Где беда, а где счастье моё. Не тверди мне, что с каждой минутою Я теряю, теряю её… Шрамы Мы с тобою нежны и упрямы, Но придёт расставания час — И на сердце останутся шрамы, Ощутимые только для нас. Мы о них позабудем до срока, И минувшим своим не томясь, Будем жить. Но прочна и жестока Между прошлым и будущим связь. И однажды, осенней порою, Вспомню я твой растерянный взгляд, И глаза от бессилья закрою, И почувствую: шрамы болят. Что остаётся? Остаётся смятая кровать, Пахнущая нежным смуглым телом, Остается право ревновать И возможность заниматься делом. Остаются шпильки на полу Странный взгляд, на прежний не похожий, И совет «не ворошить золу», И последний поцелуй в прихожей. Остается снимок, а ещё В том, тобой подаренном, блокнотце Телефон. И это хорошо. Плохо только слово «остаётся»… Сон Душной кавказской ночью сон приходит не скоро. Долго по телу бродит гул миновавшего дня, Но только смыкаю веки — по длинному коридору Ты навсегда уходишь, оглядываясь на меня. И говоришь мне что-то, но голос всё глуше, глуше. Я вижу, как плачут губы, как помощи просит взгляд И как по щеке стекает чёрная струйка туши, Я знаю: ты хочешь вернуться! Но нет дороги назад. – Постой! – я кричу. – Куда ты? И вслед за тобой бросаюсь. – Вернись! – я кричу. – Куда ты? И не могу помочь: К земле прирастают ноги… Я плачу и просыпаюсь.