Не смогу его простить. Может, когда-нибудь. Но не сейчас. Несмотря на все его прежние заслуги. Несмотря на счастье, что он принес мне после тяжелых месяцев боли и пустоты утраты. Несмотря на свет, который развеял темноту и ужас моей трагедии. Несмотря на искреннюю и сияющую радость, которую я испытала, когда Андрюша впервые обнял меня не как друга или сестру, а как девушку. И поцеловал - нежно-нежно и сладко-сладко. Тогда на моем небе загорелась еще одна звездочка. И звалась она Верой. Это была вера в то, что я могу любить и быть любимой. И получить шанс на счастье, подобное счастью моих родителей. Я решительно отмахиваюсь от мыслей. Они наполняют меня не только грустью, но и тоской, а от этого головная боль не становится меньше. Поэтому, прервав свое путешествие по квартире, я иду в душ - вернейшей средство от тяжести и болезненных ощущений, если под рукой нет необходимых лекарств. А лазить по ящикам в поисках аптечки я не решилась. После непродолжительных водных процедур я решаю обосноваться в гостинной. Там на стене висит огромная плазма, но я устраиваюсь на широком и просторном диване, укрывшись пледом, с книжкой, а телек включаю для фона. С неожиданным для себя удовольствием я погружаюсь в мир Джека Лондона. Мама любила этого писателя. И читала его рассказы нам с Федькой вместо сказок. После Чехии я и слышать не могла ни этого имени, ни даже названий его произведений. Зато сейчас история пса Бака увлекает меня и втягивает в свой мир. Правда, в какой-то момент я отрываю глаза от страниц и недоуменно смотрю на экран. Что выцепило меня из книги? Может, приятный голос диктора? Или знакомая фамилия? Или свадебный марш, прозвучавший всего на пару секунд, но неприятным скребком прошедшего по моим нервам? На экране я вижу не только кадры знакомого мероприятия и знакомого антуража. Но и знакомых людей - Марину и Петра Орловых, Кирилла и Лину, и, конечно что Андрея, а подле него - меня собственной персоной. Выгляжу я непохожей на саму себя. Но очень красивой и счастливой. И не только, потому что я одета в потрясающее платье, а на лице у меня эффектный и шикарный макияж. Я улыбаюсь и то и дело бросаю на парня рядом с собой страстные и влюбленные взгляды. Это и красит девушку на экране больше макияжа, больше платья и больше ярких и сверкающих драгоценностей. Ведущий светской хроники с пафосом и торжественностью говорит о свадьбе Андрея Орлова - молодого и перспективного бизнесмена, достойного приемника бизнеса Орлова. Хотя, конечно, подобранный термин не совсем верен, ведь главным наследником Петра Ивановича является Кирилл. И который уже вовсю пахал на одну из фирм Орловых, будучи не только управляющим, но и исполнительным директором. Странно, но, глядя на Андрея, я практически ничего не чувствую. Есть небольшой флер тоски. Грусти. Обиды. Но злости и ярости уже нет. Я даже с интересом рассматриваю любовь всей своей жизни, ласкаю глазами родные ямочки на щеках, полные, немного женственные губы и длинные, по-девичьи изогнутые ресницы. У Андрея на видео отлично уложены волосы. Они у него мягкие и шелковистые. Я так люблю зарываться в них пальцами… И поглаживать подушечками изящную ямочку на затылке. Стоять, Карпова. Оговорочка по Фрейду. Не люблю. Любила. Так будет правильно. Отложив книгу и переключив на музыкальный канал, я несколько минут просто сижу и гляжу в пустоту. Виски немного ломит, но терпимо. И я решаю занять себя полезным делом - приготовить что-нибудь. Да и время уже. Надо подкрепиться. Олег, правда, немного покривил душой. Холодильник оказывается не так уж и забит. Морозилка - да, полуфабрикатов там полно. Оно и понятно - мужчина. Но я нахожу все необходимое для супа и жаркого. И принимаюсь за неторопливую готовку под аккомпанемент зарубежных хитов. И даже пританцовываю немного. И тихонько подпеваю себе под нос. Короче, делаю все, чтобы не переключиться обратно на беспокоящие меня темы. - Tsamina mina, eh, eh. Waka waka, eh, eh. Tsamina mina zangalewa - this time for Africa! Я мурлычу футбольный гимн Шакиры, имитируя ее движения бедрами, хотя понимаю, что до исполнительницы восточных танцев мне далеко. И невольно улыбаюсь, подумав о том, как бы отреагировала на подобный “концерт” Марина Эдуардовна. Женщина обязательно нахмурилась бы и сделала строгий выговор. Отчитала бы меня по полной программе, заявив, что подобное поведение неприемлемо для приличной девушки. Это вульгарно. Неприлично. И развратно. А вот готовка - это да. Орлова считала, что добропорядочная жена должна уметь следить за домом и кухней и готовить на уровне мишленовского повара. Поэтому я не только иногда кашеваривала под ее чутким руководством, но и какое-то время посещала кулинарные курсы. А еще занятия по классическим танцам. И даже по гончарному делу. Дескать, у девушки ее сына должно быть приличное хобби. А не компьютерные игрушки, к которым меня привлек Андрей, счастливый обладатель компьютерной техники самой новой и самой мощной модели. - Billie Jean is not my lover, she's just a girl who claims that I am the one. But the kid is not my son, she says I am the one, but the kid is not my son. Гораздо громче подпеваю я очередному