Так вот, оказывается, чем измеряется в его понятии родительская благодарность? Как же мало он знает магов, и особенно со способностями созидания. Теперь, когда я могу создать любой дом, мне вдруг стало предельно ясно, что главное в нем – вовсе не стены, не число гостиных и ванных комнат. А те, кто будут жить рядом, и это вовсе не слуги. Но даже если бы я хотела замок, то Бергу все равно не поверила бы. Не слышалось в его словах и капли правды, зато ручьем текло назойливое обаяние, и от него меня тошнило почти физически. Ведь Берг не в курсе, что на шеоссов не действуют никакие ментальные посылы, мы даже без шубы защищены живой магией синих дубов. А вот мне теперь известно, какая у него самая сильная способность. Очарование, одна из граней воздействия эмпатов, и это закономерно, ведь он сын Беса. Но оно сильно разбавлено наследственностью бездарной Дуси, и значит, сейчас Берг использует артефакт. – А что нужно? – нерешительно промямлила я, дебильно, как американка, улыбаясь во весь рот. Надеюсь, Берг поверит, что это сработали его чары? – Я тебе уже сказала! – злобно прикрикнула Дуся. – Неси нас в свой мир! В замок Рэйльдса! – Но у него нет замка… – тяну я, и тут же Берг не выдерживает: – Слушай меня! Неси в его дом, и быстро! Вот артефакт переноса! Давно бы мне его отдал – был бы уже на месте. – Уходим! – крикнула я, хватая массивный браслет, усыпанный напоенными силой камнями. Дуся вмиг клещом вцепилась в меня и в Берга. А папочка высвободил одну руку и со злобной ухмылкой сделал резкий бросок в сторону здания совета. Но прежде чем раздался грохот, на нас прыгнула часть стены, обвивая всеми восемью лапами и дюжиной щупалец. И в следующий момент мы уже неслись в выбранном мной направлении. Разумеется, не в мир, где я выросла, но Дуся сама виновата, упорно называя его моим. Берг тоже лоханулся, приказав нести их в дом деда. Выполнить этот приказ я никак не могла, нет у Беса на Земле даже хибарки. А люди под ментальными чарами, как известно, понимают все приказы буквально и выполняют точно. А того, что я избежала участи куклы, знать моим «родичам» вовсе не обязательно. Во всяком случае, пока. Мы свалились в густую траву у домика, где когда-то вернулся в свой мир Бес. В тот же миг я нырнула в шкуру шеосса и злобно оскалилась на Берга. Пуль, вырвав меня из захвата растерявшихся «родичей», еще крепче спеленал щупальцами этих террористов, одновременно с ловкостью опытного карманника освобождая заложников от наворованных амулетов. Вот зачем, спрашивается, они нацепили на себя целый арсенал, если должны были знать, что все останется в этом мире? Но тут растущая на траве кучка амулетов начала светиться все сильнее, вызывая во мне уверенность, что о тонкостях перехода через грани миров Дуся была осведомлена не хуже верховных магистров. И значит, это не просто арсенал, а мина замедленного действия, и рвануть она должна была возле дома совета. А теперь рванет под синим дубом, и мне пока неизвестно, как на нем это скажется. – Гадина! – сам сорвался с губ полный ненависти рык, а разум уже просчитал, что я никак не успеваю кого-то спасти. Дуб или этих маньяков, решивших напоследок проредить магистров совета. А я, хотя ненавижу Дусю за доставленное жителям этого мира зло и не считаю их с Бергом достойными спасения людьми, все же не палач. И никогда им не стану. Поэтому, неумело, но искренне послав синему дубу предупреждение о выбросе энергии, я занялась спасением пленников. Однако сначала, стараясь не вслушиваться в истеричные рыдания интриганки и в трехэтажные маты ее сыночка, постаралась собрать в свой резерв как можно больше бушующей вокруг магии. Лишь когда Дуся вдруг смолкла, а Берг заскулил по-звериному, я поняла, что пора уходить. Получивший приказ Пуль сцапал меня свободным щупальцем и рванул прочь со скоростью байка. Не знаю, смогли ли маньяки хоть