Минут через десять подъехала вторая машина. Там тоже лишь один полицейский – смелые парни, надо признать. Пока один из копов держал его под прицелом, второй обыскал. Охренел. Синий паспорт гражданина СССР, права, а это что? Федеральное разрешение? На скрытое ношение оружия? Вот дерьмо, и что же здесь произошло? Тем не менее, порядок есть порядок. Вот труп, вот стрелок, а за остальное голова пусть у начальства болит. Она у него большая, за нее платят много. Удивительной вышла эта поездка в Америку, познавательной. В Диснейленде был, в публичном доме был, в ФБР был. Даже по телевидению выступал. Осталось в полицейском околотке, в местной КПЗ посидеть. Ну так пожалуйста, все для туриста, сидите, наслаждайтесь. Клетка. Самая настоящая клетка, со скамейками по бокам. В ней четверо. Двое помятого вида интеллигентов. У одного синяк под глазом, у другого челюсть разбухла, смотрят друг на друга волками. Здесь все ясно, хорошо ребята погуляли. Третий – здоровенный негр в обносках. Вроде как хотел бабушку не то через дорогу перевести, не то помочь ей сумку донести, а та от него стрекача задала, да в полицию наябедничала. Бывает. От такого любой бы зайцем умчался. Ну и московский мент. Вернее, пока просто советский госслужащий в командировке, потому что никто не торопится снимать с него показания и личность проверять, все ждут чего-то. Ходят мимо, общаются, занимаются своими делами, не обращая на задержанных никакого внимания. Великое дело – привычка. Оп-па, оживление, почти суета. Приехали четверо добрых молодцев. Об их профессии даже спрашивать неловко – и так ясно. Короткие стрижки, костюмы, галстуки. На улице жара за тридцать, а тут костюмы и галстуки. Герои, железные парни! – Мистер Щербатов, прошу выйти, прошу ваши руки, прошу проехать с нами. – И наручники держит, мол, давай, не выпендривайся. Что же, от тюрьмы, видать, не только в России не зарекаются. До Далласа домчались быстро, а там подъехали к светлому пятиэтажному зданию, чем-то похожему на больницу. В наручниках завели внутрь, поднялись на третий этаж и долго шли по запутанным коридорам, пока не пришли в комнату, копию той, в Трентоне, где он так неудачно попытался поспать. Только здесь сняли наручники, и один из сопровождавших немного смущенно сказал: – Прошу немного подождать, мистер Щербатов. Да, отдельная просьба моего руководства – не стоит спать на этом столе, пожалуйста, он не для этого предназначен. Знают! Приятно, черт побери! И хреново одновременно. Всю жизнь убийц ловил, а тут сам, своими руками… Да, бандита, да, защищаясь, но на душе все равно погано. Следователь пришел через час. Точнее, двое следователей – мужчина средних лет и довольно молодая женщина, одетая в строгий костюм, но явно не слишком часто пользующаяся услугами парикмахера и визажиста. А зря – могла бы выглядеть весьма неплохо. Впрочем, говорить об этом не следует, не стоит умножать число обиженных на тебя фэбээровцев, их и так сейчас в Америке развелось как мух… нет, нет, как красных кардиналов на кормушке! Заговорил мужчина. – Мистер Щербатов, позвольте представиться – агент Хендерсон, агент Сандерс, – кивок в сторону дамы. – Нам поручено следствие по вашему делу. Желаете пригласить адвоката? Отказ от адвоката в Америке – глупость несусветная. Другой вопрос – во сколько клиенту это удовольствие выйдет… – Обязательно. Но вначале прошу связаться с советским консульством в Нью-Йорке. Воспользуюсь своими правами. Гордон Кончак Он сидел в кабинете, в очередной раз ожидая решения начальства об увольнении. А как иначе? Когда казалось, что это гребанное дело подошло, наконец, к концу, все опять стало плохо. Вначале без толку проторчали в засаде, ожидая «Пана». Тот и не подумал появиться, нахально оставив всех с носом. Потом позвонил Лисицын, потребовав, именно потребовав объяснений – куда делся Бэзил. А куда он мог деться, если в его машине стоит жучок, четко докладывающий, что никто никуда не едет. Ну вышел человек прогуляться, чего панику разводить? Ах, встретиться должны были? О`кей, посмотрим. Через