Молли сидела в кресле у камина, но, когда она повернула лицо к дочери, оно было искажено отчаянием, распухло от слез и обезображено рыданиями. На столике стоял наполовину опорожненный стакан для вина, а на полу у ног Молли были рассыпаны, точно опавшие листья, исписанные убористым почерком листы тонкой бумаги. – Мама! – Инстинктивным движением Джудит закрыла за собой дверь. – Что, бога ради, произошло? – Ах, Джудит… В ту же секунду Джудит уже стояла на коленях подле ее кресла. – Скажи же, в чем дело? – Никакая дурная новость не могла потрясти ее больше, чем зрелище рыдающей матери. – Письмо от твоего папы, я только что прочитала его. Я этого не переживу… – Что с ним случилось? – Ничего. – Молли приложила к лицу скомканный, уже основательно промокший от слез платок. – Просто… дело в том, что… мы не останемся в Коломбо… его назначили на новое место, и нам надо ехать в Сингапур. – Но почему ты так расстроилась? – Потому что опять мы переезжаем… в другое место… Как только мы прибудем в Коломбо, снова надо будет собирать вещи, и опять в дорогу… На новое место, где я ни разу не была, где я никого не знаю. Мне и в Коломбо-то возвращаться не хотелось, но там, по крайней мере, я жила бы в нашем старом доме, а Сингапур – это еще дальше… и мне придется… Да, знаю, я веду себя глупо… – Из глаз Молли снова полились слезы. – Но почему-то… я чувствую, что это последняя капля. У меня больше нет сил. А ведь надо еще… – Она задохнулась от сотрясавших ее рыданий и не могла уже произнести ни слова. Джудит поцеловала ее и почувствовала запах виски. Ее мать никогда не пила виски. Молли вытянула руку и неуклюже обняла Джудит. – Мне бы сейчас чистый носовой платок… – Я принесу. Джудит встала, вышла из комнаты, взбежала вверх по лестнице к себе в спальню. Вынула из комода один из своих больших, добротных школьных платков, резко, с грохотом задвинула ящик обратно и подняла взгляд на свое отражение в зеркале. Оттуда на нее взглянуло растерянное, испуганное лицо, такое же, как у ее плачущей внизу матери. Стоп, так не годится. Кто-то из них двоих обязан оставаться сильным и сохранять ясную голову, иначе все пропало. Джудит раз-другой глубоко вздохнула, взяла себя в руки и заставила успокоиться. Как там говорила ей тетя Бидди? Не оказываться в ситуациях; а самой создавать их. Вот как раз и подвернулась ситуация, когда же, как не сейчас, применить совет тети Бидди на деле? Джудит вся подтянулась, расправила плечи и стала спускаться вниз. Вернувшись в гостиную, она обнаружила, что Молли также сделала над собой некоторое усилие: она подобрала с пола упавшие листки и даже сумела растянуть дрожащие губы в вымученную улыбку. – О, спасибо, родная… – Она с благодарностью взяла у дочери чистый носовой платок и высморкалась. – Мне так стыдно. Не знаю, что на меня нашло. Сегодня был такой тяжелый день. Наверно, я просто переутомилась… Джудит села на прикаминную скамеечку. – Можно мне прочитать письмо? – Разумеется. – Мать подала ей конверт. Дорогая Молли! – Четкий, ровный почерк. Текст письма очень отчетлив. Отец всегда писал черными чернилами. – Когда ты получишь это письмо, Рождество уже будет позади. Надеюсь, вы с девочками хорошо повеселились. Я должен сообщить тебе весьма важные новости. Вчера вечером меня вызвали и сообщили, что решено направить меня в Сингапур управляющим компании «Уилсон – Маккинон». Это повышение в должности, и, стало быть, я могу рассчитывать на большее жалованье, а также на другие привилегии, такие как более просторный дом и служебный автомобиль с личным водителем. Надеюсь, тебя это тоже обрадует. Я должен буду вступить в новую должность только через месяц после того, как вы с Джесс прибудете в Коломбо; так что у нас с тобой будет время подготовить наш дом для человека, который прибудет на мое место; а потом мы втроем поплывем в Сингапур. Я знаю, ты будешь скучать по Коломбо. Тем не менее я с волнением и восторгом думаю о том, что мы поплывем все вместе и будем вместе потом, когда устроимся в новом доме. Моя новая работа намного ответственнее и труднее, но я чувствую, что в состоянии с ней справиться и успешно выполнить все, что от меня потребуется. Не могу дождаться того момента, когда наконец увижу тебя и впервые встречусь с Джесс. Я надеюсь, она не будет меня дичиться и в конце концов привыкнет к мысли, что я ее отец. Передай Джудит, что ее рождественский подарок должен прийти со дня на день. Надеюсь, все приготовления, связанные