И тут же пошла красными пятнами от волнения. — Почему нет? — переглянулись хирург и Удуговы. Жанна отвела меня в спальню, которую занял Амир. Центром просторной спальни с выходом на террасу была огромная кровать. В левую стену был встроен электрический камин, и его искусственное пламя освещало комнату. Рядом с камином был встроен небольшой книжный шкаф и тут же стояло два уютных кресла из кожи. Разметавшись по подушкам, в постели лежал Амир. Его дыхание было тихим, почти не слышным, но раны на спине… не выдержав, я всхлипнула. — Амир… — Я бросилась к краю постели. Встала на колени и с нежностью прикоснулась пальцами к его заросшей щетиной щеке. — Я теперь буду рядом, слышишь? Мы справимся, обязательно. Прикрыв глаза, я прижалась щекой к его ладони. По лицу катились горячие слезы, и я даже не пыталась с ними бороться. Глава 43 … Надо ли говорить, что остаток вечера я провела в спальне у Амира? Жанна пыталась уговорить меня лечь спать в гостевой комнате, но я лишь отрицательно качала головой. Взяв с полки детективный роман, я устроилась в кресле, закуталась в накидку и тихонько читала. Амир не просыпался. Иногда он стонал во сне, но глаз не открывал. От каждого его движения, от каждого стона сердце уходило в пятки. Ближе к полуночи в спальню заглянула Жанна с подносом в руках. — Сафи уснула, — шепнула она и поставила поднос на выдвижной столик. Чайник с ароматным чаем из трав, мед и сыр так вкусно пахли и манили их попробовать, что рука сама потянулась к угощению. — Карим рассказал мне про Романа, — разливая чай в красивые чашки с восточным орнаментом, начала Жанна. Я вздохнула. — Сегодня я была близка к тому, чтобы застрелить его. Он обесчестил мою сестру и отказался признавать ребенка. Он убил моего отца. А еще он едва не убил Амира. Нас спасла только случайность… Жанна пригубила чай. — Я бы не хотела, чтобы на ком-то из моей семьи была его кровь, — отстраненно произнесла она. Я замерла в кресле. — Почему? Что в нем такого? — Я его любила, — впившись взглядом в пламя камина, печально произнесла она. — Очень любила, Валери… Но в то время я была замужем за человеком, которого для меня подобрал отец. Меня выдали замуж против воли за Асафа, партнера отца, с которым они вели игровой бизнес. Мужа я ненавидела. Он был почти одного возраста с моим отцом, был жесток и скуп. Браки по расчету никогда не приносят счастья. Женщина обречена всю жизнь хранить верность тому, кого чаще всего не выносит. А Роман, он… он был яркой вспышкой. Моей последней надеждой на счастье. Этот дом, который я так люблю, был местом наших с ним тайных встреч. Роман мне его подарил на мой день рождения. Здесь в его объятиях я чувствовала себя живой. Каждую нашу тайную ночь я как будто рождалась заново, а перед рассветом, когда он покидал мою спальню, я умирала, зная, что придется вернуться к мужу. Она грустно улыбнулась, и в ее глазах блеснули слезы. — Потом правда вскрылась. Асаф был очень мстительным человеком. Между нашей семьей и Мардоре разгорелась война. Муж и мой отец заперли меня в доме и больше никуда не выпускали. Так я стала позором семьи. Но было поздно, через полтора месяца я поняла, что жду ребенка. Асаф не мог быть его отцом – для этого он слишком редко посещал нашу спальню. Даже представить себе не можешь, Валери, на какие унижения мне пришлосьй пойти, чтобы сохранить малышу жизнь. Я играла в раскаяние и ублажала своего старого мужа в постели всеми доступными способами, до тех пор, пока не пришло время объявить о беременности. У меня получилось. Я убедила Асафа, что ребенок от него. В ту жуткую ночь семь месяцев спустя муж впервые вывел меня в свет. В местном театре проходила знаменитая опера. Для нас была заказана ложа, но в тот день меня предали. Кто-то прямо на представлении сообщил Асафу, что ребенок, которого я жду – не является его долгожданным наследником. Мой муж всегда был страшен в гневе, а тут он будто сорвался с цепи. Он ворвался в ложе с тычковым ножом, который всегда носил при себе для самообороны. Длинный и острый клинок полоснул по моему лицу. Я закричала от боли, меня объял ужас, но Асаф не собирался останавливаться. Стальное лезвие обожгло мое горло… Я не знаю, как в ложе оказался Роман. Приставив пистолет к виску Асафа, он без сожаления выстрелил ему в голову и ушел. Обхватив плечи руками, Жанна смотрела на огонь. Она не двигалась, но ее голос дрожал. — Сафия… дочь Мардоре? — изумленно прошептала я. Жанна кивнула. — Он не знает, что она его дочь. Чтобы уберечь семью от позора, мой отец приказал выдать легенду, которую ты, наверное, слышала. Теперь ты понимаешь, почему я не могу позволить, чтобы кто-то из моих братьев убил Мардоре? Я не переживу, если отца моей любимой малышки отправит на тот свет Карим или Амир. — Роман такой жестокий человек! Как ты могла его полюбить? Жанна рассмеялась. — Жестокий? О, нет, детка, ты еще не знаешь, что такое жестокость. По сравнению с моим мужем Роман был сама любезность. — Но почему ты не