– С-слушаюсь, мой господин. С отчаянно колотящимся сердцем я бросилась наверх в покои эрла, сопровождаемая по пятам парой клириков и несколькими паладинами. После того как я вытащила требуемое, клирики обследовали сундук, но порчи, к моей вящей радости, не обнаружили. Я спустилась вниз и передала суму господину, которую тот в свою очередь отдал инквизитору. Нумерс раскрыл одну из книг и тут же раздался громогласный пронзительный визг. Очень неприятный, мне пришлось зажать уши. – …Одна готова… – услышала я, когда все утихло. – Там на обложке написаны меры предосторожности, – заметил Эйлерт скучающим голосом. Инквизитор распахнул вторую книгу. Я ожидала худшего, но от нее всего лишь поднялась слабая дымка, не чета той жути, что веяла от темного артефакта. – И вы храните у себя такие вещи?! – Чтобы победить врага, надо понять, как он думает, вызнать его слабые и сильные стороны. По-моему, это естественно. Повторилась демонстративная процедура уничтожения книги с помощью святой магии. От трактата остался лишь мелкий пепел. – Вы удовлетворены, инквизитор? Или, быть может, желаете порушить еще что-то из моего имущества? – поинтересовался Туранн. – Не ухудшайте ситуацию еще больше, эрл! Вы осознаете, в какой вы находитесь ситуации?! – гневно припечатал Нумерс. – Допускаю, что темный артефакт вам могли подбросить, но во владении аж двумя темными писаниями вы признались чистосердечно, при свидетелях! Мне стало действительно страшно. Аура Нумерса все разрасталась. Казалось, что и он сам становится все выше и шире, нависая над тобой. – У меня есть разрешение, – флегматично заметил Эйлерт с пробивающимся раздражением. – Послушайте, сир инквизитор, мне уже надоело в этом участвовать. Заканчивайте, и прошу вас покинуть мою усадьбу. – Заткнись, щенок!!! Я упала на колени, ощутив на себе монументальную тяжесть святой ауры. Однако заставила себя поднять взгляд. Остальные слуги также пали ниц. Широль так и вовсе, судя по всему, потеряла сознание. Лишь Негош сгорбился и склонил голову. Милорд же и бровью не повел. – Я и похитрее тебя выродков на чистую воду выводил! Думаешь, избавился от одной пешки и это спасет тебя от праведной божьей кары? Эрл Туранн, я приговариваю вас к святому трибуналу! Вас будут судить иерархи церкви, а вашу судьбу решит Локтар Единый! – Вы забываетесь, инквизитор. – Именем Локтара Единого приказываю тебе повиноваться! Неожиданно мягкая терпеливая улыбка Эйлерта стерлась с лица, будто ее и не было, уступив место злобному оскалу, больше подходящему чудовищу из ужасных сказаний. Мощный порыв ветра разметал паладинов, сияние клириков поблекло, некоторые из них попадали на пол. Инквизитора подхватил невидимый поток и за пару мгновений доставил прямо к хозяину. Эйлерт схватил Нумерса одной рукой за шею в удушающем захвате. – Жалкий смерд, ты подумал, что можешь манипулировать моим разумом?! – прогрохотал голос Туранна. – Хуже этого может быть лишь манипулирование душой мага! Нумерс что-то быстро забормотал, и из него вырвался белый столб света, однако тот врезался в полупрозрачную голубую преграду и бессильно испарился. Инквизитор попытался нарастить святую ауру и освободиться из хватки, но Эйлерт поддаваться не собирался, лишь усилив напор. Я почувствовала ауру мага во всем ужасающем великолепии. Она отличалась от святой ауры и словно была продолжением настроения владельца. Я чувствовала себя жалким насекомым, разозлившим древнее и могучее чудище, которое может раздавить меня, просто нечаянно взмахнув хвостом. Хапверт и Милетт бессильно бухнулись на пол, составив компанию Широль. Лайна также не выдержала и потеряла сознание. Для своего возраста она очень долго сопротивлялась. Часть искоренителей принялись подниматься, закрываясь щитами или святой магией, и организовывать подобие