с ее переводом в «Школу Св. Урсулы», идут по плану и что расставание не будет для вас слишком мучительным и горьким. На днях видел в клубе Чарли Пейтона. Он сказал, что Мэри ждет ребенка. Они хотят пригласить нас на ужин… И так далее. Читать дальше не было необходимости. Джудит сложила листки и вернула их матери. Потом сказала: – По-моему, все идет как нельзя лучше. Я так рада за папу! Мне кажется, ты совсем не должна расстраиваться. – Я не расстраиваюсь. Я просто… убита. Я знаю, во мне говорит эгоизм, но я не хочу ехать в Сингапур. Там так жарко и влажно, и потом – новый дом, новые слуги… заводить новые знакомства… и прочее. Для меня это слишком… – Но с тобой же будет папа. – Знаю… – Тебя ждет масса удивительных вещей. – Я не хочу удивляться. Я хочу мира и покоя, и мне не надо никаких перемен. Я хочу, чтобы у меня был дом, а не бесконечные переезды с места на место и разлуки. А все требуют от меня чего-то, и каждый говорит, что я все делаю неправильно, что я ничего не понимаю и не умею… – Но это не так!.. – Бидди держит меня за идиотку. И Луиза тоже. – Да не обращай ты на них внимания! Молли еще раз высморкалась и снова отпила из своего стакана. – Я не знала, что ты пьешь виски. – Да обычно я и не пью. Но тут мне нужно было выпить. Поэтому я, видно, и распустила нюни. Наверно, я пьяна. – Непохоже. Молли обратила к дочери робкую, смущенную улыбку, пытаясь посмеяться над собственной слабостью: – Мне очень жаль, что все так получилось утром. Мы так глупо повздорили с Бидди. Я не знала, что ты слушаешь. В любом случае мы не должны были вести себя как малые дети. – Я не подслушивала. – Я знаю. Надеюсь, ты не считаешь, будто я только о себе думаю и несправедлива к тебе. Ведь тетя Бидди хотела пригласить тебя к себе, а я встала поперек. Дело в том, что Луиза… ну, она и в самом деле недолюбливает Бидди, и поэтому возникла еще одна проблема, и мне надо было ее как-то решать… наверно, у меня не очень хорошо получилось. Джудит ответила ей с полной откровенностью: – Я и не думаю возражать против того, что ты решила, – и затем прибавила то, что давно мечтала сказать матери: – Это ничего, что я буду жить у тети Луизы или не поеду к тете Бидди. Но вот что мне совсем не нравится, так это то, что ты никогда не говоришь со мной о своих планах, не спрашиваешь, чего хочу я. – То же самое сказала мне Бидди. Перед самым обедом она опять на меня насела. И я чувствую на себе огромную вину – оттого, что, пожалуй, слишком часто принимала решения на твой счет, не обсуждая их с тобой: о школе, о тете Луизе и все прочее… А теперь у меня такое чувство, что уже поздно пытаться что-то исправить. – Тетя Бидди не должна была огорчать тебя. И ничего еще не поздно. – Но мне еще так много предстоит сделать. – Молли снова панически запричитала: – Я оставила все на последний момент, даже не купила тебе одежду для школы, а ведь еще надо похлопотать насчет Филлис, разобрать вещи в доме и так далее… Она производила такое жалкое впечатление, была так беспомощна, что Джудит внезапно почувствовала себя невероятно сильной и собранной, способной ее защитить. – Мы тебе поможем. Я помогу. Мы все сделаем вместе. А что до этой ужасной школьной формы, то почему бы нам завтра не поехать и не купить ее? Где она продается? – В магазине «Медуэйз», в Пензансе. – Хорошо, значит, мы съездим в «Медуэйз» и расправимся со всем одним махом. – Но надо еще купить все эти клюшки для хоккея на траве, и Библию, и несессер… – Их мы тоже купим. Мы не вернемся, пока не закупим все. Поедем на машине. Ты должна набраться смелости и сесть за руль, не можем же мы везти такую груду вещей на поезде. Молли несколько приободрилась и выглядела уже менее растерянной. Кто-то взялся решить за нее одну из проблем, и это, кажется, вернуло ей долю уверенности в себе. Она произнесла: «Хорошо» – и, подумав, добавила: – Джесс мы оставим с Филлис, а то она нам все нервы истреплет. И предпримем этакую прогулку вдвоем, ты и я. А на обед зайдем в «Митру», побалуем себя за труды. К тому времени уже будет за что. – А потом, – сказала Джудит твердым, не допускающим возражений тоном, – доедем до «Святой Урсулы», я хоть посмотрю, какая она из себя. Не могу же я идти в школу, которую никогда не видела. – Но сейчас ведь каникулы. Там никого не будет. – Вот и хорошо. Полазаем везде тайком, позаглядываем в окна… В общем, с этим покончено, так что не унывай, не расстраивайся. Ты уже лучше себя