Без единого слова он с такой же точностью развернулся, зашагал к входной двери и на крыльцо, позволив дверной сетке захлопнуться за ним. Он не оборачивался и даже не поднял руки в знак прощания. Клайв просто стоял в душной темной пещере своей гостиной, слишком тяжело дыша и прислушиваясь к тяжёлой поступи ботинок мужчины, спускавшегося по его скрипучим деревянным ступенькам. Через несколько минут он услышал, как вновь зарычал мотор байка, когда Блэк, должно быть, завёл движок. Однако Клайв не расслаблялся, пока не услышал, как он отъезжает от обочины. Он не рисковал возвращаться к двери, ведущей на крыльцо, пока байк не стих полностью, а район постепенно вернулся к тишине, нарушаемой лишь обычными бытовыми звуками. Даже тогда Клайв ещё несколько секунд постоял тенью в открытом дверном проёме, отпивая пиво и глядя в обе стороны жилой улицы. — Членосос, — пробормотал он себе под нос. Чувствуя, как его страх превращается в горячую злость, он наконец вышел наружу, обратно на слабый ветерок, служивший ему единственным спасением от жары. Как только он это сделал, он рухнул обратно на складной шезлонг, в котором сидел перед тем, как Блэк затмил его дверь. — Надеюсь, ты найдёшь их, кусок дерьма, — пробормотал он уже громче. — Надеюсь, ты войдёшь прямо в бл*дскую дверь «Архангел Анлимитед», и они хорошенько посмотрят на твоё вампирское лицо. Готов поспорить, я никогда больше не увижу твою тупую задницу на своей собственности… Сказав это, Клайв тут же пожалел об этом. Лучше бы он не говорил этого вслух. Даже себе под нос… и не потому, что он не имел этого в виду. По прошествии нескольких минут он испытал жутчайшее чувство, что Блэк мог его услышать. * * * Беатрис Лоррейн Франклин не могла поверить своей удаче. Когда кто-то позвонил в её домофон, и она открыла дверь, она ожидала, что стоящий там человек вызовет раздражение. Она наполовину ожидала, что это будет Билли, поскольку сегодня суббота, и ему не нужно было работать. Вместо этого она осознала, что смотрит на нечто, сошедшее с обложки любовного романа. Она действительно не могла поверить тому, что увидела, когда наконец открыла дверь, вопя стоявшему по ту сторону двери заткнуться уже нахер, остыть, и что она уже идёт. Тот же напоминавший обложку любовного романа мудак и теперь стоял буквально на её пороге, но только потому, что Беатрис ещё не нашла способа затащить его внутрь. Она предложила ему пиво, стакан воды… уборную. Он отвечал вежливым «нет» на каждое предложение. Однако у мистера Любовный Роман была та ещё улыбка. Высокий мужчина с черными волосами, одетый в мотоциклетную куртку и дизайнерские джинсы, выглядел скорее как кинозвезда или тот, кто зарабатывал на жизнь рекламой нижнего белья, нежели как придурки, которые околачивались в этом жилом комплексе. Она очень, очень хотела увидеть его глаза. Пока что он не снимал солнцезащитных очков, но она была практически уверена, что эти глаза будут великолепно голубыми. Или, возможно, очень сексуально зелёными. — Она здесь больше не живёт, — сказала она, слыша разочарование в собственном голосе. Ей бы хотелось иметь причину задержать этого парня, пусть даже на несколько минут. Она попыталась придумать другой повод пригласить его внутрь, хотя бы чтобы взглянуть на его глаза за этими зеркальными очками. Она гадала, будет ли грубо попросить его снять их. Сказать, что она спорит сама с собой, какого же они цвета. — …Она уехала с детьми лет пять назад, — сказала Беатрис, все ещё слыша в своём голосе оттягивание. — Я слышала, в Оклахому, чтобы быть с родителями. Или, возможно, это было Нью-Мехико? Я могу поспрашивать у соседей, если хотите. Некоторые из них её знали, — она прислонилась к дверному косяку, нарочно выпятив бедро. — Она ваша подруга? — игриво спросила она. — Потому что она пожирнела, знаете ли. Она не осталась худой и горячей после рождения детей, как я. Если мужчина и смотрел на её выпяченное бедро, Беатрис не могла понять за очками. Она также не слышала ни нотки интереса в его голосе. — На самом деле я ищу не её, — вежливо сказал мужчина. У него был странный акцент. Определённо иностранный. Она гадала, не был ли он из тех мусульман, но он не казался похожим на мусульман, которых она видела по телику. Он также не выглядел как