- Про тот день? – даже уточнять не нужно, о каком дне идет речь. В нашей жизни с мамой проведена черта. Жизнь до и после. До и после того самого дня. Когда погибли папа и Илья. - Дарина, ты уже взрослая и умная девочка. Нам с тобой досталось страшное испытание. Но ты не забывай. Жизнь продолжается. Ни Илюшу, ни папу уже не вернуть. Чтобы ты не узнала – помни, я хочу видеть вас с Ромой счастливыми. Этот мальчик заслуживает такую, как ты. Добрую и отзывчивую. Не мучай ни себя, ни его. Чтобы ни случилось. Пусть прошлое останется на своем законном месте. В прошлом. Альбина позвонила. Именно в этот момент. Хотела сбросить звонок. После этой ночи стало все иначе. Я не готова еще открыть все Альбине. Немного счастья. Только нашего с Ромой. Не готова услышать то, что она теперь так неожиданно решила открыть. Но не вышло отстраниться. Она позвонила в дверь квартиры, и пришлось ее впустить. Ведь, теперь мы можем стать родней. Не можем! Обязательно станем! Она обошла квартиру. Молча. Изучала. Аромат ее духов сразу уменьшил пространство. Горечь образовалась в горле. Она пришла со своей целью. Нет. Не злость или ненависть в глазах. Что-то неуловимо новое. Словно она осознала и нашла другой смысл в общении со мной. Она уверена в том, что достигнет цели своего прихода. Я вижу ее насквозь. И впервые вижу Альбину без маски. Она снимает темные очки. Без косметики лицо удивляет. Лишь глаза слегка подведены. Даже морщины углубились. И рот трагически застыл уголками вниз. Ей грустно. Из-за меня? Из-за Ромы? Она не желает ни кому зла. Просто не в силах больше носить тяжесть на своих плечах. Ей тоже очень сложно много лет хранить тайну. Я не знаю какую, но понимаю, что тайна есть. - Постаралась. Немного простовато для моего внука. Он привык к другой роскоши. - смотрит на маму. Они обмениваются заговорческими взглядами. Ясно. Мама настояла или пригласила Альбину. Не просто так был начат разговор. Мама меня подбадривала. Она словно пыталась настроить на правильный ритм понимания. Мама не умеет быть заговорщицей. Слишком открытая и добрая. Альбина другая. Ей не понять, каких сил стоило хранить этот секрет. - Вы слишком мало о нем знаете. - Даша, как ты разговариваешь со старшими. Я тебя такому не учила. – морщусь. Как малолетку отчитывают. Ведь, и Рома так же сказал однажды. Но они правы. - Мама, я не хочу ни кого обидеть. - Да, Раечка. Я пришла сказать вам нечто важное. И вот, - она положила на стол два билета на поезд. – поезд через три часа. – еще визитку черного цвета, - а это человек, который искренне восхищен твоей работой. Он был в твоем городе. Специально, ради тебя. Чтобы увидеть твои работы. Дарина. Твой талант безоговорочный. И ты можешь добиться мирового успеха. Этот человек владелец издательств. Он сам пишет сказки. И мечтает увидеть иллюстрации, написанные твоей рукой. Его заказ был бы очень выгодным и плодотворным для тебя. Это новый уровень. - Вы ради этого приехали? - Нет. Конечно. Мама наливала нам чай. Не знаю как вести себя. Растеряна. Мне очень не хватает сейчас Ромы. Его теплой ладони, сжимающей пальцы. Или просто присутствия. - Альбина, может, следует и Рому пригласить. Думаю, вы уже готовы рассказать все. И это касается не только меня и мамы. – она игнорирует мои слова. Пододвигает ко мне ближе визитку. - Я делаю это не ради тебя. А ради этого человека. Он пытался связаться с тобой через Рому. Но тот его отшил. Да, милая. Мой внук собственник. Он еще покажет свое лицо. Не отпустит. И не позволит тебе развиваться, как художнице. Это сейчас у вас букетики, конфетки! Хотелось закричать, что Рома уже продвинул меня так далеко, как ей и не снилось! И да, этот человек звонил. И я встречалась с ним! И отказала ему. Его сказки – вовсе не сказки. Это мерзкое чтиво для самых