полчаса посланный в отель сотрудник доложил, что русский вышел днем, взяв с собой документы и, главное, оружие. И тут все встали на уши. Прошерстили вокзалы, аэропорты, бюро найма машин, фотографии разослали всем нью-йоркским полицейским. Глухо. Человек исчез, и виновного в этом безобразии долго искать не требуется. Вот он, пожалуйте знакомиться – специальный агент Кончак. Пока еще специальный агент, но это, очевидно, ненадолго. А как иначе? «Пан» скрылся, «Одиссей» исчез, так что кадровое решение очевидно. Во всяком случае, шеф не звонит и на совещания не приглашает. Мысль, что тот также прощается со своим кабинетом, в голову Кончака не пришла. Так что, когда через день раздался звонок, Гордон уже готовился собирать вещи. – Твою мать, Бэзил, где тебя черти носят? Где?! Что?! Дальнейшую речь специального агента, высокохудожественную и до крайности эмоциональную, история не сохранила – не нашлось смельчаков положить те слова на бумагу. Но, по крайней мере, стало понятно куда бежать. На доклад к шефу, разумеется. Тот, выслушав подчиненного, флегматично поднял трубку спецсвязи и набрал номер своего коллеги в Далласе. – Чарли, привет, давно не виделись. Слушай, у меня тут один русский коп из-под опеки сбежал. Да, тот самый, что по телевизору выступал. Ах, уже у тебя? Кого убил? Мексиканца?! Господи, этот-то ему, чем не угодил?! И тут же Гордону: – Два билета до Далласа, срочно. Наши головы уже не спасти, попытаемся сохранить хотя бы задницы. Перед выездом Кончаку передали, что его разыскивает мистер Лисицын из советского консульства, но на разговор с ним времени уже не оставалось. Не до того. За всю дорогу до аэропорта, весь полет и поездку до техасского офиса эти двое не проронили ни слова. Зато в офисе… о, офис бурлил, словно туда приехал знаменитый цирк, пропустить выступление которого не желал ни один сотрудник, вплоть до последнего уборщика. Как, каким образом в этой сверхсекретной организации распространяются слухи – страшная тайна, постичь которую не смог ни один директор, включая самого Гувера[52], Великого и Ужасного. Но все даллаские коллеги знали и об убийстве русских копов, и о диких пытках, через которые прошел их нынешний пленник, и о конфузе со столом, сломавшимся в допросной трентонского отделения. Парочка, что должна была вести допрос, чувствовала себя героями премьеры, в красках расписывая коллегам подробности происшествия. Пока – ближайшим сослуживцам, но не было ни малейших сомнений, что уже завтра о них будет знать весь офис, а через неделю – все бюро, включая Аляску. Гордон и шеф не подкачали – материалы дела взяли твердыми руками, внимательно прочитали, оценили и дружно задали сакраментальный вопрос: «Парни, выпить есть?" А что еще было спрашивать, когда вот же, ответы на все вопросы. Мексиканца убил? Так русский не в паспорт стрелял, а в морду, не узнать которую не мог. «Пан», собственной персоной, лежал в техасском морге с двумя дырками в сердце. На душе у шефа потеплело – выстрел был мастерский, не зря супруга на русского время тратила. Жаль, быстро стрелять так и не научила – дырка в куртке Бэзила четко показала, кто из участников дуэли лучший ганфайтер. С другой стороны, та же дырка снимает с русского обвинение. Да, надо потратить еще время на оформление документов, экспертизу, окончательное решение примет судья, но, по большому счету, все ясно. Мистер Щербатов не имел предварительного намерения убивать мистера Григоряна, применил оружие исключительно защищая свою жизнь, да и выжил-то чудом. А уж какая нелегкая занесла Бэзила в Техас, да еще и в ту же гостиницу, куда приехал «Пан», об этом можно поговорить потом, в родном Нью-Йорке. И Кончак готов был поклясться, что великолепная мисс Кэмпбелл не упустит возможности поднять свой рейтинг очередным интервью с русским копом. Еще бы, противостояние отважного шерифа и гнусного гангстера закончилось в Техасе! Дуэлью! В стиле настоящих, великих вестернов прошлого! Прошляпить такую историю мог лишь клинически тупой журналист. Но это в будущем, а пока шеф