, хотя они летели ко мне без остановок. Пока я рассказывала все, что произошло за последние двое суток, заново переживая каждый момент, маги, так и не снявшие шкур, умяли большую часть еды и не произнесли ни слова. И только когда мое повествование подошло к концу, Винк сбросил зеленую шубу и заявил: – Рэйльдс вырастил из тебя истинного мага. Зря он беспокоился, что ты запаникуешь и натворишь глупостей, как большинство молодых магинь и эйн в подобной ситуации. Выдержки тебе тоже не занимать, я и сам иногда хочу придушить ту крикливую змею. Но на суде тебе придется очень трудно, она попытается вывалить на вас всю грязь южных болот. Может, не пойдешь? Мы скажем, что после первого портала ты лежишь без сил. – Если не пойду, она нальет море лжи, – хмыкнула я. – Нет, придется идти. Немного посплю, потом попробую что-нибудь придумать. А теперь расскажите, что произошло на Тегуэне, когда мы ушли. – Много чего, – невесело признался Винк. – Но своим порталом ты предотвратила войну, вернее, тяжелую осаду, и все маги и просто умные люди это отлично понимают. Ведь на Тегуэне у гильдии магов размещены самые большие хранилища артефактов, драгоценных камней и редких минералов. А также библиотеки с редкими книгами, бесценными старинными фолиантами и летописями. Ну и запасы зелий, среди которых такие ценные, как листья синего дуба. Но самое дорогое – это забитые пациентами лечебницы и база доноров, выращивающих на себе руки, ноги, глаза и прочие органы. Отдать все это сошедшему с ума артефактору мы просто не имели права. Да и ради чего? Он ведь не в силах о них позаботиться, и через несколько дней неминуемо начался бы голод. Он помолчал, покрутил в руках кусочек мяса и хмуро добавил: – Продуктовые склады оказались почти пустыми, а среди оставшихся под защитным колпаком магов всего двое имеют слабые навыки созидания. Однако создать они могли лишь сущую мелочь, но никак не еду на тысячи жителей. Поэтому мы понимали, что захватить остров нужно как можно скорее, и в то же время боялись поспешить, надеясь, что те из магистров, которые попали под купол, сумеют как-то уговорить Чезена не делать глупостей. Но лишь угодив на остров, убедились в тщетности своих ожиданий. Все они были с артефактами подчинения, и все держали купол. Разумеется, не своим резервом, а накопителями, но мало кому известно, насколько это губительное занятие. Почти то же самое, что безостановочно рубить лес, поддерживая себя лишь зельями. Организм человека, даже мага, не рассчитан на подобные нагрузки. И когда мы там оказались, перейдя порталами сразу после падения защиты, то почти сутки лечили и кормили людей. Разрушено около половины зданий, а крыши слетели почти со всех. – Это мой портал вызвал такие разрушения? – Нет. Твой портал всего лишь нарушил целостность защитного купола. И ничего бы с ним не случилось, будь он обычной мощности. Просто сомкнул бы края и снова работал. Но Чезен усилил купол в десятки раз больше, чем может представить себе понимающий суть процесса магистр. У нас появилось впечатление, что он не в себе. Хотя старший артефактор всегда был чудаковат, но мы списывали это на его талант. Однако не в этот раз. – Только умалишенный или полнейший профан мог бы усиливать щиты до бесконечности, – мрачно добавил Линс. – И при этом он должен истово ненавидеть магов. Всех, кто имеет способности, согнали в лаборатории и мастерские артефактория, заставив пополнять накопители. Хотя в сейфах Чезена хранится огромный запас заряженных кристаллов. Что-то словно вспыхнуло в моей голове после этих слов, и с минуту я сидела, зажмурив глаза, боясь упустить мелькнувшую догадку. Затем вскочила и помчалась в каморку Чезена, совсем забыв, что могла бы отдать приказ Пулю. – Варья! – Линс ринулся следом. – Погоди, не горячись! Давай сначала поговорим. – Да я и собираюсь разговаривать, а ты что подумал? Сами же только что хвалили меня за выдержку, так чего всполошились? – отпирая каютку, высказывала я по-русски, понимая, как странно себя веду. Но сейчас, когда в голове вдруг сложилась почти ясная картинка, мне не хотелось никому ничего объяснять и доказывать. Пусть сами все услышат из первых уст. А я заодно проверю свою сообразительность. Чезен выбрался из душноватой каютки с удовольствием, но рожу при этом продолжал корчить самую оскорбленную. – Открыть оконце тебе ума не хватило? – с