– Я люблю всех собак. – Но это собака особенная. Собака-лев. Не так ли, мой дорогой? Ее немигающие, ослепительно-синие глаза, окаймленные длинными черными ресницами, зачаровывали. Джудит не могла отвести от них взгляда и молчала, не зная, что сказать. Как будто понимая ее состояние, миссис Кэри-Льюис улыбнулась и, повернувшись, пошла к выходу. За ней, как свита за королевой, последовала процессия, состоящая из ее пса, дочери и Уилла, который слегка пошатывался под тяжестью взваленных на него коробок. Проходя мимо Молли, миссис Кэри-Льюис на мгновение задержалась. – Вы тоже снаряжаете ребенка в «Святую Урсулу»? Молли несколько растерялась. – Да. Да, я тоже… – Скажите, вы видели когда-нибудь столько отвратительного тряпья? – Она рассмеялась и не стала ждать ответа. Только взмахнула рукой в неопределенном жесте прощания и повела свою маленькую свиту дальше, вниз по лестнице, пока все они не исчезли из виду. Молли, Джудит, пожилая продавщица молча проводили их глазами. Этот уход оставил после себя какую-то пустоту, какой-то странный вакуум. Как будто внезапно потух свет или солнце скрылось за тучей. Джудит пришло в голову, что такое, вероятно, происходит всякий раз, когда миссис Кэри-Льюис выходит из комнаты. Она унесла свои чары вместе с собой, и осталась лишь серая повседневность. Первой молчание нарушила Молли. Она откашлялась, прочищая горло. – Кто это такая? – Это? Миссис Кэри-Льюис, из Нанчерроу. – Где это – Нанчерроу? – Недалеко от деревни Роузмаллион, по дороге на Лендс-Энд. Очень красивое место, у самого моря. Я раз бывала там, в сезон цветения гортензий, мы ездили туда на пикник, когда я еще училась в воскресной школе. Ехали на автобусе, с воздушными шарами, пили чай на открытом воздухе, в общем – повеселились на славу. И нигде не видела я такого сада, как там. – А эта девочка – ее дочь? – Да, это Лавди, ее младшенькая. У нее еще двое детей, дочь и сын, но они уже почти взрослые. – У нее есть взрослые дети? – В голосе Молли звучало недоверие. – Глядя на нее, в это невозможно поверить. Стройна, как девочка, и на лице ни единой морщинки. Лавди. Лавди Кэри-Льюис. «Джудит Данбар» – это звучало, как тяжелая поступь человека, страдающего плоскостопием, – один шаг вперевалку, другой… А «Лавди Кэри-Льюис» – удивительное имя, легкое как пух, как бабочки, кружащиеся на летнем ветру. Человеку с таким именем не о чем беспокоиться: удача сама идет в руки. – Она идет в «Святую Урсулу» на полный пансион? – спросила Джудит у дамы в мрачном черном платье. – Нет, не думаю. По-моему, она будет на выходные уезжать домой. Полковник и миссис Кэри-Льюис отправили ее в большую школу около Винчестера, но она пробыла там только полсеместра, а потом сбежала. Приехала домой на поезде и заявила, что назад не вернется, потому что скучает по Корнуоллу. Ну, они и решили отправить ее в «Святую Урсулу». – Судя по всему, она довольно-таки избалованный ребенок, – заметила Молли. – Самая младшая, к тому же всеобщая любимица – ей всегда во всем потакали. – Понятно. – Молли немного замялась. Пора было вернуться к насущным делам. – Итак… На чем мы остановились? Блузки. Четыре хлопчатобумажные и четыре шелковые. Кстати, Джудит, иди-ка в примерочную и посмотри, как на тебе будет сидеть это платьице. К одиннадцати часам они все необходимое приобрели. Пока лежащую горой одежду аккуратно складывали и упаковывали в коробки, Молли выписала чек на огромную сумму. Однако никто не предложил им доставить покупки на фургоне или послать за кем-нибудь из младшего персонала, чтобы донести коробки до машины и погрузить их. Может быть, подумала Джудит, если имеешь собственный счет в «Медуэйзе», то ты более важный клиент, чем прочие, и к тебе относятся не только с уважением, но даже с некоторым подобострастием? Но