строя. Я с мрачным удовлетворением отметила, что один из служителей Локтара таки тоже упал в обморок. – Вы вторглись в мои владения, приспешники церкви, и вздумали мне указывать в моем доме! Я сам способен прекрасно разобраться с порчей, фанатичные остолопы! Что же до неподчинения, то я не давал присягу короне. А если бы и давал, то в ее тексте нет ни слова о повиновении церкви! Я – свободный маг, подданный множества государств, вы не вправе устраивать надо мной святой суд и лезть в душу без веских доказательств! Так уж и быть, за попытку дергать за поводок я пощажу тебя, инквизитор. Но второго подобного трюка ваш брат не переживет. Запомните мои слова, сир Нумерс, и передайте остальным. А теперь я попрошу вас покинуть имение Тураннов. Надеюсь, что следующая наша встреча пройдет в более мирном и дружественном ключе. Если вы желаете обменяться опытом или устроить рейд на порченые земли, то я всегда к вашим услугам. По мере произнесения слов тон Эйлерта превращался из грубого рыка, источающего ярость и гнев, в спокойный вежливый говор с примесью хорошо сдерживаемого холода. Давление аур снизилось до минимума. Только рядовые орденцы еще держали строй, ощетинившись мечами и святой магией. – Я понял вас, эрл, – выдавил бледный инквизитор. – Мы уходим. Покидали нас церковники с еще большей скоростью, нежели вламывались. Эйлерт быстро привел бесчувственных слуг в себя лечебной магией и уединился в своих покоях, велев принести вина и по пустякам не беспокоить. Где-то с час мы только отдыхали и восстанавливались, делясь впечатлениями и пытаясь отвлечься от пережитого ужаса. Негош похвалил меня за то, что я выдержала столь сильное давление аур. Кроме меня это удалось лишь самому магу да Леместьену с Лироем и Гастеном, которые были обученными воинами и умели противостоять магии. Ну а уважение и, чего уж тут таить, испытываемый страх перед нашим новым хозяином достигли небывалых величин. Противостоять в одиночку старшему инквизитору Ордена Искоренителей вместе с полноценным войском может лишь очень могущественный человек, имеющий стальные… кх-м, убеждения, если немного сгладить высказывание Негоша. В моей душе также бушевал ураган чувств, хоть я их старалась не показывать. Разыгравшееся в холле представление со столькими всплесками магии по-настоящему взбудоражило меня. Если бы я потеряла сознание, то точно бы ни за что не простила себе, что пропустила столь знаменательное событие. Наверное, эти мысли и помогли мне не грохнуться в обморок. Глава 7 Поутру епископ Эшериан прислал приглашение поужинать в лучшем ресторане Шемтена. Слуги вздохнули с облегчением. Никому не улыбалось устраивать войну с Орденом Искоренителей. Также прибыли вестники, впервые за несколько месяцев, целых два, с перерывом в час. Вестник – это человек, зарабатывающий на передаче новостей и слухов. Он кочует от эрла к эрлу, собирает и распространяет свежие вести и сплетни. По правилам, его необходимо накормить, дать возможность умыться, проследить за конем, а также подать немного звонких монет за старания. Сир Авель стал в последние годы излишне скуп и ворчлив, вот вестники и обходили усадьбу Тураннов стороной. Кто-то из послушников церкви проболтался в таверне, и по Шемтену стала гулять история про эрла, который поставил на место зарвавшихся орденцев. Ходили и предположения, будто новый владетель развел тут темный притон с целым культом, и инквизитор просто не справился, но им особо не верили. Вестники не только жаждали поделиться последними новостями, но и узнать, что же стряслось на самом деле. Даже обычной платы не требовали, очевидно, собираясь в дальнейшем как следует нажиться на информации. Сир Эйлерт рассказал всё почти без утайки, умолчав про то, как он раскидал церковников и чуть не придушил инквизитора. Признался