– Стойте, – сказал я, когда звон в голове стал почти нестерпимым, – дальше один пойду. – А если… – начала Рис. – Без «если». Лиций у нас голова. Если он говорит, что шанс есть, значит, шанс есть. Теперь самое главное, найти этого бехолдера. – Мне почему-то думается, что с этим проблем не будет, – заметил Троуг. – Бросал бы ты думать, не твое это, – огрызнулась Рис, что говорило лишь об одном – она на нервяках. – Ладно, я двинул, а вы постарайтесь здесь не убить друг друга. Я сошел с дороги и аккуратно спустился по насыпи. Пещера оказалась гораздо больше, чем мне представлялось прежде. И чем ближе я подходил к ней, тем громче звучал звон в моей голове. Он становился нестерпимым, оглушительным. За таким не слышно собственных мыслей. Оказавшись у входа, меня обдало свежим ветром. Где-то в недрах пещеры рождался сильный сквозняк, который рвался наружу. Он мчался мимо сталактитов, заставляя их резонировать и сводить с ума этим многоголосым звоном. Я запахнул плащ, кастанул Свет и стал медленно спускаться вниз. Под ногами журчал тоненький ручеек. Я так и не понял, откуда он появился – какой-то подземный родник вдруг выбрался наружу. Приходилось быть осторожным, чтобы не навернуться на скользком камне. Все внимание было уделено тому, что творилось под ногами. Наверное, поэтому слона-то я и не заметил. Скоро спуск стал не таким крутым. Стены и потолок отодвинулись в стороны, уступив место широкой, относительно ровной площадке. Сначала я не понял, что передо мной. Некая живая масса, что колыхалась своей бесформенной тушей. На небольших отростках действительно мерно покачивались глаза – нечто среднее между оком Саурона и вертикальными змеиными зрачками. Но именно центрального глаза не было. Врали в третьих «Героях». Никакой гляделки во все пузо или чего-то подобного. Хотя, может дело в том, что и туловища как такового у бехолдера не было. Он напоминал собой улитку или гусеницу. Чтобы передвинуться, приходилось подбираться и выбрасывать свое тело вперед. Именно так существо и поступило, завидев меня. Развернулось в мою сторону, десятки глаз на отростках будто замерли, а я… стал куда-то проваливаться. Мне было хорошо и спокойно. Я будто покачивался на теплых водах июльского моря. Хотелось, чтобы это все никогда не заканчивалось. Чтобы я всегда был здесь. И никто, никто не мешал. Ни хорулы, ни Всадники, ни Рис с остальными. При мимолетном воспоминании о друзьях, мышцы свело судорогой. Так бывает, когда набегаешься за день, ляжешь спать, почти уже отойдешь в царство Морфея, а тебя возьмет и тряханет. Вот только именно сейчас данное обстоятельство было весьма кстати. Навык Сопротивления повышен до четвертого уровня. Я увидел колышущееся нечто, что надвигалось прямо на меня. Десятки разъяренных глаз, вытянулись в струну, точно пытаясь достать. Рот с мелкими, но острыми зубами посреди желеобразного тела. Пора действовать. Рука повелительно выбросилась вперед (будто этот жест мог решительно помочь), а сам я стал мысленно посылать команды бехолдеру. Точнее, я думал, что посылаю команды. Ибо в душе не представлял, как это надо делать. Просто повторял про себя слово мантру одни и те же слова: «Остановись. Остановись. Я друг. Я друг». Сначала получалось не очень. Если честно, хреново получалось. Бехолдер с уверенностью танка и скоростью черепахи продолжал двигаться ко мне. Сдается, вот так он и множит всех на ноль. Устанавливает ментальный контроль, а потом медленно спускается с гор и овладевает всем стадом. Совершенно не то, что бы я хотел. Конечно, можно сейчас рвануть наверх. От ментального взаимодействия мне худо-бедно удалось избавиться. Но что потом? В том-то и дело, что ничего. – Да остановись же ты, мать твою! – почти матом довольно громко подумал я. И бехолдер вдруг замер. Его глаза испытывающе смотрели на меня, а резко остановившееся тело по инерции чуть-чуть покачивалось. Ну как есть, натуральный пудинг. Замечательно, теперь