ведь миссис Кэри-Льюис выкидывала все свои счета в корзину для мусора, поэтому не могла быть особенно желанной покупательницей. Нет, дело в том, что она просто была сама собой – миссис Кэри-Льюис из Нанчерроу, важная дама и потрясающая красавица. Пусть у Молли был бы свой счет в дюжине магазинов, но, как бы своевременно ни оплачивала она покупки, к ней никогда не относились бы как к королевской особе. И вот, нагруженные, точно пара вьючных лошадей, Джудит и ее мать вдвоем потащили свои коробки на Гринмаркет, где с облегчением свалили их на заднее сиденье «остина». – Хорошо, что мы не взяли с собой Джесс, – заметила Джудит, захлопывая дверцу. – Для нее в машине не осталось бы места. Итак, с «Медуэйзом» они покончили. Но им предстояло еще посетить обувной магазин, магазин спорттоваров (хоккейная клюшка и щитки для ног), канцелярских принадлежностей (набор почтовой бумаги и конвертов, карандаши, ластик, готовальня, Библия) и кожаной галантереи (несессер для письменных принадлежностей). Они просмотрели немало несессеров, но, разумеется, Джудит захотела тот, что стоил в четыре раза дороже остальных. – А разве не подойдет вот этот, на молнии? – спросила Молли без особой надежды. – Мне кажется, в нем маловато места. А это – самый настоящий «дипломат». На крышке тут есть карманчики, туда можно что-нибудь положить. Посмотри: сюда уже вложена прелестная записная книжечка для адресов и телефонов! А главное – он с замочком, запирается на ключ, так что мои вещи будут храниться в надежном месте, и я могу не бояться, что кто-нибудь узнает мои секреты. Можно будет носить в нем мой дневник… В конце концов несессер был куплен, и, выходя из магазина, Джудит сказала матери: – Спасибо, ты такая добрая. Я знаю, он дорогой, но я буду беречь его, и он прослужит мне всю жизнь. К тому же у меня никогда не было собственной адресной книжки, она мне очень пригодится. Еще одна прогулка на Гринмаркет и очередная погрузка коробок и свертков на заднее сиденье машины. Часы показывали уже половину первого, и они направились по Чапл-стрит в ресторан гостиницы «Митра», где заказали роскошный обед: ростбиф с «йоркширским пудингом»[17], свежую брюссельскую капусту и жареную картошку с мясной подливой, а на десерт – шарлотку с корнуолльским кремом и по стакану яблочного сока. – Что теперь? – расплачиваясь, спросила Молли у Джудит. – Поедем в «Святую Урсулу» и все осмотрим. – Ты действительно хочешь? – Да. Они проехали через весь город и выехали из него с противоположного конца, где кончались тесные скопления городских домов и начинались сельские просторы. Повернув на боковую дорогу, которая вилась вверх по склону холма, и взобравшись на вершину, они очутились перед открытыми воротами. Надпись на дощечке гласила: «Школа Св. Урсулы. Посторонним вход строго воспрещен». С легкостью нарушив этот категорический запрет, Молли въехала через ворота в подъездную аллею, окаймленную широкими газонами и зарослями рододендронов высотой с порядочное дерево. Подъездная дорога оказалась довольно короткой, и на другом ее конце возвышалось здание школы, перед внушительным парадным входом которой располагалась посыпанная гравием просторная площадка. Если не считать двух небольших автомобилей, припаркованных у крыльца, место казалось совершенно безлюдным. – Как ты думаешь, может, стоит позвонить в дверь и дать знать, что мы здесь? – стала советоваться Молли. Она всегда испытывала робость, когда приходилось нарушать границы владений, опасаясь, что перед ней внезапно вырастет грозная фигура какого-нибудь разгневанного служащего и она получит по шапке. – Нет, не надо. Если кто-нибудь спросит нас, что мы тут делаем, мы просто скажем все как есть… Джудит окинула взглядом здание. Основная его часть, с каменными выступами