– Господин капитан-лейтенант… сэр, что происходит. Наивные, мальчишеские глаза, россыпь веснушек. Этот – готов на все, ни тени страха – он пока просто не понимает, что происходит. Дай то Бог… – Рулевое исправно? – Да, сэр… это стрельба? Капитан-лейтенант метнулся к переговорнику. – Внимание, всем отсекам! На нас напали! Я, флота капитан-лейтенант Ганн принимаю командование на себя! – Простите, сэр… – это был Уилкинс-Батчер, главный корабельный механик – не могли бы вы повторить… – Какого черта! На нас напали! Машинное, полный вперед! Рулевой… – Сэр, мы приняли канат… – К черту все! Что-то взорвалось – и крышка люка, ведшего на мостик – влетела, ввалилась внутрь в клубах дыма… * * * – Потери? Среднего роста, одетый, так же как и все штурмовик – прогуливался по устланной дорогим ковром, принадлежащем капитану Пакенхэму рубке. Сапоги штурмовика – пахли кровью… – Два человека, месье капитан… Безвозвратных – ноль. – Подробнее? – Одного обварило паром из паропровода. Другого угостили по голове трубой. – С их стороны? – Несчетно… – А вы сосчитайте! Может, у вас по третьей палубе неприкаянные духи ходят! Тени отца Гамлета! Рулевой с ужасом прислушивался к словам захватчиков. Их атаковали те, кто говорил на французском[9]. – Есть. – Что с отсеками. – Машинное наше. У порохового погреба выставлен караул. Башни нейтрализованы. Минно-торпедное взято[10]. – Радиорубка? – Взята. – Радист? – Покончил с собой. Сжег шифры и снес себе башку В голое налетчика – сквозит невольное уважение. Солдаты – они всегда солдаты, и «ушедший с честью» враг у них заслужит больше уважения, чем собственный политик, посылающий их на войну непонятно зачем. – Очистите палубу. Лишнее в воду и прибраться. Идите. – Есть. Лишнее в воду Неизвестный – прошелся по мостику, сапоги его – остановились у глаз рулевого. – Поднять… Сильные руки – вздернули его наверх, было очень больно, потому что собственные руки были скованы сзади и онемели. – Имя, звание, судовая роль. Двадцатиоднолетний матрос отрицательно покачал головой – и в следующую секунду закашлялся рвотой от жестокого удара – Имя, звание, судовая роль. По Женевской конвенции ты обязан нам это назвать. Британец снова покачал головой. Человек в маске достал нож – Имя, звание, судовая роль. – Да пошел ты! Британец покачал головой – и почувствовал, как нож с хрустом входит в тело. Тот, кто держал его сзади – отпустил руки – и британский матрос упал на ковер. – Merde[11]… – Месье, а как же штурвал? – Ты и встанешь… – Куда его, месье капитан? – другой голос – За борт. Как и остальных. Проклятые помми[12]. – Есть… * * * В отличие от многих в этот день – матрос первого класса Дадли Красс – и в самом деле австралиец родом из Мельбурна – выживет. Каким-то чудом – рядом с ним окажется большая доска, и каким-то чудом – нож не заденет ни одного жизненно важного органа. Подобранный германским сухогрузом, он спасется и потом при опросе даст показания о том, что к командиру налетчиков обращались «месье капитан». Впрочем – правда в этом деле мало кого интересовала… Порт Саид. Ночь на 20 июня 1941 г В отличие от сильно охраняемых гаваней чисто военного назначения – таких, как например порт Балаклава или Кронштадт – Порт Саид был городом почти что на режиме свободного, и в порту – не было серьезного разделения на военную и гражданскую зону. Несмотря на чрезвычайную важность Порт Саида – британцы никогда не держали здесь крупных кораблей, тем более кораблей первого ранга. Оно и понятно: русские – в пределах прямой видимости и уж точно – в пределах досягаемости корпусной артиллерии. Ближайшей точкой базирования крупных британских сил – был порт Акротири, Кипр. Однако здесь, по какому – то идиотскому недомыслию – кто-то чрезмерно умный организовал стоянку для танкеров, снабжающих в море британский флот. Оно, конечно, было понятно: рядом суданская нефть, египетская нефть, которой хоть и немного – а было. Да и на выходе из Суэца – нефть была дешевле всего, если разгружать в Порт Саиде. Как бы то ни было – здесь стояли три довольно крупных танкера, приписанных к адмиралтейству. Остальные суда британского флота – эсминец, до десятка патрульных шлюпов, непонятно, откуда здесь взявшийся средний десантный корабль, довольно старый. При этом – территория порта в ночное время не патрулировалась, у стоящих на постах часовых было недостаточно средств освещения, да и огневых средств тоже было недостаточно, не проводилась профилактика проникновения боевых пловцов (тупо бросать гранаты в воду через неравные промежутки времени). В военной части порта – было боновое заграждение, но перейти его было проще простого. Танкеры – и вовсе стояли в незащищенной части порта. У самого входа в порт – русские отключили моторы и налегли на весла: короткие, больше походившие на саперные лопатки. Гребли так, как учат грести только спецназ – лопатки вспарывали воду бесшумно и с идеальным чувством такта. Не гребли только пулеметчики – они занимали свои позиции на носу лодок, готовые в любой момент огрызнуться огнем… Стараясь держаться в тени, лодки с русскими – вошли в порт. Порт, где в это время было настоящее веселье, и люди на берегу веселились и палили из ракетниц, не ожидая того, что к ним приближается смерть… * * * История эта – имела немалую подоплеку. Во время атаки на Скапа-Флоу и попытки прорыва к Лондону, исполненной осенью двадцать первого года – русский флот, точнее та его часть, что атаковала главную базу британского флота была полностью уничтожена. Ситуация на фронтах была близка к патовой: месяц назад из Месопотамии пришло потрясшее Британию сообщение: экспедиционный корпус в Месопотамии попал в ловушку и разгромлен, а его командующий, лорд Китченер Хартумский – убит. Для Британии это было потрясением: стало понятно, что Восток не удержать, и хуже того – боеспособных частей, способных сформировать еще один экспедиционный корпус – больше нет. Из Кейптауна шли газеты с сообщениями о массовых убийствах британцев: буры, они же воортрекеры, потерявшие в концлагерях двадцать с лишним тысяч своих жен и детей действовали с методичной жестокостью, уничтожая всех британцев, которые не успели сбежать, от грудных детей и до древних стариков. Генерал Ян Смэтс по слухам – кинул клич уничтожить всех британцев на африканском континенте, до последнего человека. В этих условиях – многие британские капитаны отдали приказ не брать в плен русских моряков с утонувших кораблей, а расстрелять их из пулеметов. Это было так же верно, как и то, что ни Первый морской лорд, ни командовавший британской эскадрой у Скапа-Флоу лорд Битти, виконт Борроудейл не отдавали такого приказа, и некоторые британские командиры подбирали русских моряков, в то время как другие их расстреливали. История эта – вызвала гнев и шок уже в русском обществе, и хотя дело было давнее: все понимали, что рано или поздно Британии придется расплатиться за содеянное, и не менее жестоким образом. Просто такова природа империй и имперского противостояния: империя не жалея бросает своих подданных на чашу весов Игры, но жестоко мстит за их гибель.