вторая часть плана! Я выдохнул и кастанул Разговор с загадочными тварями. Навык Колдовства повышен до четвертого уровня. – Привет, меня зовут Серг. Ты не должен меня бояться. Я друг. Самые большие опасения были в том, что этот крендель меня не поймет. Ну а что? Разговор не давал стопроцентной гарантии. И в искусного толмача Сережу не превращал. Может для бехолдера это равно тому, как для меня дельфиний крик. Я уже начал совсем беспокоится, когда существо заговорило.. – Бунтоб нет друзей. Бунтоб один. Фуф. Это маленький шажок для меня и огромный для бехолдеро-человеческих отношений. – Бунтоб, тебя так зовут? – Называться Бунтоб, – вроде утвердительно сказал бехолдер. – Ты можешь почувствовать, что я не хочу тебе зла. – Бунтоб чувствовать. Бунтоб удивлен. Человеки приходить и пытаться убить Бунтоб. Или проскользнуть мимо. Но они ненавидеть, и Бунтоб чувствовать. Бунтоб всех убивать. – Вот по этому поводу я и хотел бы с тобой поговорить… Внезапно сеанс связи закончился. Вместо внятных, хотя и плохо спрягаемых слов в предложении бехолдера, я услышал крик. Нет, не так. Визг. И только теперь понял – мой собеседник так изволит общаться. Пришлось вновь применять Разговор. Надеюсь, наш диалог найдет точки соприкосновения. Потому что мана у меня не казенная. – Бунтоб, что заставило тебя прийти сюда? Тебя привлекает Поющая пещера? – Бунтоб сходить с ума здесь. Бунтоб почти не спать, когда Пещера кричит. – Тогда в чем же проблема? Можно уйти. Люди перестанут пытаться убить тебя, а ты восстановишь хрупкое душевное равновесие. – Бунтоб не понимать. – Ты успокоишься и станешь, как прежде. – Бунтоб не может уходить. Грязные цверги похищать детеныш Бунтоб. Бунтоб зол, Бунтоб преследовать. Цверги бежать сюда. Бунтоб выследить и находить. Но коварный цверги спускаться вниз, а Бунтоб не смочь идти за ним. Бунтоб сторожить здесь. Цверги выходить, Бунтоб их убивать. Вот это поворот. Больше всего я опасался, что с бехолдером вообще не удастся пообщаться, а выходит же, что с ним можно договориться. – Может цверги уже ушли? – Нет, они сидеть внизу. Четыре подлый тварь. Я их чувствовать. Детеныша не чувствовать, их чувствовать. Его слова вновь перешли в малоразборчивый визг, который так подходил под эмоциональную составляющую нашей беседы. Надо быстрее договариваться. Маны все меньше. Я решил предпринять последнюю попытку навести мосты и вновь кастанул Разговор. Навык Колдовства повышен до пятого уровня. – То есть, ты понимаешь, что твой детеныш мертв? – Да, я знать. – Местью ты его не вернешь. – Я… убивать… цверг! Что-то во взгляде (или взглядах – я так и не определился, в какой глаз смотреть) бехолдера изменилось. Вместо ненависти и злобы в них появилась осмысленность. Блин, что-то у меня какое-то нехорошее предчувствие. Не люблю, когда мощные ментальные твари смотрят тебе в глаза и начинают придумывать разные штуки. – Ты говорить, что друг Бунтоб, – медленно произнес бехолдер. – Да, – сказал я, чувствуя, как захлопывается ловушка. – Ты лезть вниз. Нести мне цверг. Или сам убивать их. Ты помогать Бунтоб. И Бунтоб уходить из ужасный пещера. Свои слова бехолдер подкрепил мощным ментальным взаимодействием. Голову сжало, будто она была арбузом и сейчас кто-то проверял спелая ли ягода. Перед глазами потемнело, а дышать стало тяжело. Я попытался сфокусироваться и увидел надвигающегося Бунтоба. Чуйка мне подсказывает, что ответ «нет» или «подумаю» моего нового «друга» не устроит. – Я разберусь с цвергами для тебя. Мы же друзья. Бехолдер остановился. Его глаза едва заметно шевелились, словно сканируя меня. Черт знает это ментальное существо. Может и вправду прощупывал. Он мог понять, что мной движет явно не теплое чувство к нему, а банальный инстинкт самосохранения. Однако бехолдера ответ устроил. – Иди за мной. Двигались мы медленно. Словно два пожилых человека с больными коленями. Но что интересно, бехолдер повернулся ко мне