возвратился в Нью-Йорк отмываться и выбивать награды. А что, преступная группа «Пана» ликвидирована, все преступления раскрыты, даже с перевыполнением – группа Шакала тоже разгромлена. А уж полученную от сообщников Шакала информацию еще не меньше года предстоит отрабатывать, после чего в великой Америке жить станет лучше, жить станет веселее. Обвиняемого Щербатова допрашивали в присутствии вице-консула нью-йоркского консульства мистера Лисицына и адвоката – скромного мужчины лет тридцати, лишь недавно получившего патент штата Техас. «Вопрос: Мистер Щербатов, вы знали человека, против которого применили оружие? Ответ: Да, это гражданин СССР Армен Григорян. Мне известно, что он разыскивался властями штата Нью-Йорк по подозрению в преступлениях. В частности, в покушении на убийство, похищении людей и применении пыток. Вопрос: Откуда вам это известно? Ответ: Я – один из тех людей, который был похищен Григоряном. Именно ко мне были применены пытки, именно меня он собирался убить. Все это законным образом зафиксировано в материалах уголовного расследования, проводимого в штате Нью-Йорк. Вопрос: Вы планировали свою встречу с убитым? Ответ: Нет, она произошла совершенно неожиданно. Вопрос: Встретив мистера Григоряна, вы желали его задержать? Реплика адвоката: Протестую, вопрос сформулирован некорректно. Вопрос: Вы предприняли действия к ограничению свободы мистера Григоряна? Ответ: Нет, я не только не предпринял действий к ограничению свободы мистера Григоряна, но и не желал их предпринимать. Вопрос: С какой целью вы взяли в руки оружие? Ответ: С целью защитить свою жизнь. Вопрос: Почему вы решили, что ваша жизнь под угрозой? Ответ: Я увидел, как оружие достает мистер Григорян. Я знал, что он желает меня убить, об этом он определенно сказал во время нашей предыдущей встречи. В тот раз он не убил меня только потому, что ему помешали законные действия правоприменительных органов, в частности, сотрудников ФБР. Вопрос: Доставая оружие, вы желали убить мистера Григоряна? Реплика адвоката: Протестую, вопрос сформулирован некорректно. Вопрос: Доставая оружие, вы понимали, что ваши действия могут привести к смерти мистера Григоряна? Ответ: Да, безусловно. И я был к этому готов. Я был убежден в обоснованности и необходимости своего выстрела в мистера Григоряна, который был бы для него смертельным. Вопрос: Почему вы выстрелили дважды? Ответ: Чтобы исключить возможность ответного выстрела мистера Григоряна». Вот так. Если бы обвиняемый сказал, что доставая свой пистолет не рассчитывал убить противника, он сел бы за непредумышленное убийство. Если бы сказал, что выстрелил дважды просто потому, что его так учили, мог получить обвинение в непропорциональном использовании силы. Америка, господа. Здесь с законом не шутят. А так все обошлось. Щербатов был освобожден, использование им летального оружия при самообороне было признано обоснованным. В Нью-Йорк возвращались втроем. Фэбээровец, советский шпион и московский мент. Все в состоянии изрядного, но не чрезмерного подпития. И все с блаженным ощущением, что эта бредовая история, катком проехавшая по судьбе каждого, наконец, закончилась. Будут воспоминания, рассказы друзьям и коллегам о невероятном, почти фантастическом приключении. Даже гордость будет, мол, какой я молодец и суперпрофессионал! Но это потом, когда схлынет усталость, забудутся страх, злость и ненависть. Бессонные ночи, в которых сердце болело так, что казалось птичкой, рвущейся на волю из такой тесной и неуютной груди. А пока они просто сидели в креслах самолета, закрыв глаза и ни о чем не думая. Усталые мужчины отдыхали. Щербатов улетал в Москву через три дня. За это время он успел еще раз выступить по телевидению, дать несколько интервью газетам и журналам. Естественно, под неусыпным присмотром миссис Кэмпбелл. Впрочем, их встречи ограничились лишь рамками этих самых интервью. О той сумасшедшей ночи ни он, ни она не обмолвились ни словом. – Ты мне напишешь? – Обязательно. Впрочем, есть еще и телефон. – Да, созвонимся. Обязательно.