А затем в моем мозгу вдруг словно ракета взорвалась. И судя по всему, никто, кроме меня, этого взрыва даже не заметил. Некоторое время, ослепленная и оглушенная, я сидела, зажмурившись и сжавшись в комок, пока не ощутила трясущих меня рук деда. – Варя… Варюха? Варюшка, деточка моя… – В его голосе пробилось давно позабытое отчаяние и растерянность. Так он причитал всего пару раз в жизни. Когда я провалилась под лед и неведомо как сумела выбраться. Домой прибрела в оледеневшей одежде, таща санки с курткой, которую пришлось снять, бросить я не сообразила. И еще как-то раз, задержавшись на практике, не успела на последний автобус и позвонила ему из чужого парадного, заблудившись во дворах, ставших в темноте незнакомыми и пугающими. – Тут я, – пробормотала, с усилием распахивая глаза. – Неси ее вниз, – приказал кому-то Винк, и меня тотчас опутали щупальца Пуля. – Да я и сама… – Не спорь. Надо же, какой грозный. А мне вот ничуть не страшно, я откуда-то знаю, что у него самый трудный участок, пересекающий густонаселенные местности вдоль большого тракта с запада на восток. И почти полсотни дубов, но каждый год он упорно сажает новые. – Что с ней? – едва слышно спрашивал где-то позади дед, и Винк, устало усмехаясь, ответил, не пытаясь говорить тише: – Умудрилась подключиться к слиянию. Но не волнуйся, она сидела далеко, и задело только краем. Зато сразу перешла на шестой уровень. – И чем это грозит? Даже не открывая глаз, я видела, как встревоженно хмурится дед и как нервно сжимаются его кулаки. – Ничего страшного, просто не очень полезно взрослеть так быстро. – Да она и прежде беспечной, как наши девицы в ее годы, не была, – огрызнулся Бес. – И знаний во всех областях получила в разы больше. – И это хорошо, – примирительно буркнул Винк и скомандовал Пулю: – Сажай ее в это кресло и иди погуляй со своим войском. – Варя, ты как? – опасливо касаясь моей щеки, справился дед. – Как прежде, – отозвалась, открывая глаза. Мы находились в какой-то комнате, довольно невзрачной и полутемной из-за заглядывающих в овальные окна синих ветвей. – Так не может быть, – возразила наставница, пришедшая сюда вместе с нами. – Тебе удалось войти в общее ментальное поле. И это хорошо, ментальные способности есть у всех шеоссов. Можно сказать, они для нас обязательны. – Раз все хорошо, я ухожу, – объявил Винк. – События приняли неожиданный оборот. Шейна, объяснишь ей все сама? – А куда мне деваться? – обреченно вздохнула она, и магистр моментально исчез. – Ну, о чем ты хотела бы узнать в первую очередь? – Зачем вы так усиленно сватали нас с Данерсом? – даже не успев подумать, выпалила я. Хотя и ощущала тревогу и озабоченность шеоссов, когда они мысленно совещались о совершенно иных, глобальных, проблемах, сейчас мне важнее понять, ради чего эта троица так старательно изображала из себя свах. – Это я виноват, – мгновенно помрачнел дед и вдруг перешел на русский, словно забыв, что и Шейна его теперь понимает: – Испугался, что действительно запрограммировал тебя, ведь менталом я был всегда, а после перехода стал сильнее. Ты ведь теперь и сама понимаешь, как мне удалось добыть документы и устроиться в том мире? Тем, кто брал за все деньги, я внушал, что конверт уже отдавал вчера или позавчера, и они быстро делали все необходимое. Правда, не сразу на это решился, только когда твердо осознал, что никто от моих действий не пострадает и нигде не убудет. И я на самом деле боялся, как бы ты не влюбилась. Ведь тогда пришлось бы тащить сюда мужа, его близких и друзей, а у меня не было уверенности, что я сумею отправить тебя. – Дед, – не выдержав, прервала это самобичевание, – все ты делал верно. Не встретился там человек, ради которого я переступила бы через твои установки, сейчас ясно это понимаю. А просто выйти замуж, для галочки, – это же глупость полнейшая и ничем хорошим не закончилась бы. Поэтому вернись к теме. – Я о ней и говорю, – невесело усмехнулся Бес. – Шейна считала, что после перехода сюда эти установки, как ты говоришь, никуда не исчезли. Просто потому, что стали частью тебя. И пока ты отвергала соблазнителей вроде Инвелса и Леттенса, тревожиться у нее не было оснований. Но когда появился Данерс и все заметили ваш обоюдный интерес, твое демонстративно равнодушное обращение с ним заставило Шейну забеспокоиться. По нескольким причинам. – Огласите список, – съязвила я, уже осознавая их правоту и начиная догадываться, что так сильно наставницу волновало далеко не счастье опального инквизитора. – Шейна боялась, что подавление мной естественных и свойственных всем девушкам женственности, кокетства и непосредственности сделало более невзрачной твою личность, – не глядя мне в глаза, расстроенно каялся дед, – и лишило красочности и эмоциональности твою юность. – Я бы не сказала. Лично мне хватило