— Тебя не спросили, чмо с ушами, — тут же отозвался лысый с автоматом. — Чего это ты на машине? — насторожился узколицый. — У тебя же «ижак» старый был? — А как я женщин назад повезу? На багажнике? — сделал пару шагов вперед Середин. — Баб он назад повезет, — скривился узколицый, будто услышал явную глупость, и оглянулся на остальных. Те гоготнули, только Огрех словно ничего не уловил, мрачно обозревая с высоты своего роста окрестности. — И чего смешного? — Олег сделал еще два шага. — Монету привез? — Где женщины? — Ты оглох, петух бесхвостый? — наставил на ведуна пистолет узколицый. — Где монета? — У моста спрятана, — сделал еще шажок Середин. — Не принесу, пока женщин не покажете. Хочу видеть, что они живы и целы. До пяти время еще есть, успею за ней обернуться. — Дашь монету — получишь баб! — Вы же уголовники, твари, подонки без чести и совести. Почему я должен вам верить? Покажите заложниц. Покажите или сделки не будет! Ведун сделал еще шаг. Чем ближе он окажется к бандитам к началу схватки, тем больше шансов будет у него и меньше у них. — Ты чего, падла, права качать хочешь?! — вдруг рванулся вперед лысый с автоматом. — Я тебе сейчас хлебало порву и на задницу надену! Говори, где монета, пока зубами не захаркал! — В вашей тачке их нет, — подойдя почти к капоту, вгляделся в лобовое стекло Олег. — Джип тоже просвечивает. — Вот козел упрямый! — Узколицый с силой вжал ствол ему в висок, чуть ли не воткнул, а вот лысый, как назло, отошел немного назад. Одним взмахом его уже не достать. Разве только первого ножом незаметно кольнуть, а пока соображают — саблю выдернуть. Тут неожиданно слева, совсем рядом, раздался громкий скрип, визг сервоприводов, и случилось такое, что даже ведун остолбенел от неожиданности. Из-за кустарника в ста метрах от грунтовки, по-утячьи переваливаясь с боку на бок, выбралась двуногая яйцеобразная громадина, как две капли воды похожая на боевую машину из фильма «Робот-полицейский». Она повернулась к людям, чуть присела, раскрыла боковые крышки и выдвинула два тяжелых шестиствольных пулемета. — Едрит мой лысый череп, — растерянно пробормотал узколицый. — Цель уничтожить! — прохрипела машина голосом Ворона, и пулеметы грохотнули непрерывными очередями. — А-а-а! — Уголовники метнулись за машины, распластываясь по земле. Ведун выхватил саблю, ударил поперек спины узколицего, проткнул ближнего лысого — но другой успел отреагировать, вскинул автомат. Середин поднырнул под очередь, как под смертоносный меч, в падении рубанул, вытянув все тело, словно гитарную струну, и достал-таки кончиком клинка до локтя бандита. Рука подломилась, автомат клюнул стволом вниз и последние патроны выпустил лысому же в низ живота. Краем уха Середин услышал щелчок передернутого затвора, подтянул ноги и, со всей силы толкнувшись, рыбкой перелетел «Ауди». Вслед оглушительно застучала очередь «калаша». Мелодично зазвенели, осыпаясь, стекла, хлопнули одно за другим два колеса. Олег торопливо переполз к капоту, выглянул. Тут же раздалась очередь, и он скрючился, пытаясь угадать, где именно находится двигатель. Жесть кузова пули прошивали насквозь, даже не замечая, и жадно чмокались в землю слева и справа от ведуна. — Эй, Огрех! — крикнул Середин. — Огрех, хватит дурака валять! Слышишь? Чего патроны зря жгешь, они денег стоят. Давай по-мужски, один на один, на равных! Слышишь? Без железок, голыми руками! Слабо? — Чего? Выстрелы смолкли. Боевой робот тоже испарился, над пастбищем повисла полная тишина. — Голыми руками слабо сразиться? Хочу почувствовать, как хрустнет твоя шея под моими пальцами. — Чего?! — утробно гоготнул богатырь. — Ну, ладно, давай. Олег опять выглянул. Огрех положил автомат на крышу джипа. Ведун облегченно выпрямился, показал ему саблю и опустил ее на капот. Двинулся к богатырю, губы которого расползлись в искренней улыбке: — Шея, говоришь, хрустнет? — Не веришь? — развел руки Середин и пошел к нему, обходя распластанные возле «Ауди» тела по широкой дуге. Если Огрех сделает навстречу хотя бы пару шагов, до автомата ему будет уже не дотянуться. И тут в шею ведуна, чуть ниже затылка, уперся холодный округлый ствол. — Так и знал, что ты чего-нибудь выкинешь, — прошептал сзади знакомый по телефону голос. — Все вы, терпилы, самыми умными себя считаете, фортели каждый раз выкидываете. Но ты самый лихой. Это была голограмма, да? Я сначала даже испугался. Но потом увидел, что пули от робота никуда не попадают. — Где мои женщины? Олег плавно согнул руки в локтях, приняв обычную позу пленного, и стал поворачиваться. Пистолет держал остроносый мужчина, похожий на убитого узколицего паренька. Он был в белом костюме, в кремовой рубашке и светло-коричневом галстуке. — Не тебе вопросы задавать, гнида. — Ствол больно толкнул его под подбородок. — Где монета? — Здесь, — показал глазами вниз ведун и почти сразу резко опустил влево правую руку, почти