– Я и не обижаюсь, сэр. Сэр, кто такой Птолемеус? Старик устало потянулся и заложил руки за голову. – Птолемеус – это Птолемей. Весьма примечательный волшебник. – Он жалобно взглянул в её сторону: – Лиззи, у тебя не найдётся времени поставить чайник прежде, чем ты уйдёшь? – Он был египтянин? – не отставала Китти. – Ну да, египтянин, хотя имя у него, разумеется, греческое. Изначально же его род происходил из Македонии. Ты молодец, Лиззи! Многие ли из протестующих простолюдинов знают о таких вещах? – Я хотела бы почитать что-нибудь из его трудов, сэр. – Сложновато тебе будет это сделать, он ведь писал по-гречески. В моей библиотеке есть его главный труд: «Око Птолемея». Это обязательная литература для любого волшебника, потому что там очень подробно описан механизм вытягивания демонов из Иного Места. Стиль, кстати, весьма прохладный. Остальные его труды известны как «Апокрифы». Я, кажется, даже помню, как ты принесла их мне от Гирнека, в первый раз, как ты здесь появилась… Очень странные тексты, изобилующие самыми эксцентрическими идеями. Так как насчёт чая? – Сейчас поставлю чайник, – сказала Китти. – А можно мне, сэр, пока он не закипел, почитать что-нибудь об этом Птолемее? – Господи, ну у тебя и причуды! Да вон, в «Книге имён» должна быть статья о нём. Ты ведь знаешь, на какой она полке? Китти поспешно читала статью, пока чайник надрывался и гремел крышкой у неё за спиной. Птолемеус Александрийский (твор. ок. 120 до н. э.). Отрок-волшебник, отпрыск правящей династии Птолемеев, племянник Птолемея VIII и двоюродный брат наследного принца (позднее Птолемея IX). Большую часть своей короткой жизни он провёл в Александрии, работая в Великой библиотеке, однако подробности его биографии остаются неизвестными. Будучи чрезвычайно способным, он ещё в ранней юности прославился как могущественный волшебник. Насколько известно, его кузен считал, что популярность П. среди простонародья угрожает его собственному положению, и не раз предпринимал попытки его убить. Обстоятельства смерти П. неизвестны, но очевидно, что до взрослых лет он не дожил. Возможно, он был убит, возможно, скончался по причине слабого здоровья. В одном александрийском манускрипте упоминается о том, что его состояние внезапно ухудшилось в результате «трудного путешествия», хотя это расходится с другими свидетельствами, утверждающими, что он никогда не покидал пределов города. Определённо известно, что к тому времени, как его дядя скончался и на трон взошёл его кузен (116 до н. э.), П. был уже мёртв, так что вряд ли он дожил до двадцати лет. Его труды оставались в Александрийской библиотеке более трехсот лет. В течение этого времени их изучал Тертуллиан и другие римские волшебники. Часть его работ была опубликована в Риме как знаменитое «Око Птолемея». Оригинальные рукописи погибли во время великого землетрясения и пожара в третьем веке. Сохранившиеся фрагменты собраны в его «Апокрифах». Фигура Птолемея представляет немалый исторический интерес, поскольку именно ему приписывается изобретение ряда приёмов, в том числе Стоического Надреза и Щита Мулеров (оба использовались в вызываниях вплоть до времён Лёва), а также странных умозрительных идей, в частности о «Вратах Птолемея». И все это, невзирая на юность; если бы П. дожил до зрелых лет, он, несомненно, мог бы считаться одним из величайших волшебников в мире. Среди демонов, с которыми, как рассказывают, он был связан необычайно тесно, были: Аффа (t), Рехит или Нехо (tt), Мефис (t), Пенренутет (t). t – уничтожен; tt – судьба неизвестна. Когда Китти принесла чай, мистер Баттон рассеянно улыбнулся ей. – Ну что, нашла, что искала? – Даже не знаю, сэр. Но у меня есть вопрос. Насколько демонам свойственно принимать облик своих хозяев? Волшебник положил ручку. – Ты имеешь в виду, чтобы подразнить или сбить их с толку? Да сколько угодно! Это очень старый фокус, одна из древнейших известных уловок, и он гарантированно выбивает из колеи неопытных магов. Что может быть неприятнее, чем оказаться лицом к лицу с призраком самого себя, особенно если эта тварь насмехается над тобой! Помнится, Розенбауэр из Мюнхена был так расстроен точным подражанием своим излюбленным ужимкам, что швырнул на