тупых. И он предполагает, что заяц похож на верблюда с помесью чудища неземного. И сам он как человек не способен создавать мир добра и света. А сказки это не только глупость, а совсем наоборот. Это новые миры, в которых справедливость и добро всегда побеждают зло! Даже говорить об этой встрече не стала! - Не нужно. Моя карьера под хорошим руководством. Я справлюсь. - Возьмёшь. Попробуй сначала пожить так, как всегда мечтала. Самостоятельно. Как художница. Как признанный гений и работник своего творчества. Даша. Вам с Ромой нельзя быть вместе. И я говорила это не ради мести. А лишь ради правды. Это не моя прихоть не позволять вам встречаться. - Роман предложил Дарине стать его женой. - Ты же не ответила, да? По глазам вижу. Раиса, Дарина, официально заявляю – Роман является сыном убийцы Ваших сына и брата, мужа и отца. Да. Рая, я не всю правду тебе рассказала. После того, как ты услышала все о Романе. Ты не знаешь, что на самом деле произошло. Такой гробовой тишины я не слышала никогда. В голове так похолодело и помутнело, что показалось, я умерла. Начинаю медленно вращать головой. Просто проверить, моя ли это голова. Или это уже вовсе не я. Встаю, и стул падает. Спинкой об пол громыхая. Не могу нагнуться и поднять его. Просто смотрю, как он лежит кверху ножками. И не чувствую своих собственных ног. - Предупреждала же вас. Остановитесь! Не тяните за собой прошлое! Живите своими жизнями! Вы строите новое на болезненном старом! Все равно, что пытаться на могилах дома строить! - Не верю вам. - Веришь. Еще как веришь. Даш, моя дочь Людмила была наркоманкой. Она забеременела, когда в очередной раз ушла в наркоманский загул. Все думали, что родиться больной или мертвый ребенок. Тогда еще не было такой диагностики, как сейчас. Я нашла дочери мужа. Олег согласился. Он был амбициозным и жестоким человеком. Но мечтал о деньгах и власти. А Людмила единственная наследница своего отца, который тогда умер. Но это не суть. Я отправляла Людмилу на лечение. В вашем санатории есть наркологическое отделение. И там же есть закрытое очень дорогое место для таких, как Людмила. Для тех, кому уже не помочь. Моя дочь не хотела жить нормально. Она Рому родила в притоне. И отца его никто не знает. Я медленно сползаю по стене и закрываю уши. Сквозь пелену ужасных слов, смотрю на маму. Она сидит так тихо. Знала. Видимо, это то, что она знала. Ромке на самом деле досталось от жизни. У меня болит сердце сейчас. Так сильно, что хочется согнуться по полам. Невыносимо. - Альбина, вы рассказываете мне о жизни своего внука. Даже если все так. Почему, почему он настолько чужой для вас. Ведь именно вы позволили ему стать частью семьи. Не отдали в детский дом. Не дали Людмиле сделать аборт. - Вы же решили пожениться. Рома уже знает. Кто он. И кто его родители. Я все рассказала. Видимо, не поделился с тобой. - вздрагиваю. И снова ловлю холодный изучающий взгляд. Он узнал в ту ночь. Тот странный секс, на грани боли. Словно в последний раз, - Да, это я заставила дочь сохранить ребенка. Но родным он так и не стал. Всегда был, как бродяга. Пытаясь заслужить любовь, огрызался. В какой-то момент я пыталась его образумить. И поняла, что со второй Людмилой в его лице я не справлюсь. Да. Я выбрала дочь. - И правильно сделали. Дочь своей опекой и заботой вы погубили. А Рома нашел свой путь. – она услышала. И не ответила. Даже высокомерие Альбины не способно перечеркнуть острое лезвие правды. Он все еще боролся за меня. Своим молчанием. Это не обидно. Больно за нас двоих. - В тот день, я приехала в санаторий с Олегом. Олег подал документы на развод. Он к тому времени получил все, что хотел от нашей семьи. И не собирался дальше оставаться ее частью. Решил нас кинуть. Я уговаривала. И пыталась доказать, что Людмила