Ремень отцовский потерял покой. Была граница – это мостовая, Я вдоль бродил, но дальше ни ногой. Пришла метель на смену летней пыли. Велись слезопролитные бои, А во дворе у нас девчонки были, Конечно, не такие, но свои. В руках синица, и мало-помалу Любовь пропала, где-то… к февралю. И девочка-красавица пропала — Квартиру, видно, дали журавлю! Смешно сказать, через дорогу жили. Я был труслив, она была горда, Что нынче для меня дворы чужие? Но есть пока чужие города… …Года летят и тянутся минуты. Ворочаясь бессонно до утра, Я часто вспоминаю почему-то Ту девочку с соседнего двора… 1974–2014 Железнодорожное сравнение Полюбить – словно высунуть голову Из окошка летящего поезда: Ветер город сдувает за городом И косою проходится по лесу. Но вдыхать этот воздух стремительный Для души необычно и боязно… Одинаково ль время прибытия У любви и ревущего поезда? На вокзале Уже про отправление сказали, Уже зажгли вдали зелёный глаз, А мы с тобой стояли на вокзале, Не понимая, что в последний раз, И говорили… Что мы говорили, Транжиря на слова остатки сил! Друг друга мы – увы – недолюбили. По крайней мере, я недолюбил. И потому ты очень много значишь В моей судьбе. Когда мне тяжело, Ты говоришь: «Всё быть могло иначе!» А я молчу: «И вправду ведь могло…» Пускай с другой всё сложится счастливей, Но горько на душе, как ни ершись: На каждую любовь (так справедливей!) Отдельная должна даваться жизнь. Прощание Сначала я забуду звуки голоса, Её привычку теребить кольцо. Потом – глаза, походку, руки, волосы, Улыбку… Всю её — в конце концов. Лишь силуэт, сначала невещественный,