пол помаду и выбежал из круга, с самыми печальными последствиями. Мне самому приходилось наблюдать, как моё собственное тело медленно разлагается, превращаясь в гниющий труп, причём всё это сопровождалось самыми ужасающими звуковыми эффектами, в то время как я пытался расспросить демона о принципах критской архитектуры. Мне остаётся только гордиться тем, что мои записи оказались более или менее связными. Ты ведь это имела в виду? – Ну… вообще-то нет, сэр. Китти перевела дух. – Я хотела знать, бывает ли такое, чтобы джинн принимал облик своего хозяина из… ну, из уважения или даже из любви к нему. Потому что ему приятно носить этот облик. Старик наморщил нос. – О нет, это вряд ли! – Ну, в смысле, после того, как волшебник уже умер. – Дорогая моя Лиззи! Если волшебник, о котором идёт речь, был необычайно страшен или уродлив, демон может использовать его облик, чтобы пугать других людей. Насколько я помню, Зарбустибал Йеменский появлялся таким образом в течение некоторого времени после своей кончины. Но из уважения? Ни в коем случае! Это предполагает существование совершенно беспрецедентных отношений между хозяином и рабом! Только прост… извини… только такому неопытному человеку, как ты, могла прийти в голову настолько странная идея! Нет, ну надо же! И он, хихикая себе под нос, протянул руку к чашке с чаем. Китти направилась к двери. – Спасибо, сэр, вы мне очень помогли. Кстати, а что такое «Врата Птолемея»? С дивана, где сидел старый волшебник, заваленный бумагами, раздался тяжкий стон. – Что это такое? Смехотворная выдумка, вот это что такое! Миф, фантазия, ерунда на постном масле! Побереги своё любопытство для более серьёзных тем. Ступай, мне пора работать. Мне не до измышлений глупых помощников. Ступай, ступай! Врата Птолемея, тоже ещё… – Он поморщился, капризным жестом отсылая её прочь. – Но… – Лиззи, тебе, кажется, пора на работу! Сорок минут спустя Китти сошла с автобуса на набережной. На ней было плотное чёрное фланелевое пальто, она деловито жевала сэндвич. В кармане лежали документы на её второе подложное имя – Клара Белл. Небо темнело, хотя несколько низких облачков все ещё светились грязно-жёлтым отсветом городских огней. За парапетом темнела далёкая Темза, усохшая на время отлива. Китти прошла над широкой серой отмелью, где среди камней и мусора бродили цапли. Было холодно. Сильный бриз дул в сторону моря. На повороте реки мостовая внезапно поворачивала перпендикулярно Темзе: путь ей преграждало обширное здание с крутыми крышами и стрельчатыми окнами мансард. Стены здания были оплетены тяжёлыми чёрными балками; кое-где светились окна, щедро озаряя улицу и тёмные воды реки. Второй этаж со всех сторон нависал над первым, местами ровно и зловеще, местами косо, как будто вот-вот обрушится. На горизонтальном штыре покачивалась выгоревшая зелёная вывеска, такая старая, что надпись уже не читалась. Но в этом и не было нужды: «Лягушку» все местные знали и так. «Лягушка» славилась своим пивом, мясом и еженедельными состязаниями доминошников. Именно здесь и трудилась Китти по вечерам. Девушка нырнула под низкую арку и прошла по тёмному, хоть глаз выколи, проулку во двор паба. Войдя, она взглянула наверх. У карниза висел тусклый красный светлячок. Если смотреть на него в упор, его очертания делались размытыми и нечёткими, но если взглянуть краем глаза, становилось отчётливо видно, что это маленький аккуратный следящий шар. Китти не обратила внимания на шпиона. Она направилась к двери, укрытой от непогоды древним, почерневшим от старости навесом, и вошла в трактир «Лягушка». Яркий свет в пабе заставил её зажмуриться. Тёмные окна были задёрнуты занавесками, в камине полыхал огонь. Огненные отсветы прыгали в рядах стаканов, выстроенных на барной стойке; хозяин, Джордж Фокс, деловито протирал их один за другим. Он кивнул Китти, которая протиснулась мимо, чтобы повесить сумку на вешалку. – Не торопишься ты, Клара! Ох не торопишься! Китти взглянула на часы. – Да ведь до открытия ещё минут двадцать! – Двадцати-то минут может и не хватить. Китти нацепила шляпу на крючок. – Да ладно, управлюсь. Давно он тут? – добавила она, мотнув головой в сторону двери. – Пару часов. Как обычно. Просто пытается