изменилась. У нее тогда был долгий период ремиссии. Я и сама поверила. В тот день я заказала прогулочный катер. Хотела, чтобы мы вместе провели время. Поговорили. Роман в то время находился за границей. И я почти все время проводила с дочерью. Забросила к тому времени свою карьеру. Но на лечение и содержание дочери уходили все наши сбережения. Тем более Олег собирался лишить нас последнего. - Вы сейчас говорите какую-то дичь! Вы семья! И не только деньги связующее звено для близких! - Ты ничего не понимаешь, Даша. Просто деньги это одно. А большие деньги. Это власть. Это спокойная жизнь так, как пожелаешь. В тот момент моя жизнь катилась под откос. - Ваш внук так же нуждался в поддержке. Вы вместе могли бы помочь Людмиле! И жить совсем иначе! – снова пропускает мои слова. И теперь точно знаю, что услышу все, что так не хотела знать. Я уже и так все поняла. - Людмила умела управлять катером. И она управляла в то утро. - Вы шутите? Вы сели в катер под управлением наркоманки? Вы сами понимали, что это абсурд! - Мы ждали капитана. Его задержали тогда на берегу. А Людмила дергалась от нетерпения. Она сама включила зажигание. Сама! Мы кричали ей остановиться! Олег тогда пытался отстранить ее. Было раннее утро. Капитан хотел показать нам грот и красивый пляж. Туман стоял жуткий. Людмила начала громко смеяться. Оттолкнула Олега и отпустила штурвал. В это самое время катер был неуправляемый. Мы даже не заметили другую лодку. Людмила громко говорила и что-то выкрикивала. Когда переехали лодку… - Хватит. – это кричу я. И глохну от собственного голоса. – ненавижу вас. - Имеешь права. – теперь все встало на свои места. Теперь правда есть. И ее уже не сотрешь. – Я так пыталась хоть немного искупить свой грех. Ты еще слишком молода, чтобы осуждать меня, Даша. Олег погиб, при падении в воду. Он плохо плавал. Странно, что его вообще сразу нашли. Людмила, когда увидела его, впала в полный ступор. Словно в кому. А через несколько дней я нашла ее с пеной во рту. Она умерла. От передозировки. Вот такая история нашей семьи. Вот за сына такой матери и неизвестного отца ты собралась замуж. У вас, Михеевых, на кладбище можно генеалогическое древо рисовать. А у нас я и Роман. И Людмила. Я сирота. Нет родни. Ни могил. Ни чего. Альбина уходит. И понимает, что уйду и я. Мне нужно время. Не смогу справиться сей час. Не смогу. Не слышу ничего. Кажется, отключаюсь. Вот и закончилось наше время. Я достигла цели. 28 Рома Не подозревал даже, что все будет так. Вхожу в квартиру и точно знаю – ее здесь нет. Не просто ее самой. Нет вещей. Кажется, и аромат ее тела испарился сразу же. Прижимаю к лицу халатик, которые висит на спинке кресла. Дарина. Сладкая моя девочка. Что мне теперь делать? Искать или ждать? Я в панике. Сижу, прислонившись спиной к боковине кровати. Меня медленно начинает пробирать ледяная дрожь. Ни записки. Ни смс. Ничего. Все вещи, которые покупали вместе – она оставила. Ничего не взяла. Или это мне кажется? Ее вещи аккуратно сложены на полочках. Она не особо прилежная домохозяйка. Наверное, это Раиса порядок наводила. Даша, наоборот девочка-хаос. На кухне, рядом с кофеваркой, стоят наши новенькие кружки. Это Даша настояла. Купили. С одним большим сердцем, на пополам. Если они стоят вместе, то сердце большое и целое. Рукой провожу по узору на окне. Она решила испробовать новую акриловую краску. Для новогодних узоров на стекле. В итоге, и у меня на плече осталась блестящая, серебряная снежинка. Акрил не так просто стереть. Еще сложнее убрать влияние Дарины на мою душу. Она оставила во мне слишком много себя. Рукой упираюсь в столешницу. И в следующий миг костяшками пальцем врезаюсь в стекло. Ему ничего. А на руке кожа треснула. Боль отрезвляет. Но легче не становится. Я оседаю на пол. Полы