во владении темными трактатами и показал сохранившиеся иностранные разрешающие грамоты. В общем, свел все к незнанию местных законов и обычаев, – якобы он и позабыл уже, что в Латернии церковь имеет столь большую власть над потомственными дворянами. Таким образом он отправил шпильку в их адрес. Подытожил тем, что не будь недоразумения, он бы сам с радостью присоединился к инквизитору Нумерсу с выслеживанием и искоренением темных культов. В свою очередь вестник поведал про местных эрлов, кто к кому свататься ездил, о рождении наследников или кончинах, немного о жизни виконта Аурелье, про здоровье короля Родерика и последние модные столичные тенденции. Но больше всего нас, разумеется заинтересовала новость о том, что Орден за что-то повел на допрос сира Бристофа Хальтера. Хоть он и не являлся эрлом или богатым аристократом, держал всего пару магазинчиков в Шемтене, но народ любил пообсуждать проклятых темных сектантов, скрывающихся под личинами порядочных с виду сиров. После обеда Эйлерт приказал собрать всех слуг во дворе. Он вышел, как и в предыдущий раз, на крыльцо и с ходу активировал магию ошейника. Я, как и все остальные рабы, скорее всего, почувствовала нарастающую тревогу в предчувствии боли. – Кто из вас сообщил о культисте на сторону? Никто из слуг не проронил ни слова. Давление ошейника усилилось. – Кто из вас сообщил о культисте на сторону? Молчание. – На колени! Я моментально повиновалась и бухнулась на колени. Как и все слуги… Кроме одного чернокожего раба, который немного замешкался. – Иди сюда. Остальные – возвращайтесь к работе, – скомандовал Эйлерт. Хитро придумано. Авель так не поступал никогда. Магии ошейника можно противопоставить свою волю, так что у некоторых невозможно добиться послушания. Но для этого необходимо прикладывать большие усилия и сосредотачиваться. Входить в особое состояние. Этот доносчик умело сопротивлялся первым вопросам хозяина, и когда эрл вдруг сменил команду, не успел среагировать и снять внутреннее сопротивление. Потому и замешкался, не встав сразу на колени. Мужчина попытался броситься в ноги милорду, но Гастен оттолкнул наглеца щитом и пригрозил отрезать уши, если тот еще хотя бы попытается рыпнуться. Улайбо, так звали доносчика, слезно умолял сохранить ему жизнь и без всяких увиливаний поведал свою заурядную историю. За периодическое подкармливание, хорошие сапоги и одеяло он выдавал информацию слугам Бристофа Хальтера. Про культиста и порченого монстра он сообщил с помощью записки, лежащей в условленном месте. – Достаточно. Игния, продайте его, – махнул рукой. – Будет исполнено, – ответила я. – Спасибо, милорд! Ваша доброта не знает границ!! – припал лбом к ступеням крыльца Улайбо, обрадованный тем, что его попросту не казнили на месте. – За мной. Сниму с тебя ошейник. Вечером эрл съездил в Шемтен, взяв с собой карету с лошадьми, которой пользовался Авель, камердинера и кучера. Ужин с епископом, судя по его скупо брошенным словам, прошел сносно. Им удалось договориться, так что «ни эрл, ни церковь не планировали раздувать конфликт». Звучало это так, будто бы Эйлерт сравнил себя одного со всей латернийской церковной епархией, но смеяться даже про себя над этим высказыванием после вчерашних событий никому не хотелось. Утром же явился проповедник от церкви, проводить мессы и восстанавливать утраченное доверие. Присутствовать необходимо было всем, за исключением дежурной охраны. По лицу Эйлерта было хорошо видно, как не хочется ему слушать служителя, однако он стойко просидел полуторачасовую домашнюю службу. Затем мы накормили церковника, и он направился к рабским баракам продолжать проповедь среди остальных слуг. После обеда эрл уехал из усадьбы в город, использовав своего паука Шуни. Вернулся он только следующим утром. Лайна с