– Действуем по плану, – шепнул я Жене, выходя один из раздевалки. Женя ничего не ответил, лишь моргнул зеркалу и продолжил поправлять галстук. До учебного корпуса необходимо было пройти метров пятьсот, и я предполагал, что на меня нападут где-то на середине пути. Но стоило мне выйти на улицу, как я тут же получил удар кулаком в лицо. И хорошо, что я перед выходом на улицу решил прощупать ее ментально и набросил на тело «доспех духа». Удар был силен, и меня отнесло на два метра назад. Я очень сильно разозлился: ведь если бы не защита, подобный удар мог спокойно снести мне голову. Передо мной стояли десяток парней и три девушки. – Пришла пора платить по счетам, – сказал крупный парень, который первым меня ударил. – Пока мы не начали… Никто не хочет уйти? Ну что, котята… Хана вам! Глава 12 – Тем не менее я настаиваю, чтобы виновный понес наказание, – спокойно сказал я. Я сидел напротив директора лицея и смотрел ему прямо в глаза. Говорил четко и спокойно, уже не первый раз повторяя одно и то же. Но директор словно не хотел меня слышать и старался всячески уклониться от решения вопроса. Если сначала Дмитрий Иванович показался мне умным и проницательным человеком, то теперь я считал его приспособленцем, который, казалось, прогибался под каждого и старался угодить всем, в том числе и мне. Не знаю, возможно, ему просто приходится быть гибким, все же он решает много административных вопросов. Вот только в данный момент эта его черта мне очень не нравилась. Теперь я понимал, как в лицее стали возможны травля учеников и воздействие на учителей со стороны Богрянина. Ему просто никто не противостоял, кроме молодой дурочки, которой являлась моя классная руководительница. – Арсений Викторович, – со вздохом начал директор. – Я полностью разделяю ваше негодование, но рассмотрение подобных ситуаций влечет за собой огромное количество административных процедур, которые мы не можем организовать быстро. Я сделал все, что от меня требовалось, и теперь жду результатов… Данный случай лишь один из рабочих моментов деятельности лицея. А теперь извините, мне необходимо вернуться к работе. – Работайте, – кивнул я. – У меня нет желания вам мешать. Но обращаю ваше внимание на то, что первая неделя моего пребывания в лицее едва закончилась, а мне уже несколько раз приходилось отбивать атаки на меня. Причем не от врагов рода Советниковых, а от учеников и, что более важно, учителей. Я считаю это чрезвычайной ситуацией, с которой необходимо разобраться немедленно. – Будьте уверены, я во всем разберусь, – серьезно сказал директор, но я чувствовал в его голосе напряжение и злость, а также чувство безысходности. За то недолгое время, что мы общались, я его окончательно достал, а он не мог меня послать. – Я сообщил вам о нападении на себя три часа назад, – сказал я. – Занятия закончились, и я хотел бы знать, что вы предприняли. Но, судя по вашим неопределенным ответам, вы даже не начали разбираться в сложившейся ситуации. – Это требует несколько больше времени, – напряженно сказал директор. – Подозреваю, что вы совершенно не представляете, что мне предстоит сделать. – Все я знаю, – сказал я, показывая ему небольшой томик кодекса лицея. Целых два урока я занимался тем, что незаметно от учителя изучал данную книжицу и почерпнул в ней много нового для себя. Оказывается, глава рода в случае угрозы для жизни его ребенка может требовать разбирательства, причем немедленного. И присутствовать лично при всех этапах разбирательства, и никто его не в праве выгнать. – Хм… – Директор вымученно улыбнулся, наконец-то осознав, что я не просто так сижу тут и канючу о решении своего вопроса. – Вы же понимаете, что возникшая проблема не решается настолько быстро. – Понимаю, – ответил я, поощрительно ему улыбаясь. – Я же не мешал вам работать, пока у меня шли занятия, пришел после. Для начала я хотел бы узнать, что вы успели предпринять. А вы меня, простите, за нос водите. – Я обзваниваю родственников всех пострадавших детей, – смирившись с неизбежным, начал было директор. Я его перебил: – Не пострадавших, а нападавших. – Арсений Викторович, когда вы от меня вышли, ко мне пришли другие дети и заявили об обратном. Якобы именно вы напали на них. – А что же говорят камеры видеонаблюдения? – вежливо улыбнулся я. – Данные с камер еще снимаются, – сказал директор. – Данные с камер за это время можно было успеть снять уже десятки раз, – парировал я. – И почему-то мне кажется, что вы просто не спешите с расследованием. – Записи с камер почему-то в ужасном состоянии, и по ним очень сложно разобрать, что происходит… И напоминаю, что вы тоже подозреваемый, – бессильный что-либо сделать мне, сказал директор. – Я провожу расследование, а вы мне мешаете. Удалитесь, пожалуйста, в приемную, я извещу вас о результатах. – О нет! – отрицательно покачал я головой. – Я имею право тут находиться. А также контролировать процесс проходящей проверки. – Вы бы сами потерпели над собой