черного пальто растекаются по полу. Это Даша выбрала мне. Говорит, что в этом пальто, я настоящий загадочный джентльмен. Смеялся тогда от того, как она смотрела. В примерочной долго целовались. Как за такой короткий период времени можно врезаться в жизни друг друга? Или это только мне досталось большая часть? Ведь, по сути, я не знаю, как жила Даша? От нее сложно было узнать. Лишь Раиса рассказывала и делилась. Ах, да! Еще Артем немного крупиц подбросил за одну короткую встречу. Даша больше молчала. Слушала меня. И проникала. Впитывалась. В кровь. Под кожу. Она часть моего сердца, или полностью оно? Сейчас сердце не бьется. Сейчас хочу превратиться в свою мать. В наркомана. Чтоб нашыряться до потери пульса. В пустоту. Знаю, что Альбина была здесь. Альбина. Моя бабушка. Она разрушала уже когда-то мои отношения. Она вмешивалась во все, что ее не касалось. Не знал почему. Всегда удивлялся. Альбине плевать в принципе на мое существование. Она, именно она находила любые способы держать меня как можно дальше от матери. А что если у нас был шанс? Что если был смысл в нашем существовании. Я превратился в необходимого и дорогого внука после смерти родителей. Когда Скайхэнд начал набирать обороты. Когда мы с Пашкой вкалывали, как проклятые в почти разрушенном предприятии. Да, моя бабушка такой человек. И я вовсе не собираюсь осуждать ее за меркантильность, эгоизм или расчётливость. Я ненавижу лишь за то, что отнимает последнюю надежду. Выбивает из под ног любую опору. Каблуком вдавливает меня в пропасть. С Дашей так много раз говорили о том, что нас ждет. Но то, что она уйдет не обсуждалось. Я понимаю, что готов рыдать. Плакать как девчонка. Отчаянно. Горько. Внутри сначала лед, теперь огонь выжигает болью. Телефон вибрирует в кармане. Медленно смотрю на экран. Фокусирую взгляд. Но ничего не вижу. Просто прикладываю к уху, ответив на вызов. - Я рассказала все твоей девушке. Где же она? Сбежала? Рома, ты же понимаешь, что не могла я поступить иначе. – это ее бесконечное я убивает окончательно. Она даже не понимает разрушительной силы своего сумасшедшего стремления контролировать меня. - Ты же моя бабушка. На х…я ты меня в могилу сводишь?! - Не говори так! Ромочка. Где ты? Я приеду. Мы обо всем поговорим. Все исправим. Нам никто не нужен. Она сбежала, как только узнала правду. Эта девочка все равно умчалась бы. За славой или за новым дураком! Молчу. Даша всегда делает так. Молчит и ждет. Иногда люди не получая ответов сами делают это. - Не молчи. Не молчи! Где ты? Если я ее увижу, просто прибью. Я переживу все это. И конечно же позволю Даше самой во всем разобраться. Не долго. Долго не могу без нее. Это даже любовью не назовешь. Нечто большее. Просыпался в холодном поту, когда просто сны такие снились. Теперь это наяву. Мы слишком сильно втянулись в эту красивую сказку. Где нет места печали и воспоминаниям. Закрываю глаза. Тук. Тук. А сердце все же бьется. Потому что слышу звук шагов. Я в вакууме. Но легкая поступь принадлежит Даше. Дарина моя. Она обрабатывает ранки на моей руке. Щиплет. - Ну, потерпи! Ты же взрослый мальчик. Распахиваю глаза. Она. Сидит на полу. Смачивает перекисью ватный кружочек. Слегка касается кровавых ссадин и дует. Подносит руку к губам. И дует. Какой красивый сон. Какая красивая девочка. Как я мог в первую встречу ее мышкой назвать. Протягиваю эту самую руку и кончиками пальцев касаюсь ее щечки. Холодная. С улицы пришла. На ней все тот же спортивный костюм, который мы купили по ее желанию. У входа в кухню на полу валяется ее болоньевый жилет с ушками. Я жив. Потому что это не сон. Прижимаю ее к себе. Перекись катится по полу, разбрызгиваясь. А я сажаю ее на колени и начинаю целовать. Мне нужен воздух. Мне необходим ее вкус. Целую. Лоб, глаза. Плачет.