ходу учуяла, что от него несет выпивкой и чьими-то духами. Затем, когда милорд уснул, а я собирала белье в стирку, мне выпала возможность удостовериться в словах зверолюдки. От одежды господина пахло спиртным и женскими духами. Конечно, у меня и в мыслях не было ревновать хозяина, поскольку это глупо и бессмысленно. Но стало немного обидно. Рабы ведь тоже люди! А не… табуретки. Вместо того чтобы одарить кого-то из слуг вниманием, шляется с какими-то левыми девками. Нет, отставить вольнодумие! Мало ли… Эйлерт и в разум проникнуть может! Вряд ли, конечно, но лучше действительно не забивать голову бесполезными переживаниями. Проснулся барин ближе к обеду, в весьма благодушном настроении. Плотно поев, он выдвинулся на инспекцию строительства. Пока что слуги лишь заготавливали материал. Срубить дерево – дело одно, но получить доски – задача посложнее. Мы старались экономить и не использовать цельные бревна, поскольку запас древесины в округе ограничен. Иначе придется либо закупать, либо везти демон знает откуда. Существуют породы древесины, из которой доски можно получить относительно легко методом расщепа. У нас такие деревья не росли. Так что действовали с помощью пил и двух сменяющихся пильщиков. Больших пил у нас было всего три, плюс они часто изнашивались, гнулись или ломались рукояти, поэтому работа шла небыстро. Охотникам и Тогрузу приходилось обеспечивать охрану в опасных местах, примыкающих вплотную к топям. Мы старались валить деревья с большими промежутками. Во-первых, таким образом мы даже отчасти помогали лесу, прореживая его. Во-вторых, со стороны не видны просеки, что могли бы заинтересовать власти. Вызывал некоторое беспокойство Бристоф, который мог бы снова донести на нас за то, что мы добываем дерево на чужих землях. Посовещавшись, мы решили, что так мелко он гадить не станет. Все эрлы, соседствующие с топями, так или иначе пользовались их дарами, и на это закрывали глаза. Я, разумеется, последовала за милордом, когда он решил ознакомиться с ходом работ и помочь. И совсем не пожалела. Сначала Эйлерт озаботился безопасностью и послал своего тарантула на поиски враждебных тварей в местах лесоповала. И Шуни уже через полчаса приволок огромную тушу порченого кабана, на теле которого имелись всего две маленькие дырочки. Так я выяснила, что питомец милорда может использовать ядовитый укус. Паук принес еще несколько порченых кабанов, обитавших в округе. У охотников с ними вполне могли возникнуть проблемы, хотя дежурящий Тогруз заявил, что не дал бы этому случиться и перебил монстров на подходе. Самое странное, что у нас в округе не водилось кабанов или медведей. Встречались волки, лисы, рыси, в топях змеи, саламандры и другие пресмыкающиеся. Эйлерт предположил, что сюда пришло кочевое порченое стадо. Вековые стволы деревьев, которые хозяину указывал один из опытных знатоков леса, тот перепиливал магией вмиг. Гиганты валились вниз, повинуясь желаниям человека. Эйлерт использовал какую-то хитрую магию, смешивая воду и воздух и с высокой силой направляя узкий голубой пучок в древесину. При этом раздавался громкий звук. Аналогичным способом он с ходу срезал ветки, а затем принимался за распиливание на доски. Получалось у него сверхбыстро, так что к вечеру уже смогли закончить со строительными материалами. Когда зашел разговор о сушке древесины, снова вклинился хозяин и путем экспериментов с огненной магией смог подсушить дерево до необходимого состояния. Сам он плохо разбирался в плотничестве и строительстве, просто следовал указаниям. С доставкой рабы справлялись сами, используя орков, телеги и волов. Лошади были более выносливы и быстры, волы же сильнее и не столь прихотливы к еде и условиям содержания. После Эйлерт посетил рабский поселок, где главный плотник показал подготовленное