чувствуешь? Хочешь принять ванну? А хочешь – ложись в постель, Филлис принесет тебе ужин на подносе. Но Молли отрицательно покачала головой: – Нет-нет, хотя это было бы чудесно. Я уже в полном порядке. Ванну я приму попозже. – В таком случае я пойду скажу Филлис, что мы уже можем приступить к ее вареной курице. – Подожди еще минутку. Я не хочу, чтобы Филлис узнала, что я плакала. Это очень заметно? – Нет. Просто раскраснелась немножко, сидя возле огня. Молли наклонилась к дочери и поцеловала ее: – Спасибо. Благодаря тебе я почувствовала себя совсем другим человеком. Ты такая милая. – Ерунда. – Джудит на мгновение задумалась, подыскивая какую-нибудь утешительную фразу. – У тебя просто был трудный день. Молли открыла глаза, встречая новый день. За окном едва рассвело, вставать было рано, и она нежилась в теплой постели, завернувшись в льняные простыни и воссылая благодарения Небу за то, что уснула, едва голова ее коснулась подушки, и проспала без сновидений всю ночь, даже Джесс ее ни разу не разбудила. Последнее само по себе было уже маленьким чудом, поскольку Джесс была требовательным и капризным ребенком. Если она и не просыпалась в первые часы после полуночи, начиная призывать воплями свою мать, то вскакивала утром чуть свет и расталкивала Молли, бесцеремонно забираясь к ней в постель. Но вчера, судя по всему, девочка тоже устала – в половине восьмого утра она все еще не давала о себе знать, и Молли продолжала наслаждаться непривычным покоем. Может быть, это из-за виски? Может, выпивать по стаканчику каждый вечер и тогда будешь спать крепко и спокойно? Или просто-напросто физическое изнеможение взяло верх над всеми нестерпимыми страхами и треволнениями вчерашнего дня. Так или иначе, ей удалось заснуть и как следует выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, полной сил и готовой встретить во всеоружии новый день с его трудностями и заботами. Главным делом была покупка школьной одежды для Джудит. Молли поднялась с постели и натянула на плечи халат, затем пошла к окну, чтобы закрыть его, и раздвинула шторы. Ее глазам предстало бледное, туманное утро. Ночная тьма еще не окончательно рассеялась, и было очень тихо. Под окном раскинулся спускающийся террасами сад, неподвижный и мокрый от росы, с берега за железнодорожной линией доносились крики кроншнепов. Но небо было ясное, и Молли подумалось, что сегодняшнее утро, может статься, сулит один из тех дней, которые весна похищает у корнуолльской зимы, когда все вокруг напоено ощущением пробуждающейся жизни: сквозь мягкую черную землю начинает пробиваться зелень, набухают почки на деревьях и воздух оглашается песнями вернувшихся перелетных птиц. Этот день, проведенный от начала до конца со своей старшей дочерью, останется у нее в памяти как что-то особенное, словно яркая, четкая фотография, аккуратно вставленная в изящную рамку. Она отверзлась от окна, села за туалетный столик и достала из выдвижного ящика объемистый конверт из оберточной бумаги, в котором находился список обязательной одежды для воспитанниц «Школы Святой Урсулы», вместе с многословными указаниями и инструкциями для родителей: «Пасхальный триместр начинается пятнадцатого января. Ученицам, остающимся в школе на полный пансион, необходимо прибыть не позднее 14.30 этого дня. Убедитесь, пожалуйста, что медицинская справка Вашей дочери подписана. Секретарь мисс Катто встретит Вас в вестибюле и проводит в отведенную Вашей дочери спальню. Если Вы пожелаете, мисс Катто будет рада пригласить каждого из родителей на чай в своем кабинете (начиная с 15.30). Ученицам, остающимся в школе на полный пансион, запрещается проносить в спальни какие-либо сласти или продукты питания. Разрешенная установленная норма сластей составляет два фунта в семестр и должна быть передана экономке. Настоятельно просим Вас убедиться в том, что вся обувь Вашей дочери разборчиво помечена ее именем и фамилией…» И так далее и тому подобное. Правила и предписания для родителей были, казалось, столь же строги, сколь и для бедных деток. Молли пробежала глазами список обязательной одежды, растянувшийся на три страницы. «Предметы одежды, отмеченные звездочкой, можно приобрести в магазине „Медуэйз: ткани и одежда“ (г. Пензанс)». Отмечено звездочками было практически все. «Пожалуйста, убедитесь… пожалуйста, не забудьте…» Ну ладно, если удастся купить все в одном месте, то хлопоты займут не очень много времени. А покончить с этим делом надо.