скажешь Мардоре правду? Это многое бы решило! — Валери, слишком много всего случилось. Между нами такая огромная пропасть, что уже ничего не исправить. Одно я знаю точно – я ни о чем не жалею. Мой муж был бесплоден, а Сафия – самое большое сокровище в моей жизни. Как и этот дом, в котором я нашла пристанище после смерти мужа. Я ошеломленно смотрела на Жанну. Какая странная история. Странная и безумная. А еще безумнее то, что мы все прячемся от Мардоре в доме, который он ей подарил! Чай закончился, и Жанна ушла. Я улеглась в дальнем углу огромной кровати, укуталась в одеяло, и до самого рассвета не могла заснуть. Я все думала о Жанне и Мардоре. Об их дочери, которая вряд ли когда-нибудь узнает, кто ее настоящий отец. «А ведь Мардоре до сих пор ее любит. Это про нее он сказал за столом. Сердце ему разбила Жанна… И этот дом, оказывается он ей подарил еще при живом муже. Это их бывшее любовное гнездышко, потому Жанна и родила здесь Сафи. Я и не думала, что Роман способен на благородные поступки. Как он оказался в ложе и успел спасти ее от ножа? Ох, как же все запутанно, как сложно…» — мелькали сонные мысли в моей голове. Ближе к утру я так и заснула – объятая смятением в дальнем углу огромной кровати. Очнулась от того, что надо мной склонился Амир. — Валери, это ты? — он ощупывал мое лицо и никак не мог поверить, что я реальна. Я отчаянно кивала и тоже гладила его по колючим щекам ладонями. — Моя милая девочка, — прижимая меня к своей груди дрожащими от слабости руками и усыпая мое лицо поцелуями, шептал Амир. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу… Амир помрачнел. — Что с тобой сделал Мардоре? Он прикасался к тебе? — Нет… он очень хотел, но не смог. Лекарство, которое ему дают в виде обезболивающего, отняло у него мужскую силу. Красивой линии губ Амира коснулась кривая усмешка. — Надо же, какой сюрприз. Представляю, в какой он ярости по этому поводу. — Еще бы… Несколько мгновений мы смотрели в глаза друг другу. — Поженимся, как только я смогу встать с постели. Не будем откладывать ни на день, — хрипло прошептал он и привлек меня к себе. Я осторожно прижалась к его груди и слушала, как громко стучит его сердце. — Теперь все будет хорошо, — запустив пальцы в его взъерошенные волосы, шептала тихо. — Иначе просто не может быть... Глава 44 …Следующие несколько дней пролетели сплошной полосой. Я постепенно освоилась и помогала Жанне по хозяйству под едкие шуточки Карима. Маленькая Сафия тоже была не промах – она так ловко управлялась со своими игрушками, что в ее комнате даже не надо было убирать. Первое время я немного опасалась ребенка Романа, но девочка была такой чудесной и любвеобильной, что мое сердце дрогнуло. А как с ней носился Карим! И куда подевались его вспыльчивость и агрессивность? Но больше всего меня удивляло, что в доме Жанны гостит Макс Звездный. Позже я поняла – Карим и Макс здесь не гостят, а живут. Они не оставляют Жанну и ее дочь одних. У Макса на первом этаже была оборудована целая студия, где он писал музыку. Обособленно от семьи существовал только Амир, но и его волей судьбы забросило в этот дом. На пороге стояла зима, а учитывая неопределенность политической жизни побережья, концерты было проводить опасно. Ночные клубы по последнему распоряжению Мардоре закрыли. Никто не хотел, чтобы погибли люди, поэтому семья Удуговых затаилась в ожидании в доме на обрыве у бесконечного моря. Амир постепенно шел на поправку. Ужасная бледность сошла с его красивого лица, в глазах появился блеск. Он стал понемногу вставать с постели, и я окончательно переселилась в его спальню. Нет, физической близости между нами не было, тот первый раз в гостинице так и остался единственным. Я даже прикасаться к нему боялась после манипуляций хирурга. Зато мы много общались, смотрели по вечерам кино у камина, и пока этого было достаточно. Я с удивлением открыла для себя нового Амира – оказалось, что он, как и я, не любит море. Я узнала, что у него есть собственный бизнес – его компания успешно торгует современными спортивными автомобилями в столице, а сюда, на побережье, он вернулся исключительно ради Жанны. Его первая жена погибла, разбившись на подаренной им спортивной машине в день рождения, и после этого он приостановил развитие бизнеса, вложив львиную долю доходов в ночные клубы брата и сестры. Но сейчас с его уст все чаще срывались фразы о том, что он хочет вернуться в столицу, чтобы заниматься тем, что ему всегда было по душе. Ночная жизнь побережья мало его интересовала, а после запретов Мардоре и гибели людей вовсе стала непривлекательной. Удуговы потеряли гостиницу «Меридиан», их клубы закрыли, а чего ждать дальше, никто не знал. Меня смущало, что мы нашли пристанище в бывшем любовном гнездышке Мардоре и Жанны, но я старалась об этом не думать. В конце концов, если бы Роман захотел, он давно бы уже прислал сюда своих людей. Но почему-то он медлил. Через несколько дней наконец стало ясно, почему Мардоре не рвется в бой.