хиту, правда, немного более возрастному, чем песня Шакиры. И ловко шинкую морковь, благо, ножи в доме Олега наточены на славу. И, скинув соломку в глубокую сковородку и не сдерживая порыва, резко прокручиваюсь вокруг своей оси, глупо и слабо повторяя одно из фирменных движений великого короля поп-музыки. И едва не роняю и разделочную доску, и нож на пол и, конечно же, громко чертыхаюсь, мгновенно смутившись своей чересчур нервной реакции. Оно и понятно - я просто испугалась от неожиданности. Слушая музыку и даже подпевая, я совершенно не услышала ни звук открываемой двери, ни шагов мужчины, который, вернувшись домой и пройдя вперед, с интересом наблюдал за устраиваемым мной бардаком. - Здравствуйте! - старательно шифруя состояние стыда и позора, бойко говорю я, - Надеюсь, это ничего, что я решила немного похозяйничать? - Ничего, - глухо отзывается мужчина, оглядывая уже не только кухню, но и гостиную. Его взгляд цепко проходится по включенному телевизору, по аккуратно сложенному пледу на краю дивана, по книге на столе и в итоге возвращается обратно ко мне. Голова с коротким ежиком волос немного наклонена набок, глаза прищурены, а губы сжаты в какую-то странную, как будто бы горькую усмешку. В руках мужчина держит пластиковые и бумажные пакеты, и я почему-то не сомневаюсь - в них не только продукты, но и одежда и, возможно, даже обувь. Стянув ботинки, Олег проходит на кухню и, тяжело оглядев результат моей кулинарной деятельности, почему-то вздыхает и ставит пакеты на обеденный стол. - Вам уже гораздо лучше, - не спрашивает, а утверждает мужчина, - Вот, уже даже поете. И больше не плачете. - Вы не думайте, я не притворялась, - испугавшись, что приютивший меня человек неправильно поймет мое поведение, горячо заявляю я, - Большое вам спасибо за поддержку, мне правда очень стыдно. Но… похоже, я просто всё выплакала. Да и… устала просто. Надо смотреть вперед, не так ли? - Рад, что вы пришли к этому, - говорит Олег, как мне кажется, понимающе. - Но стоило ли утруждать себя… готовкой? Мужчина демонстративно качает головой в сторону кухонного гарнитура. - Да, это… Простите, что устроила весь этот бардак, я обязательно уберусь. Но это отвлекает. Не позволяет думать… о всяком. - Понимаю. И, пожалуйста, прекратите уже извиняться. Раздражает. - Простите, - инстинктивно откликаюсь я, вжимая голову в плечи. - К тому же я считаю, что должен узнать, что же все-таки у вас произошло перед тем, как решить, чем могу вам действительно помочь. Для этого вам все же придется вспомнить неприятные для вас вещи и все мне рассказать. Олег говорит строго, но не жестко, без лишнего давления. И я понимаю, что это действительно не праздный интерес. И мне правда надо быть максимально откровенной с этим человеком. - Хорошо, - понурив голову, проговариваю я негромко, - Разумеется, вы имеете полное право все знать. Глава 6.1. Олег Мужчина не сразу понимает, как реагировать на беззаботно порхающую по его кухне девушку. Она уже совсем не кажется ему убитой горем или страдающей от приступа панической атаки. Наоборот. Татьяна выглядит вполне довольной, если не сказать - счастливой. Олег наблюдает за ней где-то с минуту и почему-то не торопиться заявлять о своем возвращении. Как можно тише проходит немного вперед, держась стены, и со странной смесью боли и удовольствия глядит, как девушка четкими и уверенными движениями чистит и режет продукты, переставляет посуду и гремит крышками. Как крутится около плиты, пританцовывая и качая бедрами. Как негромко, но чисто напевает себе под нос хит бессмертного Джексона. И чувство дежавю на него накатывает с такой силой и с такой энергией, что ему даже приходится на секунду-другую прикрыть глаза. Его жена, Лена, никогда не любила готовить. И всегда делала это только в случае крайней необходимости - быстро и максимально просто. А вот Софья была настоящей хранительницей очага. И считала своей прямой обязанностью накормить вкусно и сытно не только членов своей семьи, но и каждого, кто появится в ее доме даже случайно и мимоходом. Совсем как эта девушка, Соня кашеваривала весело и, как говорится, с огоньком - тоже танцевала и пела, носясь по кухне, что совершенно не мешало ей ловко орудовать ножом и сковородкой и своевременно добавлять то один ингредиент, то другой. И при этом успевала и с мужем пошутить, и детей приласкать. А после в рекордные сроки перемыть посуду и навести на кухне идеальную чистоту, чтобы осталось время на беззаботные и веселые разговоры в теплом дружеском кругу под бокал вина или чай с тортиком собственного приготовления. Но сложнее всего оказалось увидеть даже не общность поведения двух девушек из разных времен. А совокупность его с внешностью - стройной фигурой, светлыми волосами, убранными в неаккуратный пучок и закрепленными с помощью самого обыкновенного карандаша, и сверкающими серыми глазами. Как и утром, Олег отмечает удивительное, какое-то мистическое сходство Татьяны с Софьей. И это больно. Но одновременно… как-то отрадно. Тепло. И приятно. Как будто всё наконец-то встало на свои места. И сложился пазл - долгожданный и заботливо лелеемый в мечтах, несмотря даже на солидный возраст.