что-то рассмотреть в такой обстановке, а лично мне было отлично видно поднимающееся зарево стремительно разгоравшейся избушки. И вместе с ним росло четкое понимание, что убежать мы не успеваем. Пришлось снова сжать единственный оставшийся у меня в руке артефакт и представить море возле того одинокого островка. Чтобы в следующую секунду рухнуть в прохладную воду. И только теперь я до конца осознала, как жарко было там, возле кучи раскаленных артефактов. Теплая вода тропиков в первые мгновения показалась холодной и принесла ни с чем не сравнимое облегчение и бодрость. А вместе с ними – беспокойство сразу обо всех. О магистрах, оставшихся в рушащемся здании, о синих дубах, расположенных неподалеку от избушки. И даже о негодяях, которые, задумав уйти в чужой мир, не смогли сделать это по-человечески, а постарались напакостить так, чтобы наверняка оставить о себе лишь самые недобрые воспоминания. Кстати, где они? И где мой остров? Родственнички нашлись сразу – плавали в объятиях Пуля, а вот островка видно не было. Зато моя зеленая шуба не только защищала от всех напастей и прекрасно плавала, но и ощущала созданный мной приют. На западе, примерно в километре от нас. Немного подумав, я решила создать плотик. Погода чудесная, океан спокойный, Пуль, плавающий на поверхности как поплавок, вполне сможет работать двигателем. А мы тем временем спокойно побеседуем, потому что у меня накопилось к родне достаточно много срочных вопросов. Созидание – не такой сложный процесс, когда хорошо представляешь, что тебе нужно и как оно должно работать. Через минуту я уже сидела в легком кресле на палубе простенького катамарана. За спиной плескался Пуль, а передо мной, на носу, обтекали два пахнущих дымом тела. Живых, к счастью. Но неплохо поджаренных. Нет, особых ожогов я на них не заметила, но дыма они наглотались и лишились ухоженных шевелюр. А также большей части одежды и всех амулетов. Последние подвески, серьги и браслеты Пуль снял, когда сажал террористов на палубу, и теперь ларчик с бижой стоял у моей ноги. Магии в этих украшениях осталось немного, а гореть они и не собирались. – Ну, – понаблюдав за зашевелившимися родичами, строго поинтересовалась я измененным шкурой голосом, – и за что вы приговорили к смерти магистров совета? Дуся вмиг «потеряла сознание», а Берг «оглох». «Значит, пойдем другим путем», – мрачно усмехнулась я и сунула руку в карман. Хотя селяне и даже многие неосведомленные маги считают, что шкура шеосса – такой же мех, как у животных. Сейчас мне чуточку смешно вспоминать про заклинание, которому так упорно учил меня дед и после которого я была по виду обыкновенной обезьяной, разве что более стройной. Зеленый мех материален только для чужих, а для меня это – энергетическое защитное и усиливающее способности поле, сквозь которое я могу достать любой хранящийся в карманах предмет. И сейчас достаю флакончик с зельем подчинения, на всякий случай выданный мне Шейной. Чтобы сделать по плотику пару шагов и влить в рот террористам по глотку зелья, мне понадобилось меньше минуты, хотя они и попытались сопротивляться. Неумные и напрасные попытки. Дуся вообще не представляла, насколько шеоссы сильнее людей, а у Берга после борьбы с жаром не осталось ни капли энергии. Гораздо больше времени ушло, пока оба созрели для допроса. – Так зачем вы взорвали здание совета? – Чтобы они не проследили, куда мы ушли, – хитренько поблескивая голубенькими глазками, охотно сообщила Дуся. Похоже, решила заработать статус примерной рабыни. – И вам не жалко людей, рядом с которыми вы жили столько лет? – Ничего с ними не сделается, – жестко огрызнулась Дуся и тотчас исправилась, засияв любезной улыбкой: – Извините, тейн шеосс, но они же самые сильные маги. И даже мертвых могут оживлять, я сама видела. – А как вы собирались действовать в мире, где жила Варьяна? – вмиг