наружных подоконников и одеревеневшими побегами дикого винограда, тянущимися вверх по гранитным стенам, построена в стародавние времена. К ней примыкало другое, гораздо более современное крыло с вереницей окон и каменной аркой в дальнем конце, ведущей в небольшой прямоугольник внутреннего двора. Гравий тревожно хрустел у них под ногами, пока они ходили туда-сюда, время от времени останавливаясь и заглядывая в окна. Классная комната: парты с открывающимися крышками и углублениями-чернильницами, бледная от мела классная доска. Далее – кабинет с деревянными столами для проведения опытов и газовыми горелками. – Не очень веселая картина, – сказала Джудит. – Пустые классы всегда наводят тоску – сразу вспоминается зубрежка формул и французских глаголов. Хочешь зайти внутрь? – Нет. Обследуем лучше сад. И они начали свою экскурсию по саду, пройдя по извилистой тропинке, ведущей через заросли кустарника к паре травяных теннисных кортов. Неразмеченные и неподстриженные сейчас, в январе, они казались заброшенными и не вызывали в памяти картин живой, энергичной игры. И все же здесь было очень опрятно: гравий разровнен, бордюры аккуратно подправлены. – Похоже, у них целый штат садовников, – заметила Молли. – Потому-то, наверно, они и берут такую огромную плату за обучение – тридцать фунтов в триместр! Спустя какое-то время они нашли в саду укромное, защищенное от ветра место, вымощенное камнем, где стояла скамейка с изогнутой спинкой, и решили отдохнуть здесь минутку, наслаждаясь слабым теплом зимнего солнца. Вдалеке перед ними виднелся залив, еще дальше, на горизонте, – полоска океана и просвет бледного неба, обрамленные, словно рамой, парой эвкалиптов с серебристой корой и благоухающими листьями, дрожащими от неслышного, неощутимого бриза. – Эвкалипты, – вспомнила Джудит. – Они росли на Цейлоне. От них пахло, как от душистого масла, которым натирают грудь при простуде. – Верно, с лимонным ароматом. Они росли в центре острова, в Нювара-Элии. – Я нигде их больше не видела. – Наверно, им подходит здешний мягкий климат. Здесь, у моря, так тепло… – Молли откинулась на спинку скамейки, подняла лицо к солнцу и закрыла глаза. Через минуту-другую она спросила: – Ну, и что ты думаешь? – О чем? – О школе, о «Святой Урсуле». – Сад очень красивый. Молли открыла глаза и улыбнулась: – Это тебя утешает? – Конечно. Если уж тебя сажают куда-нибудь под замок, так пусть это будет хотя бы красивое место. – Ах, не говори так! А то у меня такое чувство, будто я бросаю тебя запертой в какой-то тюрьме. Я не хочу уезжать и оставлять тебя одну, где бы то ни было. Я бы хотела взять тебя с собой. – Все будет хорошо. – Если… если ты захочешь съездить к Бидди, я не возражаю. С Луизой я поговорю, даю слово. Мы устроили бурю в стакане воды. На самом деле для меня главное – чтобы ты была счастлива. – Не всегда так получается. – Ты должна поступать так, чтобы получалось. – И ты тоже. – Что ты имеешь в виду? – Ты не должна ехать в Сингапур в таком подавленном настроении. Может, случится так, что он понравится тебе даже больше, чем Коломбо. Это как будто тебя пригласили в первый раз на вечеринку к незнакомым людям. Ты не ожидаешь ничего хорошего, а в результате это время может оказаться самым приятным в твоей жизни. – Да, – вздохнула Молли, – ты права. Я вела себя глупо. Сама не знаю, отчего я так разнервничалась. Меня вдруг такой ужас обуял… Наверно, просто устала. Я знаю, что должна относиться ко всему этому как к увлекательному приключению. Твоего отца повысили, мы будем лучше жить… Но все равно не могу избавиться от панического страха. Все менять, ехать к чужим людям, заводить новых друзей… – Не стоит заглядывать так далеко вперед. Думай только о том, что будет завтра, не пытайся решить все сразу.