ехидцей добавила ему перцу под хвост. – Можно было сказать, что оно открывается! – громко возмутился артефактор. – Ты же себя считаешь умным и догадливым, вот и не стала объяснять простых вещей. Там всего-то нужно ручки покрутить, а потом потянуть на себя. Шорох в соседних каютах показал, что мои объяснения были услышаны не только Чезеном. Но мы уже входили в кают-компанию. – Садись, – с нарочитой строгостью приказала я пленнику. – Сейчас мы зададим тебе вопросы, а ты будешь говорить только правду, не юля и не придумывая никаких оправданий ни себе, ни другим. Винк многозначительно приподнял бровь, но ничего не сказал, приготовившись слушать. – А можно пирожок? – Можно два, и больше не разрешаю произносить ни одного лишнего слова. Если ответишь быстро и честно – получишь остальные пирожки, а если нет – будешь добираться до северного материка вплавь. Может, я слишком устала или просто не сдержала эмоций, а скорее всего, сказался эффект полученного Чезеном наркотика, но в моей угрозе он не усомнился ни на миг и, быстро сжевав чебуреки, заявил, что готов. Мы начали с самых простых вопросов. Справлялись про родителей, про дом и детство, постепенно, но неумолимо подбираясь к событиям последних лет. И вскоре я убедилась, что Винк – прирожденный следователь. Или судья, так как от него не укрылось даже малейшей подробности интересующих нас дел. Он добирался до сути с дотошностью параноика и скрупулезностью эксперта. Мне давно было все ясно, но магистр уточнял и уточнял детали давно прошедших и недавних событий, выяснял количество выполненных артефактором приказов и полученных задатков и наград. Линс, незаметно доставший какой-то артефакт, менял в нем уже третий камень, когда Чезен выдохся и начал повторяться. Я отдала ему честно заработанный поздний ужин и бутыль молока, велев Пулю отправить пленника в его каюту. И сама пошла следом, хотя спать уже не хотелось. Но нужно было отдохнуть, мне предстоял тяжелый день. Разбудил меня деликатный, но настойчивый стук, и в первую минуту я даже удивилась, зачем стучать, если я не сплю. Но глянула на светлеющее за иллюминатором небо и сообразила, что уже утро. А потом вдруг ощутила, как мягко покачивается на волнах яхта, и испугалась. Должно было произойти что-то серьезное, раз мы никуда не спешим. Торопливо натянула камуфляж и выскочила из каюты: – Что случилось? – Ничего плохого, – поспешил успокоить Авинкес. – Недавно пришло сообщение. Наши уже подлетают. Вот мы и остановились, чтобы им было удобнее. Отправимся на Тегуэнь порталом, тут путь прямой и никаких помех. За секунду будем на месте, и Чезена с твоим пауком возьмем. К суду нужно подготовиться очень тщательно, и никто не должен знать, что ты вернулась. Специально откроем сегодня несколько порталов, с продовольствием и с необходимыми вещами. Три грифона спикировали откуда-то сверху, как истребители, и от неожиданности я резво отпрыгнула в сторону. Даже Винк чуть отшатнулся и застыл, ошеломленно глядя на пучок спутанных крыльев и возмущенно шипящих клювастых голов, туго спеленатых десятком гибких, как змеи, щупалец. – Винк! – обращаясь в шеосса, воззвал оказавшийся в середине пучка магистр. – Это что за шуточки? – Это не шуточки, а мой охранник, – стараясь не смеяться, любезно пояснила я. – Пуль, отпусти их, это тоже свои. Щупальца мгновенно пропали, а Пуль, бывший с утра цвета старого серебра, мигом вскарабкался на рубку и тоже исчез, прижавшись вплотную к металлу и приняв его цвет. – Варья, – проникновенно пообещал Линс, – я принесу тебе самых красивых цветов и камней из лунных пещер, только создай мне какого-нибудь питомца? Младшая дочка такая непоседа, две няньки и мать уследить не могут. То в камин влезет, то на крышу. – Обязательно создам, и не нужно ни камней, ни цветов, – отказалась я, хотя по рассказам деда знала, что лотосы, цветущие под слабым сиянием сталактитов, считаются тут одним из чудес. – Только скажи, каких животных она боится? Чтобы нечаянно не принести ребенку его личный кошмар. – А может, наоборот, – задумался один из прилетевших магов, уже сбросивший магический облик, – создать того, кого она боится, и показать, что это не злое существо? Они подружатся, и у малышки не будет страха. – Самый садистский метод, какой можно придумать, – не повелась я на кажущуюся логичность этого предложения. – Я точно знаю, как страшно и мерзко