чиркнув пальцами бандиту по лицу. Кистень выскочил из рукава, скользнул вслед за ладонью и с захлестом ударил остроносого по затылку. Голова чуть дернулась в сторону, и мужчина, закручиваясь вокруг своей оси, осел на траву. Олег быстро поддернул кистень вверх, развернулся и облегченно рассмеялся: Огрех осматривал мертвых подельников, значит, ничего не заметил, — и ведун поскорее толкнул грузик обратно в рукав. Правда, услышав смешок, богатырь поднял голову и замер, недоуменно вытаращившись на беспамятного хозяина. — Ну что, слоняра, драться будем? — весело поинтересовался Середин и покрутил плечами, как бы разминаясь. — Что с ним? — Нокаут. Знаешь такое слово, жирдяй? — Ага, — скривился Огрех, то ли улыбаясь, то ли морщась. — Ты это слово запомни. Жирдяй. Богатырь вразвалочку начал приближаться, постукивая кулаком правой руки в открытую ладонь. — Женщины мои где? — поинтересовался ведун. — Тебе уже все равно, дурачок. Кулак метнулся вперед, нацеливаясь в левый глаз. Олег качнулся вниз и вперед, провел два четких удара в солнечное сплетение и ушел влево. Бугай его тычков, пожалуй, вовсе не почувствовал. Он резко махнул правой кистью, пытаясь попасть ребром ладони в основание шеи. Ведун снова поднырнул и издалека широко рубанул рукой понизу. Сила инерции опять выбросила кистень из рукава. Петля обхватила запястье, грузик разогнался по дуге и врезался Огреху в ногу чуть ниже колена. Гигант взревел, заваливаясь набок, словно наехавший на грузовик «Абрамс», попытался переступить, но не устоял и шумно рухнул оземь. — Подонок! Так нечестно! — Ты дебил, Огрех, — спрятал оружие ведун. — Вы мою мать украли. И ты думал, я тут с тобой в Олимпийские игры стану играть? Где они? Или тебя и вправду покалечить? Здоровяк вдруг извернулся и поймал его за ногу. Взмах — хрустальная капелька врезалась богатырю в темечко. Он ткнулся носом в грязь и обмяк. — Проклятие… — в задумчивости замер над ним ведун. — И почему они все такие упрямые? Он облизнулся, оглядываясь, вернулся к главному, пнул в плечо ногой, переворачивая на спину, пошлепал по щекам: — Давай, уродец, давай. От таких ударов не умирают. Остроносый застонал, открыл глаза: — Ты? — Где женщины, выродок? Куда ты их дел? Где заложницы? — встряхнул его за ворот Середин. — Кто? А-а… — Остроносый хрипло засмеялся. — А их нет. Нет. Я сказал: коли ты еще чего сделаешь, кишки им сразу выпускать. Со мной так нельзя. Мне плохо, но и ты… — Что-о?! — Рука описала короткий полукруг, и кистень врезался прямо в ухмылку, превратив ее в кровавый оскал. — Что ты сделал?! Что?! Что-о?!! Середин бил, бил и бил, вкладывая в кистень весь свой ужас, весь страх и все отчаяние; бил и бил, пока голова уголовника не превратилась в глинистое месиво, из которого торчали куски костей и лохмотья слипшихся волос. Только после этого он поднялся, добрел, покачиваясь, до «Ауди», забрал саблю и вернул в ножны. Душа его ныла, точно больной зуб, но руки все равно совершали привычные действия. — Откуда он мог прийти? — присев на капот изрешеченной машины, огляделся ведун. — Где была засада? За кустарником, из-за которого вышел морок, остроносый прятаться не мог — Олег видел заросли от края и до края. А вот за спиной… За спиной оставалась еще одна низинка. Середин поднялся. Если остроносый сидел там — там же могли быть и заложницы. А если так… Он и боялся того, что предстоит увидеть, и не мог не посмотреть на то, что там скрывалось. Тридцать шагов до кустов, еще столько же вдоль ивняка… В сочной, изумрудно-зеленой осоке лежали два тела. Но не женских. Двое мужчин с одинаковыми треугольными дырочками чуть ниже левого уха. — Ворон… — окатила тело горячая волна. Молодой человек перешел на бег и почти сразу увидел впереди машину. Темно-синюю полноприводную «Акуру». С небритым мужиком, похожим на кавказца, за рулем. Судя по тому, как неподвижно он смотрел перед собой… Олег домчался до машины, сразу рванул заднюю дверцу. Замотанные скотчем женщины задергались, замычали. Середин схватился за нож, вспорол путы на руках и на ногах, сдернул куски пленки со рта. — Господи, сынок, — плача без слез, обняла его мама. — Олежка, милый… Мы тут, мы… На рынке… А нас… Олежка. Ведун ощутил обжигающее прикосновение к запястью, вырвался из рук: — Подожди, мама! Тихо сидите! Он захлопнул дверцу, выхватил саблю, резко развернулся, вспарывая воздух. — Тише ты, бродяга! Зашибешь… — Ворон вышел из невидимости, как из-за стены. Р-раз — и он уже рядом. — Это ты… — облегченно опустил клинок Середин. — Я. — Он повернул голову в сторону двух заколотых стилетом бандитов. — Кажется, ты вообразил себя непобедимым, бродяга? Непобедимым, неуязвимым, непогрешимым. А тебе просто повезло. Повезло, что в тебя не выстрелили, когда ты резал тех троих. Повезло, что я пришел сюда раньше, чем ты управился с прочими душегубами. — Если бы они выстрелили, то не смогли бы узнать, где монета.