- 100 единиц кармы. Текущий уровень - 4380. Вы тяготеете к Тьме. Замешательство вышло недолгим. Следом в нашу сторону полетели копья, стрелы и несколько заклинаний. Одно из них сбило защиту с Рис, другое опалило шерсть Лиция, парочка метательных снарядов угодила в Троуга. Это я понял по веселому и задорному звону металла. Однако, насколько я мог судить по видимой нижней части корла, никакого дискомфорта ему это не принесло. Шагал, как и прежде. С пяток самых нетерпеливых «птичек» попытались достать нас в тумане, за что сразу и поплатились. Пусть направление Троуга было не самое зрелищное, да и сам корл его почему-то очень стеснялся, зато действенности в нем хоть отбавляй. С одним лишь «но», у всего хорошего настает конец. Это я понял и по тому, что через пару минут нашего крабьего передвижения туман стал постепенно рассеиваться. А Врата – вот они. Метрах в двадцати всего. – Бегите! – закричал Троуг. Он выжимал последнее из своего направления. На мгновение завеса вновь стала плотной, однако я понимал, скоро она развеется окончательно. Рис хлопнула меня по спине так, что ноги сами понеслись вперед. В смоляное небо ударило несколько сполохов огня, это теперь девушка отвлекала внимание от меня, а после и она рванула к Вратам. По пути, в два скачка, меня обогнал Лиций, буквально влетев в обитель Вратаря. Но хоть и с этого вышел толк. Зверолюд тут же протянул руку и рывком затащил меня внутрь. И тут же поспешил за Рис. Девушке досталось. Чуть ниже колена была рваная рана. Видимо, ее чем-то зацепили. Она всего за пару секунд залила весь вход кровью. Но Рис не тянулась к альбому или инвентарю, чтобы перевязать раны. Девушка смотрела на темную тропу, где остался Троуг. Я перевел взгляд вслед за ней, изнутри обдало жаром. Корл глядел на нас, силился улыбнуться, но из уголка рта уже текла струйка крови. Его могучие доспехи были пробиты в нескольких местах копьями, древки которых корл обломал. Теперь он походил на ободранного ежа. Умирающего ободранного ежа. Несколько стражников приземлились рядом, держась на почтительном расстоянии. Другие кружили над обителью, не сводя с нас глаз. Троуг последний раз поднял руку, будто пытаясь дотянуться. Его рот приоткрылся для каких-то слов, но вместо этого оттуда хлынула кровь, заливая черную землю. Обессиленный корл рухнул на колени, а потом упал лицом вниз. И почти сразу развеялся. – Нет! Две пары рук вцепились в меня, пытаясь удержать в обители. Пытаясь не выпустить наружу. Горячее дыхание Рис оказалось совсем близко. Девушка частила шепотом так, что я не сразу смог разобрать слова. – Сережа, теперь ничего не исправишь. Он знал, на что шел. Ты сделаешь только хуже. Сережа, пожалуйста, подумай о том, что ты можешь не вернуться. Я молчал, не силах ответить ей. В голове шумело, грудь давило от нестерпимого жара, в горле застрял комок. Троуг… Троуг… Стражники теперь приблизились к тому месту, где он умер, и бесцеремонно копались в его прахе, громко обсуждая находки. Провоцировали. Это я понял не сразу, а лишь спустя какое-то время. Но Рис права. Я могу не вернуться. Не в смысле умереть, а не вернуться. «Темный» сжался в пружину, готовый выпрямиться. Я посмотрел на последнее сообщение и горько ухмыльнулся. Вы убили нейтрально настроенного Игрока. - 100 единиц кармы. Текущий уровень - 4980. Вы тяготеете к Тьме. Одно неверно совершенное действие, и он выйдет наружу. Заместит меня. Загонит в глубину души и оставит там гнить. Я и так сегодня сделал слишком много ошибок. Пора со всем этим заканчивать. Со стороны города вылетел еще один «летучий» отряд. Хотя, на мой взгляд, хватило бы и того, что вился здесь, чтобы