Прошел навстречу Петр Сергеевич в обнимку со знакомым мне сантехником. Видно, опять настраивались на симпозиум. Махнул на перекрестке рукой дядя Заур, стоящий с сигареткой на крыльце своей кафешки. Сердито и внимательно проводила взглядом продавщица «углового», явно вспоминая, откуда ей знакомо мое лицо. До самой остановки я добежал, увидев нужный маршрут. Успел, расплатился, сел. В наушниках уже мелодично пела Патти Пэйдж, рассказывая про капли дождя на голове. За окном мелькал заснеженный город, залитый солнцем. Полупустой автобус, снаружи малолюдно. Я вспомнил, что сегодня выходной и народ, скорее всего, отсыпается перед субботними обязательными походами по магазинам, прогулками и посещением катков. Хорошо-то как, спокойно. И пусть твердят, что Отстойник захолустье, лишь край общего мира. Как же здесь здорово. И так умирать не хочется… Рис я рассмотрел через стекло. Умница, заняла место возле двери. Хотя окна немного высоковаты, поэтому ей приходилось вытягивать шею. Кафе, точнее ресторан, как он гордо именовался, был выбран неслучайно. Ибо располагался на проспекте Героев, рядом с Московским шоссе. Неподалеку и Бурнаковский проезд, по которому мы должны уйти. Из вчерашнего разговора с Рис я узнал, что Орден Погонщиков с соответствующей площадкой, территориально находился в стороне аэропорта. А что, удобно, для обывателей взлетающие порты воспринимались как самолеты. Именно оттуда должен был приехать Морос (точнее, сначала прилететь, а потом прискакать). Именно туда сегодня и ездила, судя по красивому и гордому животному, Рис. — Ты такой хороший, — потрепал я по холке прилегшего прямо у обочины зева, шагах в двадцати от входа, — но лучше укройся. Ты же понимаешь меня? «Лошадка» фыркнула, тряхнула головой и стала исчезать прямо на глазах. Я вытащил зеркальце, чтобы разрешить назревший вопрос — что видят обыватели: пустую обочину или нечто другое. На месте зева стояла крепенькая «Шкода». Получается, невидимость только для Ищущих? Интересно. Кафе-ресторан оказался однозальным. С колоннами, обложенными декоративным камнем, хищно-багровыми занавесками, свисающими над тюлем, двумя псевдохрустальными люстрами под натяжным потолком. Рис сидела на обитой кожей лавочке со спинкой, положив локти на небольшой квадратный столик. Кроме нас в зале никого не было, что неудивительно. Для бизнес-ланчей просто рано, для посиделок за кружечкой чего-нибудь крепкого — рано неприлично. Перед Рис, к примеру, стоял эспрессо. — Кружку разливного нефильтрованного, самого лучшего, — кинул я подскочившему официанту. Рис смерила меня осуждающим взглядом, а халдей лишь кивнул. Видимо, для него это было в порядке вещей. Подумаешь, еще один любитель вечерних возлияний решил подлечиться. Правда, учитывая мой привычный внешний вид для обывателей, такого как я бутылка водки может убить, а пара литров пенного серьезно покалечить. — Всегда мечтал начать день с кружки пива, — объяснил я своей спутнице. — Главное, не закончить его в канаве. — Это уже зависит от одного беловолосого господина. Ты принесла то, что я просил? — Ага. Под мощное оглушительное заклинание подошла руна Э’рх. Вот, гляди. Она достала продолговатый камень с острыми краями, на котором было что-то написано. Или нарисовано. Я так и не понял. Брать в руки не стал, чего доброго бомбанет, лишь спросил. — Как она действует? — Покажешь место, я туда ее и размещу. Она направлена на любого Игрока. Как только он ступит на руну, та и бомбанет. Для обывателей она безопасна. Только я не уверена, что руна убьет или серьезно ранит Мороса. — И не надо. Главное, чтобы она сработала. Размести ее прямо перед входом в это чудесное заведение. Рис кивнула и вышла из кафе. Официант недоверчиво проводил ее взглядом, на что я максимально пренебрежительно ответил. — Покурить выбежала. А сам стал разглядывать в окно за манипуляциями девушки. Интересно все-таки. Обзор был никакой, к тому же даже мне приходилось вытягиваться, чтобы хоть что-то увидеть. Рис провела рукой по камню, словно опытный уфолог считывая информацию с инопланетного обломка, присела на корточки и повторно провела ладонью, но уже над ступенькой перед входом. Отбросила тот самый продолговатый камень в сторону и вернулась внутрь. — И как руна Оглушения поможет нам справиться с Моросом? — спросила она. — Справиться никак. Но она его очень сильно разозлит. Мы могли бы сразу пойти в нужное место. Но тогда бы Всадник понял, что это ловушка. И кто знает, чтобы он тогда выкинул? Мне же надо, чтобы Морос следовал за нами туда, куда мы его заведем. Без раздумий, без сомнений. Единственный способ сделать это — разозлить его. — Хорошо, а почему именно здесь? — обвела руками Рис заведение с таким видом, что весьма