Он вернул нож в тайник. Это всего лишь игра. В жизни такого не бывает. Но ему все равно позарез было нужно узнать подробности. Причем немедленно. * * * Томми сидел в кресле и листал журнал про мотоциклы, качая головой и что-то напевая себе под нос. Время от времени он показывал какой-нибудь разворот Лассе и Роббану, где под картинкой были описания объема цилиндра или скорости. Голая лампочка под потолком отражалась в глянце страниц, бросая блики на одну бетонную и три дощатых стены. Они были у него на крючке. Мама Томми встречалась со Стаффаном, работавшим в полиции. Томас не особенно жаловал Стаффана, скорее наоборот – считал его скользким типом, склонным к нравоучениям. К тому же он был религиозным. Но через мать Томми удавалось разузнать вещи, которые Стаффан вообще-то не должен был ей рассказывать, а она вообще-то не должна была рассказывать Томми, но… Таким образом он, к примеру, был в курсе расследования ограбления магазина электроники в районе Исландсторьет. Которое они же – он, Роббан и Лассе – и провернули. Грабители не оставили никаких следов. Мать прямо так и сказала: «Грабители не оставили никаких следов». Со слов Стаффана, конечно. Даже машину никто не заметил. Томми и Роббану было по шестнадцать, и они учились на первом курсе училища. Лассе было девятнадцать, у него было не все в порядке с головой, и он работал сортировщиком запчастей на заводе электроники в Ульвсунде. Зато у него имелись водительские права. И белый «сааб» 1974 года выпуска, с номерными знаками, подделанными черным фломастером перед налетом. Как выяснилось, зря, потому что машину все равно никто не видел. Свою добычу они припрятали в пустом подвальном помещении, отведенном под склад, напротив комнаты, где они обычно тусовались. Перерезали цепь болторезом и вставили новый замок. Они пока и сами не знали, как будут сбывать краденое, вся фишка была в самом налете. Правда, Лассе удалось толкнуть кассетник какому-то чуваку с работы за двести крон, но этим пока дело и ограничилось. К тому же имело смысл выждать какое-то время и уж точно не поручать такие вещи Лассе, потому как он был… нестандартно мыслящий, как выражалась его мать. Но с момента налета прошло уже две недели, да и у полиции образовались дела поважнее. Томми листал журнал, улыбаясь своим мыслям. Да уж, дела так дела! Есть на что отвлечься. Роббан нетерпеливо барабанил руками по коленям: – Ну ладно! Колись. Томми показал ему разворот журнала: – «Кавасаки». Триста кубов. Прямой впрыск, и еще… – Хорош! Давай рассказывай. – О чем? Про убийство, что ли? – А то! Томми прикусил губу, сделав вид, что собирается с мыслями: – Та-ак, как там было-то… Сидя на диване, Лассе подался вперед всем своим долговязым телом, сложившись вдвое, как перочинный нож: – Все выкладывай! Томми отложил журнал и посмотрел на Лассе в упор: – А ты вообще-то уверен, что хочешь это слышать? Жуткая история. – Да ладно! Лассе храбрился, но в его глазах Томми читал тревогу. Достаточно было скорчить страшную рожу, заговорить не своим голосом, не реагируя на просьбы прекратить, как Лассе впадал в панику. Однажды они с Роббаном вырядились как зомби, размалевали физиономии материнской косметикой и, выкрутив лампочку в потолке, стали поджидать Лассе. Кончилось все тем, что Лассе наложил в штаны, а Роббан приобрел фингал под глазом, на том самом месте, которое собственноручно разукрасил синими тенями. С тех пор они старались лишний раз его не пугать. Лассе поежился на диване и скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что ему все нипочем. – Ну, короче, это было не обычное убийство, если можно так сказать. Чувака нашли… висящим на дереве! – В смысле?! Повешенным, что ли? – переспросил Роббан. – Да, повешенным. Только не за шею. За ноги. В смысле, он висел вниз головой. На дереве. – Да ладно, от этого же не умирают! Томми многозначительно посмотрел на Роббана, словно тот высказал интересную мысль, и затем продолжил: – Нет. От этого – не умирают. Но ему еще перерезали горло. А вот от этого точно умирают. От уха до уха. Вспороли, как… арбуз. Он провел пальцем по горлу, показывая, как это было. Лассе невольно вскинул руку к горлу, будто защищая его. Потом медленно покачал головой: – Ну и почему он так висел? – А сам-то как думаешь? – Не знаю. Томми с задумчивым выражением потеребил нижнюю губу. – А самое странное вот что. Если человеку перерезать горло, он умирает. И крови при этом бывает столько, что мало не покажется. Так? Лассе и Роббан кивнули. Томми потянул время, прежде чем обрушить на них бомбу: – Но под ним на земле… вообще не было крови. Всего пара капель. Хотя из него должно было вытечь несколько литров, пока он там висел. В подвале повисла тишина. Лассе и Роббан растерянно уставились взглядом куда-то перед собой. Роббан очнулся первым: – Я знаю! Его убили где-то в другом месте. А потом подвесили там. – Мм… Но зачем вообще вешать его на дерево? Когда кого-то убивают, обычно стараются избавиться от трупа. – Может, он сумасшедший? – Может быть. Но у меня другая теория. Вы видели когда-нибудь бойню? Как забивают свиней? Прежде чем разделать тушу, из нее сливают кровь. И знаете, как это делают? Подвешивают ее вниз головой. На крюке. И перерезают горло. – Ты что, хочешь сказать, что убийца собирался его разделать? –Че? Лассе неуверенно переводил взгляд с Томми на Роббана и обратно, пытаясь понять, не прикалываются ли они. Не заметив и тени насмешки, он спросил: – Они правда так поступают? Ну, со свиньями? – Ну да, а ты что думал? – Я думал, у них там для этого какие-нибудь специальные приспособления. – И что, тебе бы от этого легче стало? – Нет, но… их что, прямо живьем подвешивают? – Да. Живьем. И они еще дергаются. И визжат. Томми изобразил, как визжит свинья, и Лассе поник, уставившись в свои колени. Роббан встал, прошелся взад-вперед и снова сел на диван. – Нелогично. Если бы убийца собирался его разделать, кровь бы все равно осталась. – Это ты сказал, что он хотел его разделать. Я так не думаю. – Да? А как ты считаешь? – Я считаю, что ему нужна была кровь. Ради нее он пацана и прикончил. Чтобы добыть кровь. Я думаю, он забрал ее с собой. Роббан медленно кивнул, поковырял пальцем болячку от здоровенного выдавленного прыща в углу рта. – Но зачем? Пьет он ее, что ли? – Например. Томми и Роббан погрузились в размышления, прокручивая в воображении подробности убийства и всего, что за ним последовало. Через какое-то время Лассе поднял голову и вопросительно посмотрел на них. В глазах его стояли слезы. – Но они хоть быстро умирают? Свиньи? Томми серьезно посмотрел на него и ответил: – Нет.