расправиться с нами. Если бы тут не было Вратаря. Но теперь все закончено. Мы добрались. Ценой не только множества жизней «Мусорщиков», но и Троуга. Было больно, словно сейчас, там, умер не он, а я. Пусть не полностью, но на какую-то небольшую часть. Сердце противно ныло, а тело дрожало от накатывающего жара. Троуг мертв. Мертв. И все-таки мне удалось найти в себе силы отдать приказ. – Уходим, – сказал я скрипучим голосом и нетвердой походкой направился к чаше. Вратарь равнодушно смотрел на нас из-под закрытого шлема. Будто ничего не произошло. Будто не моего друга сейчас убили. Будто все это не имело никакого значения. Мне стало чертовски обидно. И, влекомый непонятным чувством, я достал тот кругляш, сотворенный из четырех осколков, и потряс им перед носом проводника, на что получил неожиданный ответ. – Убери. Здесь может быть лишь одна печать. Того, кто имеет право открывать проходы в другие миры. Его голос звенел металлом и прокатился весенним громом по обители. Моя рука дрогнула, а злость утекла сквозь пальцы подобно песку. Осталась лишь горечь. Теперь хотя бы будем знать, что это такое. Печать. Я убрал артефакт и бросил пыль в чашу. Пора было уходить. Из обители Вратаря в нашем городе мы выходили молча. И так же, не сговариваясь, пошли к Синдикату, где заняли столик вдалеке. Лиций принес какое-то крепкое и мерзкое пойло, которое, впрочем, подходило сейчас как нельзя лучше. Мы, не чокаясь, выпили, через какое-то время еще. И языки постепенно развязались. – Он был хороший человек, – негромко сказала Рис. – Корл, – поправил Лиций. – Я так и не научилась говорить «существо» вместо «человек». Для меня все люди. Ну, образно. Хмель сделал свое дело, и язык девушки заплетался. А мне вдруг стало чудовищно неуютно. Думалось, что Троуг заслуживал нечто большего, чем унылая поминальная болтовня в одном из Синдикатов. И вообще все здесь меня душило. Поэтому я встал. – Сережа, посиди еще с нами, – попросила девушка. – Нет, не могу, – я поколебался и все же добавил, – не хочу. Пройдусь. Я чуть ли не бегом выскочил из общины. Мела мелкая поземка, ветер пытался расшевелить антенны на крышах, редкие люди торопливо бежали домой. Под теплые бока радиаторов, к кружкам горячего чая. Я же расстегнул плащ и прогулочным шагом пошел вперед. Даже не дернулся, чтобы вызвать такси. Торопиться мне особо незачем. Да и некуда. Надо было привести свои мысли в порядок. Но на полпути мне позвонили. Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Собственно, людей, точнее, существ, кто мог бы это сделать, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Двое остались в общине, сестра с головой ушла в дела Стражей. Родители… С недавних пор у меня их не было. Тогда кто? – Слушаю. – Сергей, доброй ночи, – узнал я голос Оливерио. – Доброй, – я произнес это слово с трудом. От него разило фальшью. – Пришла информация по твоему запросу. О прецепторе Иллусе никто никогда не слышал. Возможно, это его ненастоящее имя. Только я не понимаю, зачем подписывать записку именем, которого не существует? – И я не понимаю. Очередной тупик. – Сергей, – Оливерио замялся, но все же спросил, – что-то случилось? – Ничего. Обычные игровые будни, – к горлу опять подступил ком, а на глазах навернулись слезы. Домой я пришел черт знает во сколько. Специально не смотрел на часы. Но по ощущениям была либо поздняя ночь, либо раннее утро. Лапоть не спал, тревожно выглядывая из комнаты. Как там было – состояние хозяина передается домовому? Может быть. – Покушаешь? – спросил он для проформы, хотя ответ знал заранее. Я лишь покачал головой. Разулся и стал раздеваться. С удивлением снял с