сомневается в целесообразности моего решения. — Все просто. Морос прилетит на порте, потом возьмет зева и уже, опираясь на информацию Гроссмейстера, помчится ко мне. — Разве он не может переместиться вратами? — Может. Но не будет. И дело не в том, что Вратари сильно против. Им все равно. А вот Стражи, обитающие в общинах, явно захотят пообщаться с Моросом. Не знаю, правда, чье кун-фу будет сильнее. Но Всадник решит не рисковать. Кстати, в первый раз, когда мы его увидели, он был на порте. Поэтому и сейчас поступит так же. Я не мог сказать точно, каким маршрутом он сюда прибудет, ставлю на проспект Ленина, после которого он свернет на Комсомольское шоссе. Но это и неважно. — А что важно? — Что он придет сюда. В место далекое от всех путей, по которым ходят Игроки. Потому и ловушка не сработает раньше времени. Во-вторых, у нас идеальный путь отступления. По Бурнаковскому проезду к Сормовскому шоссе. Ну а там уже дело техники. — Ты так и не сказал, как собираешься убить Мороса. Разозлить льва, конечно, хорошо, если у тебя в руках есть ружье. У нас оно есть? — Не ружье, а граната, — улыбнулся я. Однако до дальнейших расспросов не дошло. Рис лишь выпучила глаза и указала в окно. А я, оборачиваясь, с запоздалым сожалением подумал, что не выпил даже половины бокала пива. Черт, даже посидеть и покайфовать не дал. Сон был почти вещий. Морос восседал на запыхавшемся зеве. Позади него, связанный и явно бесчувственный, висел Видящий. У меня в голове родились глупые мысли, которые сейчас были не к месту — как пленника видят обыватели и видят ли? Всадник выглядел внушительно, словно какой-нибудь Трандуил из книги великого Толкина. Холодные правильные черты лица, которое, впрочем, не выражало никаких эмоций. Внимательные, колючие глаза, несущие страх любому, кто посмотрит в них. Движения поджарого тела настолько собраны, будто передо мной находилась сжатая пружина, что сейчас выпрямится. Он неторопливо спешился, подошел сначала к безжизненно перекинутому через зева Гроссмейстеру, потом к самой «лошадке». Не сказал ни слова, лишь посмотрел ей в глаза, но та тряхнула головой, точно кивая. — Укротитель, — завороженно протянула Рис. Я бы, наверное, даже спросил, что это такое. Если бы язык меня слушался. В данный момент он прилип к гортани и категорически не признавал хозяина. А все потому, что беловолосый Морос смотрел на меня, глаза в глаза, и как-то уж очень нехорошо улыбался. — Щас зайдет, — потянула за руку вниз Рис. — Значит, пора, — вытащил я тысячу. Официант теперь совсем не сводил с нас глаз. Но я помахал купюрой и положил ее на стол, придавив кружкой пива. Поднялся, хотя все мое существо желало больше всего пригнуться в три погибели и шустрым гусиным шагом броситься к черному входу. Да и Рис, судя по всему, хотела максимально быстро и безопасно попрощаться с Моросом. Но не судьба. Я применил на себя два Покрова, понимая, что они не смогут защитить от убойных заклинаний. Глубоко выдохнул и приблизился к выходу. Всадник был снаружи, уже шагах в трех от порога. Нас теперь разделяла всего лишь одна дверь, обычная, тамбурная. Низ из пластика, верх из толстого стеклопакета, поэтому я видел ухмыляющееся лицо Всадника. Вот он уже тянется к ручке, еще шаг. Самое забавное, что никакого взрыва не последовало. Просто Мороса внезапно подбросило в воздух как тряпичную куклу. Еще в полете с него стали осыпаться желтые сполохи — остатки защитной сферы, волшебного аналога Покрова. А уже, когда Всадник грохнулся посреди дороги, слетели голубые искры. — Рис, пора! Мы походили на бобслеистов, взявших разбег и теперь спешащих усесться в сани. Только вместо последних был явно испуганный зев, что даже вновь стал видимым. Я вскочил на «лошадку», быстро наматывая ремни на руку, Рис прижалась сзади, плотно обхватив за то место, где у меня должна была быть талия. В последний раз обернулся на Мороса. Вокруг того уже остановились автомобили, из некоторых даже повыскакивали водители с желанием оказать помощь. А Всадник приходил в себя, приподнявшись на локте и водя вокруг мутным взглядом. Я выждал еще секунду, чтобы он точно нас заметил, а потом ударил пятками по лоснящимся черным бокам зева. И гонка началась. Я двигался бодрой рысью мимо потока машин, ловя удивленные взгляды автомобилистов. Ну да, даже в легком разминочном беге зев мог дать фору любому полноприводному внедорожнику. А когда тебя, как стоячего, обгоняет старенькая шкода, это вызывает вопросы. И это при том, что я старался не торопиться. Чего доброго еще оторвусь раньше времени. Морос нагнал нас минуты через полторы. Лицо обезображено гневом, хотя явных повреждений я не заметил. При срабатывании руны было покорёжено лишь его эго, не больше. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы у него возникло желание закатать нас в асфальт. Едва я увидел Всадника, как стал подгонять зева. Машины теперь превратились в мелькающие пятна, светофоры в разноцветные росчерки, застывшие в воздухе, дорога сузилась до разлинованной белой разметки, мимо которой и мчался зев. То вправо вильнет, обходя очередное авто, то ускорится слева. Погоня будоражила. Хотя головой я понимал — в честной гонке догнать меня Морос не сможет. Его зев не свеж, он проделал путь от площадки погонщиков. Пусть для него это не такая большая дистанция, но первый пот уже сошел. А наша «лошадка» лишь разогревалась. Промелькнули одна за другой, будто располагались на расстоянии нескольких десятков шагов, станции метро. Пронесся мимо, в могучем прыжке зева, затор перед 50-летием победы. С вечно трезвонящими трамваями и наглецами, что не дают им проехать. Массивной серой стеной проводили панельные девятиэтажки. Меньше минуты прошло и мы уже мчались по Коминтерна. Точнее, показалось, что в несколько могучих прыжков зев проскочили ее и вырвался на улицу Свободы. Я нервно сглотнут подкативший в горлу комок — уже совсем близко. Вышли на пустынную Хальзовскую, теперь главное не пропустить поворот — вот он, за желтой газовой трубой над дорогой. Далеко справа находились сады от Машиностроительного завода, слева Копосовская дубрава. Место, где и должно было все случиться. Точнее, где все и случится. Мы промчались еще немного, и я резко остановил зева. Ловко спрыгнул на мерзлый заметенный снегом асфальт — уборочной техникой тут и не пахло — и подал руку Рис. — Куда теперь? — Туда, — показал я в сторону голых деревьев. Эти несколько десятков метров оказались самыми сложными. Мы проваливались по колено в снег, приходилось попеременно высоко поднимать ноги, прямо как на уроках физкультуры, и постоянно оглядываться. Не подоспел ли наш противник. Мы едва успели укрыться за первыми деревьями перед небольшим озером, когда оглушительно громыхнуло и земля позади разверзлась в самом прямом смысле слова. Морос опустил руку, скастовавшую заклинание и спрыгнул с зева. Мне почему-то вдруг стало жалко Гроссмейстера. Как он там? Растрясло поди? Тьфу, опять включился мой неуместный гуманизм? На мой взгляд, в арсенале Всадника были вещи и поубойнее провала в земле. Однако он не стал бомбардировать зимний лесок, а направился по нашим следам. Ох уж это желание истинных садистов наблюдать за мучениями жертвы. Или попросту потребность убийцы видеть, что подопечный действительно мертв. Мне не понять. В любом случае, надо было уходить. Причем, весьма быстро. Потому что Всадник не собирался чапать по сугробам. В мгновение ока его вдруг объяло мощное пламя, и снег вокруг с громким шипением стал таять. Но вместе с тем появился и хороший повод свалить еще дальше. Морос был не знаком с физикой или дружил с ней очень посредственно. Потому что забыл про пар, который принялся валить столбом от растаявшего снега. Удачный шанс, однако через какую-то минуту он может закончится — Видишь вон то озеро, — показал я вытянутый замерзший водоем. — Ну? — шепотом ответила Рис, не сводя глаз со смутных очертаний парового Всадника Апокалипсиса. — Кастуй самое убойное, что у тебя есть. Нужно разбить лед. Вот в чем был огромный и жирный плюс Рис, она не стала спрашивать то самое слово, которым грешат многие женщины — «зачем?». Просто серьезно посмотрела на меня и предупредила. — Я ману почти всю солью. — Она тебе и не пригодится. Короткий кивок и вот девушка уже воздела руки к небу. Я чуть не сказал вслух: «Молись своим языческим богам, еретичка». Однако вовремя одумался. Откуда сейчас такие глупые и одновременно беспечные мысли в моей не самой светлой голове? Быть может мозг как раз спасает несчастное сознание от паники, подкидывая всякую чушь? Вполне вероятно. Главное теперь, не ляпнуть чего лишнего. Так или иначе, древние языческие боги Рис услышали. В замерзшее озеро упал сначала один здоровенный камень, размером с половину меня, чуть дальше второй, третий, четвертый, пятый. Когда девушка обессиленно опустила руки, вся ближайшая поверхность водоема оказалась покрыта плавающими пластинами льда. — Метеоритный дождь, — тихо выдохнула соратница. — У меня был такой, когда песок из почек выходил, — не удержался я. Нет, все-таки нервы на пределе, — давай руку и ни в коем случае не отпускай. Ее теплая ладонь легла в мою. Я закрыл глаза и шагнул вперед. Привык уже, что Игра отменяла все условности обычного, обывательского мира. Но даже сейчас было страшно. Как оказалось, напрасно. Я стоял на воде одной ногой. Вполне себе уверенно. Опустил туда же вторую. Работает. — Я точно не утону? — Точно, — подтвердил я. — Откуда ты знаешь?