место для стройки. По распоряжению милорда кухня должна была стать значительно шире и включить в себя помещение со столами и скамьями. По своей жизни на плантации мне прекрасно помнится, как это неудобно – получать свою порцию в миске, а затем тащиться через дождь, грязь и слякоть в свой закуток, где можно спокойно принять пищу. Теперь рабы смогут поесть прямо в столовой, хотя вся орава разом тут и не поместится, не больше полусотни едоков, согласно плану. Я заметила, что здание далековато от колодца и будет не слишком удобным. Эйлерт сначала предложил вырыть второй колодец, затем поинтересовался, нельзя ли поставить кухню на прежнем месте. Оказалось, слуги боялись темного проклятья Дюстэна, но милорд успокоил их. Господин использовал магию земли, чтобы убрать остатки сгоревшего здания и утвари. Раз – и они уже где-то под землей! Поразительно! За несколько минут на потеху толпе он выровнял земную твердь до идеально ровного состояния. При ударе сапожком был такой звук, будто стучишь по кирпичной кладке. Затем хозяин спросил у плотника, надо ли делать отверстия для опор или погреб. На это раб заметил, что с копанием они и сами справятся. Эйлерт рассмеялся, заявив, что так упрочнил фундамент, что они ковыряться в нем месяц будут. В общем, основная работа была выполнена. На крышу еще требовалась смола. На счастье, у нас оставались кое-какие запасы, которых должно хватить. Жизнь служанки в доме не столь праздное занятие, как кажется другим слугам. Содержать такой огромный особняк в чистоте и порядке та еще задачка. После неуклюжей Аютлы ловкая и неутомимая Лайна действительно выручала с простой работой. Ей уже стали доверять протирание пыли, предварительно запугав стоимостью некоторых экспонатов, дороже ее самой. Так что зверолюдка очищала с них пыль с великой осторожностью и опаской. Утром меня обычно будила бабушка Кирья, которая приходила в дом одной из первых, чтобы поставить греться воду. Первым делом я следовала на предварительный осмотр особняка, в ночной рубашке обходя все этажи и проходы, по пути заводила двое часов: одни в главном холле, вторые в кабинете милорда, проверяла виды из окон, делая в голове пометки, какие указания следует оставить садовникам. Затем обычно подходил Шеоклист, и мы с ним проверяли съестные запасы, решали, что приготовить на завтрак. После я будила Широль и Хапверта с Милеттом, в том случае, если они оставались ночевать в доме. И мы совместными усилиями приступали к побудке Лайны. Говорят, что у собак очень чуткий сон. Не знаю, может, дело в том, что Лайна была из волчьего племени, но разбудить ее утром было той еще задачей. Она даже стоя умудрялась заснуть, что было отчасти мило и забавно, с другой же стороны, времени с утра уходило непозволительно много. Пока хозяин почивал, мы старались по максимуму на-драить помещения, полы и окна. Делать уборку при господине считалось неподобающим. К дому постепенно подтягивались другие слуги: распорядитель с камердинером, Негош, на доклад подходили Леместьен, Тогруз и Алушан. Я выдавала указания на день конюхам и садовникам. Нет, я не знала их работу лучше их самих, просто сообщала о том, будет ли милорд прогуливаться по саду и имеются ли у него в планах поездки в карете. Затем мы с Кибруком решали, надо ли слуг посылать в город за покупками, иногда распорядитель ездил самолично. Со смотрителем хранилищ решали, следует ли формировать караван на продажу в Шемтен или Леменгтон. В том случае, если набиралось достаточно фруктов или иных запасов, а также цены в городе были благоприятными, мы собирали несколько подвод. В зависимости от величины каравана вместе с возничими мог отправиться Кибрук, а также брали с собой от одного до трех орков для подстраховки, иногда присоединяли Алушана, Тогруза и даже Негоша. Орков