шеи накладку, которую мне установил цверг перед походом в Мехилос, и поплелся в ванную. Согбенный под грузом вины, с запавшими глазами, я встал у зеркала и с удивлением обнаружил несколько полностью, до корней, седых волосков. – Не делает тебя Игра лучше, так ведь? – ухмыльнулся «Темный». Голос прозвучал так резко, что я вздрогнул. За все это время «я» не подавал ни звука. Даже показалось, что его не существует. Однако чудес не бывает. Хотя именно сейчас мне нужен был собеседник. – Игра – это не всегда дар, – ответил я ему. – Ага, проклятие. Я, кстати, могу его забрать. – Хрен тебе на сливочном масле. – Ну-ну, я научился ждать. Поговорим на эту тему чуть попозже. И замолчал. Обиделся, что ли? Черт его разберет. Хотя он прав. От пяти тысяч темной кармы и активации дополнительной способности ликов меня отделяло всего ничего. Любой мало-мальский грешок, и «Темный» завладеет всем. Я умылся и пошел спать. Потому что во сне у меня не получается косячить. Однако забыться не получилось. Я лежал, смотрел в темный потолок и не мог избавиться от чувства собственной вины. Стоило сомкнуть веки, как перед глазами вставало лицо Троуга. Его черный, будто глубокая яма, рот, из которого льется горячая жидкость. Я ничего не мог поделать. Мне бы понадобилось в несколько раз больше времени, чем четыре секунды. Оправданий было много, однако успокоение так и не приходило. – Хозяин, – подал голос домовой, – одежду я вычистил, плащ чуток подшил. А с пустяшкой этой серой чего делать-то? – Какой пустяшкой? Лапоть исчез с привычным хлопком, а после появился с тем самым маскировочным «ошейником», который я за каким-то чертом притащил домой. Лунный свет падал на эту железяку, освещая озадаченное лицо домового. – Не серую, а серебристую. Не знаю, выкинь. – Серая, серебристая, какая разница? – заворчал Лапоть уходя в сторону кухни. – Что ты сказал? – чуть не подскочил я. – Ничего не говорил, – сразу встрепенулся домовой, – так, болтаю от скудного ума. Но ты в голову не бери. Собаки и то брешут, разве на них внимание обращают? – Нет, ты прав. Разницы никакой. Неси одежду. – Хозяин, бога побойся. – Одежду! Я судорожно напяливал штаны, думая, как все ловко встало на свои места. Что кусочек пазла все время лежал на виду, а я его не замечал. Ну конечно, вот, что меня напрягло, когда мы выходили из города в том проклятом мире. Я влез в сапоги, накинул плащ и вытащил из инвентаря Грам, проверяя, не делся ли он куда-нибудь. Нет, все было на месте. – Куда хоть собрался? Скоро уж петухи петь будут. – Нанесу визит вежливости предателю. Глава 31 Одно из главных правил в шахматах – играть нужно всегда либо с равным, либо с превосходящим противником. Только в этом случае можно самому стать сильнее. А легкие победы лишь расслабляют, атрофируют мыслительные процессы. Что, собственно, и произошло с моим «приятелем». Дом грустно смотрел на меня освещенными подъездными окнами. Был я здесь всего один раз. Давно, перед встречей с Двуликим, тогда еще Яном, в забегаловке неподалеку, где мы немного выпивали. Однако адрес запомнил. Панельная пятиэтажка в спальном районе, который сегодня рисковал стать не таким уж тихим. Вот уж, наверное, удивятся местные, что в квартире их светловолосого соседа мальчика-одуванчика найдут два трупа. Хотя чего это я, не найдут. Они же Игроки. Старенький, покрытый белилами звонок тревожно затрещал под нажимом моего пальца. В подъезде было темно, на нижних этажах еще горел свет, но тут чья-то добрая душа выкрутила лампочку. Не скажу, что мне это было на руку. Скрываться я не собирался. Скорее, напротив. – Кто там? – спросил знакомый голос с той стороны двери.