проверяющего? – иронично поинтересовался директор. – Я мало того что не проверяющий, так еще и имею право тут находиться, – сказал я. – Здесь имеет право находиться ваш отец, и я, кстати, уже попросил его приехать, – уже спокойней сказал Дмитрий Иванович. Все же мужчина явно поднаторел в общении с клановыми отпрысками. – Как и родителей всех остальных детей… – Для чего они тут? – поинтересовался я. – Для решения данного вопроса нужны участники, а не их родственники. – Поймите, что сейчас так не делается, – откинувшись в кресле, сказал мужчина. – Ученики лицея – непростой контингент. Уже давно для решения подобных вопросов мы вызываем представителей всех родов, чьи отпрыски замешаны в конфликте. А так как данный вопрос достаточно серьезный, то вызываются главы родов. – Скажите, а там что, были клановые представители? – уточнил я. – Мне казалось, там обычные ученики. – Нет, я знаю только представителей Сикориных и Больтов, – сказал директор. – Добрый день. Дверь неожиданно раскрылась, и вошел мой отец. Он уверенно прошел через весь кабинет, положил руку мне на плечо и нейтральным тоном сказал: – Не волнуйся! Сейчас все решим! – Спасибо! Я не волнуюсь, – сказал я. Он никак не отреагировал на мои слова. Самым наглым образом сев рядом со мной на стул и уверенно посмотрев на Дмитрия Ивановича, он потребовал: – Говорите! – Виктор Николаевич, – медленно сказал директор. – Пока не прибыли главы других родов, я бы предложил вам переговорить со своим сыном отдельно… Скажем, в специальной комнате… Там есть все необходимое, чтобы люди вашего положения могли обсудить важные вопросы и тем временем подождать остальных. – Я знаю. Ведите! – сказал отец. Директор без промедления встал. Очень уж ему хотелось поскорее выставить меня из кабинета. Уходить я, естественно, не хотел, но чтобы не выглядеть дураком, пришлось встать и пойти за ними. Я уже понял, на что рассчитывал директор: он ждал, когда приедет мой отец, чтобы заставить меня пойти с ним. Помещение, в которое мы пришли, выглядело достаточно прилично. Кожаные диваны вдоль стен, несколько столов, стоящих рядом друг с другом, и возле них стулья. Все добротное и красивое. Мы с отцом присели за дальний стол. И как только директор вышел, отец сказал: – Рассказывай. – Я считаю, что вполне могу справиться сам. Зачем ты приехал? – вместо ответа спросил я. – Потому что ты куда-то влез, – спокойно сказал мне отец. – И раз так удачно получилось, что никто пока не приехал, то я хотел бы узнать все как можно быстрее. Все важное по ситуации, потом обсудим остальное. – С чего ты взял, что я куда-то влез? – уточнил я. – Мне звонит директор и говорит, что нужно решить проблемы с представителями других родов, – буднично пояснил отец. – Я ездил в лицей по таким вопросам и когда Павел учился, и когда учился Тимофей. Подобные конфликты возникают постоянно. Давай рассказывай. – Рассказывать, собственно говоря, нечего, – ответил я. – На меня напали, и я ответил. Причем ответил всем, кто напал. Никого не жалея. Совершенно никого. – То есть? – не понял отец. – Их было много? – Попало только девятерым, остальные сбежали, – спокойно ответил я. – Но остальных можно и даже нужно отследить по камерам. – Так ты их победил, и они на тебя пожаловались? – понятливо кивнул отец. – Да, но я первый пришел к директору и попросил разобраться в ситуации, – скривив губы, сказал я. – Вот только почему-то прошло три часа, и он ничего толком не сделал. А записи с камер, говорит, неразборчивы. – И как ты собираешься доказать, что именно они на тебя напали, а не наоборот, если записей с камер нет? – вопросительно посмотрел на меня отец. – Против тебя десять голосов! – А у меня все есть, – сказал я и протянул ему телефон. Мои парни, а Женю и Васю я уже считал своими, начали зарабатывать очки в моих глазах. Не зря я согласился с ними поработать. Парни не только сняли два видео с разных ракурсов из спортивного комплекса. Они сделали больше: договорились с кем-то, чтобы меня снимали и со стороны улицы, когда я буду выходить. Таким образом, они предоставили мне четыре видео поединка с разных ракурсов: два из спортивного комплекса, и еще два – с улицы, на которых был очень хорошо запечатлен момент нападения. Причем снимали точно не они, иначе я не могу объяснить, как на тех же видео отлично видно, как Вася и Женя вместе с Марком выходят из тех же дверей. Помимо этого мне в руки попал и список фамилий всех, с кем я дрался. Причем не только на арене, но и тех, кто на меня напал, а также и тех, кто убежал. – И что это? – спросил отец, взяв у меня телефон. – Ты посмотри… Видео номер три, – сказал я. – Оно короткое, но наиболее информативное. Посмотри его, а потом обсудим. Там половина ответов на твои вопросы точно есть. Лицо отца, пока он смотрел видео, не было бесстрастным: он то поднимал брови, то опускал и порой, казалось, хотел мне что-то сказать, но сдерживался. – Учитель Богрянин? – уточнил отец, досмотрев видео. – Именно, – ответил я.