спиной. Точнее, тем местом, где у него не было глаз. Значит, поверил. И решил, что Сережа не опасен. Мы доползли до дальнего конца площадки, где кто-то навалил друг на друга два камня. А за ним я заметил черный зев проема. Ну не скажу, чтобы маленький, диаметром около метра. Однако бехолдеру в него явно не протиснутся. Пришлось бы как минимум сменить питание и начать заниматься физкультурой. Бунтоб завопил и я вновь кастанул Разговор. С этим болтливым товарищем никакой маны не хватит. – Цверги там. Сидят, трясутся. Друг Бунтоб идти туда. – Да понял я уже, что друг Бунтоба идет туда. В самую жо… в смысле, в самые недра. Я подсветил проем Светом. Высота небольшая, всего метра два с половиной. И судя по краям тоннеля, его немного обтесали. Ладненько, посмотрим, что за звери такие эти цверги. Я спрыгнул вниз и вытащил кацбальгер. Глава 18 Не все новое может быть со знаком плюс. То самое набившее оскомину выражение о «выходе из зоны комфорта» не стоит воспринимать, как бездумный призыв к беспорядочному действию. Мол, главное начать, а там уж по ходу разберемся. Очень часто свежая струя может быть желтого цвета. А если ты Ищущий, которого каждая разумная (и не очень) тварь хочет попробовать на зуб, то «новое» является синонимом «опасного». Поэтому и оказавшись в просторной пещере, вперед я продвигался осторожно и совсем неторопливо. Сквозняк здесь стал еще ощутимее. Видимо, где-то неподалеку находился путь наружу. Тогда непонятно, почему цверги не лупанули из пещеры, а до сих пор остаются здесь? Как говорится, если не можешь объяснить какой-то поступок, то всему виной деньги. В принципе, так и оказалось. Хотя, обо всем по порядку. На всякий случай, я накрыл себя двумя Покровами. Осталось чуть больше двухсот единиц маны. И то потому, что кое-кто забыл надеть меховую шапку. Давно пора понять, что одежда в Игре выходит за общепринятые рамки. Но теперь уже поздно пить боржоми. Оставалось надеяться, что магия мне особо и не понадобится. Широкую освещенную нишу я обнаружил довольно скоро. Свет исходил от нескольких фонарей с флюориками, у стен стояли две скамьи, небольшие бочонки, а посреди то, что некогда было бехолдером-детенышем. Я почему-то вспомнил детскую песенку про козлика, от которого остались только рожки да ножки. Товарищу передо мной повезло меньше. Несколько желеобразных кусков тела, которое, судя по всему, расчленили и валяющиеся в беспорядке глаза. Они, кстати, по размеру лишь ненамного уступали родительским. Над желеобразным трупом бехолдера «работали» трое цвергов. Обычных маленьких людей, похожих на Тартра, точно они были его родными братьями. Так вот в чем дело! Я все думал, что алхимик из Вирхорта человек. Просто небольшого роста, с крохотными руками и ногами. Ну там гормона какого в организме не хватает или что-то вроде того. А он попросту цверг. Век живи, век учись. Что до «работы», то ребята потрошили белхолдера. Отделяли от желеобразного тела какие-то белые скользкие нити, а их уже складывали в бочонки. Вот и ответ, почему они все еще здесь, а не убрались куда подальше. А что, место потаенное, сюда никто не сунется благодаря бесплатному ментальному охраннику. Что до самого секьюрити – так пусть хоть джигу наверху отплясывает, он там, а они здесь. Если только не найдется человек, который по приказу (ну или очень настойчивой просьбе) бехолдера спустится за цвергами. Что и говорить, мое появление вызвало определенный ажиотаж. Не знаю даже, с чем сравнить. Ну только разве что представить, как во время венского бала в загородном особняке девятнадцатого века зашел бы мужик с ведром и в бушлате, выбрался в центр залы, скинул портки и стал справлять нужду. Цверги замерли, боясь пошевелиться и не сводили взгляда с кацбальгера. Мол, дяденька, а зачем у вас такие большие глаза, уши и зубочистка. Да я и сам оторопел, потому что ожидал увидеть загадочных полуразумных существ, а никак не миниатюрных человечков.