мексиканец. Он выглядел так, будто у него есть деньги, и не только судя по новенькому мотоциклу, припаркованного на месте Адамса перед жилым комплексом. Она гадала, есть ли у него девушка. Она определённо не видела кольца, потому что она проверяла. — Вы не можете оставить там байк, — сказала она ему, улыбаясь и показывая подбородком в сторону парковки под её квартирой на втором этаже. — Это место Адамса. Майк очень злится, когда люди занимают его место… и сегодня суббота, так что он, вероятно, неподалёку. — Я не задержусь достаточно долго, чтобы это имело значение, — заверил её черноволосый мужчина. Беатрис нахмурилась, не в силах скрыть своё разочарование. — Вы уверены? Вы точно не хотите войти и выпить чего-нибудь? У меня есть лимонад. Кое-что покрепче тоже. И там сзади есть бассейн. Вы можете немного расслабиться перед тем, как возвращаться на эту жару…? Если он слышал соблазн в её голосе, то тоже его проигнорировал. Он один раз качнул головой, будто все свыше этого было бы пустой тратой энергии, необходимой ему для других целей. — Нет, спасибо, — вежливо ответил он. — Вы что-нибудь знаете об её муже? Где он может быть? — Её бывший? Конечно. Он все ещё живёт здесь неподалёку. Милли бросила его, забрав детей. Они все равно к тому времени были в натянутых отношениях, — она нахмурилась, снова окидывая его взглядом. — Вы его друг? Потому что вы не похожи ни на одного из его друзей, которых я видела. — Коллега по работе, — сказал мужчина. Беатрис рассмеялась. — Коллега по работе? Это ничтожество не работает. Не более нескольких месяцев в году. Если только вы не называете работой пускание газов и почёсывание яиц… — Он редко бывает дома, верно? Беатрис кивнула, все ещё косясь на него. — Ага. Полгода он работает дальнобойщиком. Но вы не выглядите как дальнобойщик, мистер. Мужчина не улыбнулся. Она не видела, чтобы хоть один мускул на этом вытянутом лице шевельнулся. — Ты когда-нибудь виделась с ним по-дружески, Беатрис? — спросил он. — С Трэвисом? Она пожала плечами. — Иногда. — У него здесь семья, верно? — спросил мужчина. — Другие дети? Не от Милли? Она нахмурилась. — Откуда вы об этом знаете? Мужчина улыбнулся. — Я же говорил. Мы коллеги по работе. Беатрис нервно наблюдала за ним, теперь гадая, не работал ли он все же на Милли. Может, он был копом. Мало копов выглядят вот так, или одеваются вот так, судя по опыту Беатрис, но возможно он не хотел, чтобы она узнала в нем копа. Либо он был адвокатом. Это имело намного больше смысла. — Кто вы такой… на самом деле? — настороженно спросила она. — Тот, кто хочет поговорить с Трэвисом, — сказал мужчина, все ещё одаривая её той странной улыбкой. Его голос звучал необычайно успокаивающим, убаюкивающим, и она осознала, что её насторожённость рассеивается по мере того, как она смотрит на него, тёмную полосу тени на ярком солнце. — …Один из этих детей — его, Беатрис? — спросил мужчина тем успокаивающим голосом, звучащим почти как будто издалека, из снов. «Трэвису понравилось, что ты осталась стройной после рождения детей, Беатрис?» В этот раз она не видела, чтобы его губы шевелились, но голос эхом отразился в её разуме, убаюкивая, притягивая её, заверяя, что довериться ему — нормально. Что она может ему верить. — Ага, — сказала она. — Ему это очень даже нравится. Как и множество других вещей, которые во мне лучше, чем в Милли… «Он все ещё иногда заглядывает с подарками? Подарками для тебя? Деньгами? Вещами для детей? Вещами, которых он не даёт Милли?» Беатрис осознала, что снова кивает. — Ага-а-а. Она поймала себя на том, что опять сосредоточилась на этом красивом мужском лице. Он возвышался над ней, лишённый выражения, черты его лица оставались неподвижными, как озеро в безветренную погоду. Внезапно занервничав, она шагнула наружу, захлопнув за собой дверь, чтобы дети, смотрящие телевизор, их не услышали. — Вы не можете никому рассказывать, — прошептала она мужчине в солнцезащитных очках. — Эта Милли… она засудит его задницу из-за пособий на ребёнка. И алиментов. Ей нельзя знать, что у него есть деньги. У неё самой денег нет, но у неё есть брат-юрист… вы понимаете? — Я никому не скажу, Беатрис, — заверил её мужчина. — Трэвису я тоже не скажу. Я просто хочу с ним поговорить. Ты можешь мне помочь?