впечатлений. Никогда не мечтала пережить в юном возрасте пачку предательств и измен, – обиделась я за него. – Она просто судит по своему миру, в основном добропорядочному и ценящему семейные устои. – Возможно, – покладисто согласилась Шейна. – Но эти узы ты принесла сюда, и они мешали бы твоей учебе и личной жизни. Но главное – общению с синими дубами, уже принявшими тебя под свою сень. С ними можно контактировать лишь человеку, в душе у которого все гармонично и спокойно, нет обид и зла, неустроенности и тоски. Ну и последнее. Через десять дней ты станешь совершеннолетней, и это откроет охоту на твое сердце целой толпе разномастных женихов. И если бы ты до того момента не осознала собственных чувств и не приняла браслет Дана, они постарались бы сделать все возможное, лишь бы заронить в твоей душе сомнение в верности выбора и предстать в более заманчивом свете. – Ты очень выгодная невеста, Варюха, – огорченно развел руками Бес. – Тут нет ни инета, ни газет, но они и не нужны миру, где властвует магия. Новости разносятся мгновенно, и только поэтому я согласился немного поработать свахой. Хотя, судя по всему, результат получился обратный. – Но ведь она взяла браслет? – Княгиня недоверчиво уставилась на него, затем перевела взгляд на меня и помрачнела. – Неужели мы действовали… чересчур откровенно? – Не то слово. Топорно, грубо, назойливо, – мстительно перечисляла я, ощущая, как понемногу тает на сердце лед недоверия. – Свахи из вас – как пожарный из снеговика. Дед, ты мог бы вспомнить Хануму и подсказать княгине пару приемов поизящнее. Но все ваши усилия затрачены впустую. Вот проснется Данерс и заберет свой браслет. И снова из-за вашего вмешательства. – Почему он должен забрать? – изумленно вытаращилась Шейна. – Так я же его связала на всякий случай, а вы еще и усыпили. Какой нормальный мужчина потерпит такое насилие и издевательство? – Но ведь это для его же блага! – Она никак не желала понимать моих опасений. – Если он не сможет этого осознать, – резко высказался дед, – то, значит, пусть катится ко всем чертям. Ты найдешь себе лучше. Мне вовсе не хотелось искать кого-то лучше Данерса, и даже думать об этом оказалось очень неприятно, но спорить против очевидного было глупо. Разумеется, если он потребует положить его браслет на стол тем ледяным тоном, я ни секунды думать не стану. Есть вещи, которые нельзя прощать никому, и мне это отлично известно. Другой вопрос, какие именно поступки сам Дан относит к непростительным, но это станет известно, лишь когда он проснется. – Чужой мир сильно изменил тебя, Рэйльдс. – В голосе наставницы прорвались горькие, полные вины нотки. – Ты стал рассуждать резче и категоричнее. – Жизнь, знаешь ли, не гладила по шерстке, – съехидничал Бес. – Но ты на что-то намекаешь? – Не настраивай Варью на разлуку. Когда Дан все поймет, он будет ей благодарен за спасение. Сейчас старшие шеоссы вместе с дубами осторожно чистят его память. Синие дубы как сквозь сито бережно отсеивают его воспоминания день за днем, а магистры выбрасывают чужеродные приказы и изменения. Как закончат – уложат спать, это лучшее лечение в таких случаях. – Но ведь завтра же суд? – К тому времени он проснется и будет помнить лишь события, произошедшие на самом деле. Поверить ее словам было так заманчиво, но я еще не забыла случившегося с Дусей и пока не позволяла себе радоваться. Но как спокойно дожить до суда, представляла плоховато. – Ты на суд не пойдешь, – что-то поняв по моему взгляду, твердо заявила Шейна. – Ты отныне его невеста, и твоим словам не поверят. Для всех влюбленных девушек их суженые – самые добрые и честные. – А Кейлисии поверят? – фыркнула я. – Теперь – нет, – довольно усмехнулась наставница. – Все бывшие невесты поливают женихов грязью. Поэтому она так и держалась за этот браслет. Ты верно угадала, они собирались свалить все свои делишки на Данерса. После ее объяснения мне еще сильнее хотелось попасть на этот суд, но Шейна непреклонно поджала губы и идти навстречу моим желаниям явно не собиралась. – Не обижайся, Варюха, – внезапно встал на ее сторону дед, – там будет не театр и даже не цирк. Я и сам не пошел бы, но должен. Как потерпевшая сторона. – А я не пострадавшая? – ухватилась за призрачную надежду. – Ты несовершеннолетняя, за тебя будем отвечать мы с Шейнассией. И будь уверена, ничего им не спустим. А тебе лучше отправиться в мой замок, там очень мощная защита. Можно попросить у Винка аржабль. – Порадовал, родственничек, – бурчала я, загружая в синего летуна армию питомцев. – Мавр сделал свое дело и может катиться подальше. Разумеется, я никогда бы не сдалась так просто, если бы знала хоть приблизительно, где состоится этот самый суд. Но мне намекнули, что место пока засекречено, всех свидетелей и ответчиков туда будут отправлять