нас запугать. Отсюда не слышно. Он не помешает. – Ладно. Давай тряпку. В руках у Китти все так и горело: через пятнадцать минут зал был чист и готов к приёму гостей, стаканы протёрты, столы вылизаны и расставлены по линеечке. Китти расставила на стойке над краном десяток кувшинов, и Сэм, бармен «Лягушки», принялся наполнять их светло-коричневым пенистым пивом. Китти разложила последние коробки с домино, вытерла руки об штаны, сняла с крючка фартук и заняла своё место за стойкой. Джордж Фокс отворил входную дверь и впустил посетителей. Репутация «Лягушки» обеспечивала трактиру постоянно меняющуюся клиентуру. Вот и сегодня Китти приметила нескольких новых лиц: высокий джентльмен с военной выправкой, улыбчивая пожилая леди, которой все никак не сиделось на стуле, молодой блондин с усами и бородкой. Послышался знакомый стук костяшек, воцарилась обычная благодушная атмосфера. Китти одёрнула фартук и принялась сновать между столиков, принимая заказы. Прошёл час. На тарелках у локтей посетителей лежали остатки толстых сэндвичей с горячей говядиной. Когда все насытились, интерес к домино быстро увял. Костяшки по-прежнему были разложены на столах, на случай, если вдруг нагрянет полиция, однако теперь игроки выпрямились и подобрались, как-то вдруг протрезвев и сосредоточившись. Китти наполнила несколько последних стаканов и вернулась за стойку. Человек, сидевший у камина, медленно поднялся на ноги. Он был стар и хрупок, согбен годами. Все присутствующие мгновенно затихли. – Друзья, – начал он, – за эту неделю ничего примечательного не произошло, так что я вскоре предоставлю всем желающим возможность высказаться. Но для начала я, как всегда, хотел бы поблагодарить нашего хозяина, мистера Фокса, за предоставленное гостеприимство. Быть может, для начала стоит выслушать Мэри, у которой имеются новости о положении в Америке? Он сел. Из-за соседнего столика поднялась женщина с худым, усталым лицом. На взгляд Китти, ей не было ещё и сорока, хотя в её волосах густо пестрела седина. – Вчера поздно вечером пришёл торговый корабль, – начала женщина. – Его последняя стоянка была в Бостоне, в зоне военных действий. Сегодня утром его команда завтракала в нашем кафе. Они рассказали нам, что последнее наступление британцев провалилось – Бостон по-прежнему в руках американцев. Наша армия отступила в поля, пытаясь пополнить запасы, и с тех пор подвергалась нападениям. Наши несут большие потери. Паб наполнился приглушённым ропотом. Старый джентльмен привстал. – Спасибо, Мэри. Кто хочет высказаться следующим? – Можно я? – вызвался молодой бородач. Он был крепко сбит и держался уверенно, пожалуй, даже чересчур. – Я представляю новую организацию, «Союз простолюдинов». Быть может, вы о нас слышали. Все как-то сразу заёрзали, забеспокоились. Стоявшая за стойкой Китти нахмурилась. Что-то в голосе говорившего… что-то её встревожило. – Мы ищем поддержки, – продолжал бородач, – для организации новой серии забастовок и демонстраций. Нужно показать волшебникам, что к чему. Единственный способ заставить их одуматься – это организованные совместные действия, в которых примут участие все. Я имею в виду массовые выступления. – Можно сказать? – Пожилая леди в безукоризненном тёмно-синем платье и малиновой шали попыталась встать. Раздался хор дружеских протестов, и она осталась сидеть. – Я боюсь того, что творится в Лондоне. Эти забастовки, эти беспорядки… Разумеется, это не ответ. Чего они добьются таким образом? Только вынудят власти принять ответные жёсткие меры. И Тауэр огласится стонами порядочных людей. Молодой человек стукнул по столу тяжёлым красным кулаком. – А что нам остаётся, мадам? Сидеть сложа руки? Вы думаете, волшебники будут нам за это благодарны? Они просто станут и дальше втаптывать нас в грязь. Надо действовать, и действовать немедленно! Помните – всех они в тюрьму бросить не смогут! Послышались разрозненные аплодисменты. Но старушка упрямо покачала головой. – Вы ошибаетесь, – сказала она. – Ваши доводы действительны только в том случае, если волшебников можно уничтожить. А этого сделать нельзя! – Полегче, бабушка! – вмешался другой мужчина. – Это пораженческие разговоры. Старушка упрямо выпятила подбородок.