сообразив, что они не поняли, с кем имеют дело, задала один из самых важных для меня вопросов. – Ну мы же будем там магами? – удивилась Дуся. – К тому же нас двое, а она одна. Берг – ментал, его сильная сторона – очарование! А после перехода эта способность должна стать еще сильнее. Он бы сразу взял над девчонкой власть и приказал ей нас слушаться. – А о том, что нужно около суток, чтобы организм подстроился под новые способности, вы не знаете? И что в мире, где жила Варья, почти нет магии? Лишь жалкие крохи. Рэйльдс был опытным магом, но и ему понадобилось двадцать лет, чтобы собрать на портал. Ни одной капли не тратя на себя! – едва не рычала я, осознав, как безответственны и безбашенны все порождаемые Дусей идеи. Все ее таланты ограничиваются неиссякаемой энергией, с которой она ищет способ стать магиней. Кстати… – А зачем тебе понадобились способности магини? – Как «зачем»? – Дуся смотрела на меня свысока, как на идиотку. – Они живут вдвое дольше. И это несправедливо. Ведь мы все одинаковые люди. Отвечать на это далеко не верное заявление я не стала, пришлось бы прочесть Дусе целую лекцию, но вряд ли до нее что-нибудь дошло бы. А мне сейчас хотелось узнать ответ на последний, волнующий лично меня вопрос. – Кто бросил заклинание забвения на мать Варьи и ее мужа? – Я, – соизволил заговорить Берг. – И оно держится уже двадцать лет? – До сих пор мне казалось, что заклятия такой силы ему недоступны. – Нет, – пренебрежительно фыркнула Дуся. – Они давно притворяются, чтобы не потерять пенсию. – Чтобы Кавин не попал на рудники, – желчно поправил ее сын. Что ж, все ясно. Берг незаметно покрывал корыстных селян, а те, в свою очередь, держали рот на замке. И почему мне после этого совершенно не хочется с ними знакомиться? – Тейн шеосс, – тем временем осмелела Дуся, – а где моя внучка? Я волнуюсь. Артистка. Погорелого театра. И как быстро ожила, прямо на удивление. – Можете быть спокойны, – съязвила я, – с ней все в порядке. – Это хорошо, она ведь девушка молодая, неопытная… – притворно запечалилась старая интриганка и, бросив этот пробный шар, тут же перешла на другое: – А долго нам плыть? Может, нужно прикрыть голову, чтобы не напекло? – Скоро прибудем, – сквозь зубы буркнула я. Но, признавая Дусину правоту, создала небольшой тент. А заодно и арестантские костюмы для пленных. Не водить же их по приюту в мокрой, прожженной одежде. Обнаружив превращение своих лохмотьев в оранжевые полосатые штаны и тунику, Дуся примолкла и задумалась, но ненадолго. Минут через пять она вдруг ахнула и ловко свалилась с катамарана. Но утонуть или уплыть не успела. Пуль, с которого никто не снимал обязанность следить за пленными, мгновенно оказался рядом и втащил интриганку на палубу. Мне начала надоедать эта детская самодеятельность, и я создала для родичей клетку. Энергии еще хватало – оказывается, с помощью артефакта открывать переход намного проще. Хотя он и выкинул меня в стороне от места назначения, но, как я подозреваю, это моя вина. Опасаясь рухнуть на скалу, старалась представлять не ее, а море неподалеку. А вот насколько близко, не уточнила. Просто пока не знала, как это делается. И вообще я многого, как выясняется, пока не понимаю и не умею. Как только дед разберется с Дусиными интригами, попрошу его заняться моим обучением. – Ну и чего ты добилась? – донесся до меня тихий, злой шепот Берга. – Переговариваться и подавать друг другу знаки запрещено, – сурово сообщила я ему. – Разговаривать и задавать вопросы без разрешения тоже запрещено. За нарушение будет наказание. – Какое? – с детским простодушием спросила Дуся, но в ее глазах мелькнула холодная расчетливость. – На первый раз лишишься обеда, – равнодушно произнесла приговор, терзаясь сомнениями, не слишком ли это жестоко. Все-таки она женщина, и немолодая, несмотря на кукольность искусственно омоложенного личика.