порталами, попутно проверяя память. Как начало выясняться, воспоминания поправлены у всех магов из команды Данерса и тех магистров, которые постоянно жили на Тегуэне. Поэтому сегодня шеоссы не жалели энергии на открытие уверенных магических путей. И чтобы опередить коварных врагов, намеревались трудиться всю ночь. – Не обижайся, Варья, – закрывая люк, попросила Шейна. Мою доставку к месту заключения она не доверила никому. – Мы все продумали и не хотим давать врагам никаких поводов для возмущения или новых обвинений. Этот бунт для нас – не новость. Каждый раз, как подходит время встречи с кометой, в народе возникают волнения. Но обычно все происходит значительно позже, лет за пять – семь до тщательно высчитанного и всем известного срока. По селам и графствам начинают бродить какие-то мрачные прорицатели, непонятно откуда появляются толпы крикунов и юродивых. Все чаще звучат пророчества, будто на этот раз наступит конец всему, поэтому нужно разделить деньги князей и купцов и пожить напоследок весело. Многие слабые люди поддаются на эти призывы, и даже некоторые серьезные мастера и торговцы вдруг оставляют свои ремесла и бросаются в пучину разврата и праздности. В эти времена магам и правителям приходится очень нелегко, безделье и упадок ведут за собой голод, преступления и падение нравов. Но в этот раз они зашевелились слишком рано, видимо, Дусена с Клауртом и Чезеном подтолкнули народ своим откровенным пренебрежением к совету магистров. Хотя вины совета это не умаляет. Они совершенно перестали заниматься хозяйственными вопросами… ну, это ты знаешь. А Чезен действовал под ментальным принуждением, теперь это подтверждено. Непонятно только, почему он снял защитные артефакты, у него были самые мощные, как у неодаренного. – Там вообще многое непонятно, – задумалась я, глядя на местность, над которой мы пролетали, зрением аржабля. – Но лично мне ясно одно: ваша система управления народом безнадежно устарела. И если вы не хотите снова пережить волну преступности и анархии, то должны уже сейчас взять власть в свои руки и создать нечто вроде полиции или армии. Но с проверенными магами во главе и полным подчинением совету, где главные места займут шеоссы. – Твой дед заявил почти то же, только он говорил что-то о спасателях и закрытых обителях для людей со слабой психикой. От них ведь больше всего разлада и хаоса. – Пока время у вас есть, – согласно кивнула в ответ, – можете обсудить все детали и даже сходить в тот мир, привести опытных консультантов. – Все верно, только не у вас, а у нас. Тебе предстоит пережить грядущий катаклизм, и остаться в стороне ты не сможешь. – Оговорилась, не привыкла еще. К тому же вообще, пока несовершеннолетняя, даже думать на такие темы еще не должна, – беззлобно ворчала я, признавая ее правоту. И еще одну истину, озвучивать которую Шейна не собиралась. Что именно я явилась катализатором этих событий, невольно ускорив своим появлением начало хаоса. Ведь все они не дураки и сразу увидели во мне ключ, открывающий путь к осуществлению их самых жарких и тайных мечтаний. Могущество и дополнительное долголетие – вот вещи, которые ценятся в миллионы раз выше, чем самые крупные и чистые алые бриллианты. – Твое несовершеннолетие скоро закончится, – с неожиданной грустью произнесла Шейна, – и ты сможешь выбрать себе наставника по вкусу. – А ты куда денешься? – спросила я невпопад, отвлекаясь от своих мыслей. – Ну, я же никуда не годный учитель… – Прости, не хотела тебя обидеть. Ляпнула сгоряча… Но боцманский метод обучения всегда злил меня бесчеловечностью. – Что это такое? – заинтересовалась Шейна. – Когда человека, боящегося воды или высоты, учат плавать или прыгать с парашютом, неожиданно сбросив с надежной опоры. Некоторые действительно обучаются, но, по моему твердому убеждению, полученное ими умение и на сотую часть не окупает того ужаса, через который проходят несчастные ученики. У меня была подруга, она вышла замуж по любви, и они поехали в свадебное путешествие на море. И там молодой муж решил научить ее плавать. А Люся никогда глубже, чем по пояс, в воду не заходила. Но он взял катамаран, отвез ее от берега на глубину и внезапно столкнул в воду. Люся после рассказывала, что обезумела от ужаса, захлебывалась соленой водой, ничего не видела, колошматила руками и ногами, чувствуя, как заходится от боли сердце и стягивает судорогой ноги. Она и сама не поняла, как добралась до мелководья и выкарабкалась на берег. А следом подъехал довольный собой, весело хохочущий муж. Ей подвернулся под руки столик с растаявшим мороженым и еще какой-то едой, и все это Люся вывалила на бывшего любимого. А потом помчалась в свой номер, порвала брачное свидетельство, собрала вещи и уехала домой. – И никогда не пожалела? – внимательно вглядывалась в меня княгиня.