прикасаться к гусенице, даже если все вокруг твердят, что она безобидная и из нее получится бабочка. Вот когда получится, тогда пусть и прилетает. Человека нельзя ничего заставлять делать против его желания. После такого в душе у него все равно останется рубец, даже если всем кажется, будто все прекрасно. – Тебя заставили потрогать гусеницу? – В школе. Мы ходили весной в поход на один день. А вечером у меня начался жар, и целую ночь я бредила. За мной гонялись огромные гусеницы, утыканные острыми иглами. Не знаю, что сказал дед директору, но учительница перевелась в другую школу. И я была ему за это очень благодарна: до того дня я ненавидела только гусениц, а после него – еще и эту женщину. За то, что мальчишки потом всех гусениц тащили мне и подкладывали в парту и в ранец. – Ты права, – ободряюще кивнул Винк, – у нас тоже такие бывают. То стараются насильно накормить ребенка молоком, которое он не выносит, то заставляют целыми днями заниматься алхимией или каллиграфией парнишку, грезящего о море. А сейчас пора собираться. Зови своего пленника. – Раба, – вздохнула я и отправилась за Чезеном. А уже через пять минут мы стояли на просторной террасе второго этажа белоснежного дома, и перед нами как на ладони лежал городок магов. Наверное, так чувствуют себя путешественники, вернувшиеся в родные места после цунами или урагана. Гармоничной картины, которой я любовалась всего четыре дня назад, больше не было. Стройные здания и шпили уже не казались белоснежным кружевом, а торчали неприютными обломками, верхушки деревьев были перемяты и переломаны сумасшедшей силой. – Много жертв? – представив, как чувствовали себя в этом аду люди, с трудом выдавила я. – Нет, – нехотя ответил магистр. – Утром на улицах бывает мало народу. А изнутри дома защищены щитами. Но мы всех вернем, не волнуйся. – А можно поподробнее… про то, как возвращают людей с того света? – К жизни, – мягко поправил Винк. – И такое под силу только шеоссам. Потому мы пришли сюда первыми и сначала накрывали своими щитами погибших, унося в главную лечебницу. Их на самом деле было мало для такого случая – восемь человек. Но четверо уже ходят. – А остальные? – еще спрашивала я, но уже понимала, куда пойду в следующую секунду, и потому не стала ждать ответа. – Веди. Спорить Винк не стал, обернулся в шеосса, приглашающе махнул и побежал. Усмехнувшись остроумности решения – для жителей теперь все мы будем на одно лицо, – тоже нырнула в зеленую шубу и помчалась следом. Пуль несся за мной, и на него встречные маги смотрели с гораздо большим интересом, чем на нас. Глава девятая В дом Винка мы вернулись только через три часа, и за это время с моей души свалился незримый, но очень тяжелый камень. Жертв на острове Тегуэнь больше не было. А кроме того, теперь я точно знала, что на этот раз не ошиблась с выбором ремесла. Хотя и дубы сажать тоже буду, без них этому миру очень трудно выжить в грядущей катастрофе. Но первым делом все-таки люди. – Варья! – встретил меня радостный крик Шейны. Однако добежать до княгини я не успела. Выскочивший из-за двери Бес поймал меня на полпути и несколько секунд крепко сжимал в объятиях, виновато сопя в макушку. – Дед, ну чего ты сейчас-то переживаешь? Все уже нормально, – бормотала я, украдкой стирая слезинки. – А как Настя с Тарасиком? – Хорошо, – наконец отпустил он меня. – Я оставил их в своем замке. Мы ведь оттуда открывали вам портал и никак не ожидали, что кто-то может вмешаться. У него был артефакт невероятной силы, а нас всего трое… Думал, все уйдете неизвестно куда. Глазам своим не поверил, когда увидел троих и среди них девушку… – Извини, – виновато вздохнула, сразу поняв, за кого он принял Настю. Хотя такое возможно лишь в самый первый момент. Она ниже меня и натуральная блондинка, а у меня цвет волос медово-ореховый. Никто не верил в его натуральность, Ольга поначалу твердила, что такого цвета в природе не бывает. – За что? Это ты меня прости, не предусмотрел, что за нами будут следить. У Берга даже башенка была неподалеку, из нее и наблюдал за Ульнисом. – Почему «была»? – Теперь ее нет. И по всем окрестностям расставлены следилки. Если кто-то появится поблизости, Тарасик пошлет мне знак. – Ему тут нравится? – Мальчишка по натуре – прирожденный маг. Кстати, – Бес вдруг перешел на английский, – а почему ты не спрашиваешь про четвертого спутника?