мы также тщательно экипировали, одевая в элементарную броню из стальных пластин, давая их любимые дубины и булавы. Дороги в Латернии никогда не славились высокой безопасностью. Беглым рабам было некуда податься, кроме как обратно на невольничий рынок, куда-то за границу или же промышлять разбоем на дорогах. Так около года назад мы потеряли одного из орков и двух слуг. Когда милорд просыпался, то мое внимание полностью переключалось на хозяина. Я всё время была готова оказать любую услугу, запоминала указания и планы барина, если он упоминал о них. Затем, если Эйлерт занимался каким-то не требующим моего присутствия делом, появлялось время на отдых и небольшой перекус. Готовили хозяину порции большие, на случай если ему захочется добавки. Остатки съедали с его разрешения мы сами. То есть фактически домашние слуги питались почти не хуже самого главы усадьбы. Также из плюсов можно выделить и комфортные помещения. Крыша в бараках, например, частенько протекала, дули сквозняки, просачивался ночной холод. Крысы, хоть их и пытались периодически выкуривать, бывало, совсем наглели и цапали за пальцы ног. Вот с паразитами в Латернии было строго. Считалось, что мелкие гады являются проводниками мора, так что не только аж дважды в неделю мылись рабы, но и раз в декаду стирали одежду и чистили кровати. На мыло и пенный порошок сир Авель не скупился. Как ни крути, одежда у домашних была на порядок лучше, удобней и опрятней, хоть передник и приходилось замачивать через день. Но в хозяйском доме и стиральные средства были далеко не самые дешевые, не как у рабов. После того как хозяин покинет дом или уснет, мы имели возможность подогреть воду для своих нужд и помыться сами. Общие рабские бани считались у домашних не слишком почетным местом, учитывая то, что люди там оказывались полностью голыми и иногда смешанные дни приводили к соответствующим результатам. Секс среди рабов не запрещался, однако дети считались обузой. Ведь несколько лет им пришлось бы уделять много внимания, сил и средств. Дешевле купить уже взрослого раба. Однако Негош умел определять беременность на раннем сроке, а Кирья – варить специальное снадобье, прерывающее ее почти безболезненно. Мне его пить не приходилось. Полукровки зачастую рождались бесплодными, так что вполне возможно, даже не будь я рабыней, своих детей мне не увидеть. По этому поводу я переживала не сильно – растить детей в таких условиях могут желать лишь урожденные рабы. Те же, кто жил свободным, ни за что не пожелают невольничьей участи своим отпрыскам. Хотя в Латернии были и такие эрлы, что целенаправленно занимались селекцией, растили и обучали детей различным наукам и искусствам, чтобы затем продать по неплохим ценам. Плоды союза разных рас вроде меня плохо принимали окружающие. Я всегда находилась меж двух огней, не в состоянии стать ни эльфом, ни человеком. Насмешки и унижения – привычное дело для полукровок. Ну а то, что они не всегда могут иметь детей, еще ниже опускает их статус в глазах общества. Не можешь продолжить род – значит, ты порченый мусор, которому место в сточной канаве. В один из дней я следовала за милордом в малый обеденный зал, когда передо мной пробежала демонова крыса. Я непроизвольно взвизгнула, а затем схватила стул, который оказался под рукой, и погналась за вредителем. Тщетно! Крыса улизнула в щелку в полу. Я поставила стул на место и сердито дунула на упавшую на глаза прядку волос, затем аккуратно поправила прическу, скрыв острое ухо. Только потом обратила внимание на Эйлерта, который наблюдал за мной и как будто потешался. Господин прилагал усилия, чтобы не засмеяться. – Прошу прощения, милорд, – смутилась я. – Ха! Боишься крыс? – Не то чтобы боюсь. Просто неприятно, господин. – Так у нас с ними проблемы? – спросил Эйлерт.