Он взял в рот кусочек колбасы и поднялся. – Только спокойно! – тут же заволновалась мать Киры. – Первый на рожон не лезь! Мужчины исчезли за дверью, женщины притихли. Послышался говор, потом дверь открылась со скрипом, с хлопком закрылась, раздались шаги на лестнице. Наконец, дверь открылась и на пороге появился Олег Борисович Григорьев. Позади с воинственными лицами стояли отец Киры и Волховитов. Григорьев тщательно вытер ноги, вошел, снял куртку, повесил ее на вешалку и потом только произнес: – Добрый вечер! Кира, я без приглашения, но ты сама говорила, что будешь отмечать свое поступление. Я набрался смелости и приехал, чтобы подарить тебе эти цветы. Григорьев протянул Кире букет. – А‐а‐а‐а, как хорошо… неожиданно… как вы нашли? – проговорила Кира. – Кира, вы же мне сами рассказывали про ваш заколоченный для маскировки подъезд. – Точно! – рассмеялась Кира. – А еще мы замок с вами выбирали… – Пожалуйста, присаживайтесь. – Мезенцева быстро подвинула стул, кинулась на кухню за посудой. Мужчины начали с главного. – Так, познакомиться успеем, главное, выпить, – произнес отец Киры, налил водки в рюмку и подал ее гостю. – Благодарю, – чинно отвечал Григорьев, потом повернулся к Кире, – за вас, Кирочка! За ваши успехи. Вы прекрасный сотрудник, прекрасный работник… – Так вы начальник Киры! – воскликнула Мезенцева. – Она столько о вас рассказывала! И только хорошее. Григорьев польщенно улыбнулся. Кира хмыкнула. Все разумно этого не заметили. В комнате стало опять шумно, пошли разговоры, гости нахваливали угощение, Волховитов успевал беседовать и с Бегловой о Чечне, и с отцом Киры о разрухе на заводах. Мезенцева с обаятельной улыбкой расспрашивала Григорьева о бизнесе: – Скажите, а где вы закупаете японский стиральный порошок? Я ведь у вас покупаю, у вас дешевле, чем где-либо. У вас связи? Напрямую покупаете? Или через посредников? Григорьев улыбался, а потом поворачивался к Кире: – Кира, где мы берем порошок японский? Кира отвечала. Мезенцева интересовалась: – Мне очень нравится ваш текстиль! Полотенца махровые просто шикарные. А главное, махра не сыпется! Григорьев поворачивался к Кире: – Кира, а кто нам махровые возит? – Петкун. Лужники. – Вот Петкун, оптовик из Лужников. Кстати, можете у него купить, у него дешевле. Но… если большой опт. – Куда ж мне опт?! – рассмеялась Мезенцева. – Но вот те зубные щетки я бы купила, побольше. Которые с щетиной разноцветной. – Кира, а где мы щетки закупаем цветные? – повернулся Григорьев к Кире опять. – Это через бывший Мосторг. Клепикова. – Да, через старые связи. На базе, как раньше говорили, – сказал Олег Борисович. Мезенцева внимательно посмотрела на него и спросила: – Этим всем Кира занимается? Это надо же, какая память у нее! – Да, она все помнит! И документы у нее, как в бухгалтерии. Удивительно… – Было видно, что Григорьев немного захмелел, что неудивительно, – сидящий рядом отец Киры подливал ему коньяк. – Вам просто повезло, – сказала Мезенцева. – Еще бы, такую девку нашел! И с медалью. – Когда я слышу про себя и медаль, я себе кажусь породистой борзой, – фыркнула Кира. Все рассмеялись. – Ты – лошадка, ты очень похожа на лошадку, – неожиданно ласково сказал Григорьев, – и хвостик у тебя, как у лошадки. Повисло молчание, которое все сразу захотели нарушить, а потому в комнате заговорили все разом. Кира посмотрела на Олега Борисовича. Он виновато улыбался. 1996 год Кира была в душе, когда Григорьев ей стал что-то объяснять. Олег Борисович говорил громко, с модуляциями, но Заболоцкая его все равно не слышала. – Ты поняла меня? – спросил он, закончив свою речь. Ответом был шум воды и еле доносившееся женское пение. Григорьев подождал, потом еще раз задал свой вопрос. Пение продолжилось, вода шумела. Григорьев вскочил с дивана, на котором возлежал, и помчался в ванную комнату, он распахнул дверь и рявкнул: – Ты меня слышишь? Кира удивленно оглянулась на него, смыла пену с плеча и спокойно ответила: – Нет, дорогой, вообще не слышу. И главное, даже не догадывалась, что ты со мной будешь разговаривать, когда я здесь. – Неужели сложно выключить воду на минуту?! – спросил Григорьев, а сам уже забыл про свой гнев. Перед ним была голая Кира. – Пони, пойдем в постель? – сказал он внезапно. Кира обернулась: – Мне же в банк? – Плевать. – Григорьев протянул к ней руки, потом сделал шаг в ее сторону, его окатило водой. – Что ты за человек! – рассмеялась Кира. – А главное, зачем ты орешь при каждом удобном случае?! – Характер такой. Жизнь тяжелая. – С такой женщиной, как я, твоя жизнь не может быть тяжелой, – сказала Кира, целуя Григорьева и снимая с него тяжелый от воды халат. – Ох, – только и вымолвил Григорьев. Через час они сидели в столовой и завтракали. Кира мазала хлеб медом и обдумывала, как же начать весьма сложный разговор. Разговор был о деньгах. О больших деньгах, но откладывать было нельзя – комбинацию, которую она затеяла, можно было завалить, опоздав буквально на полдня. Поэтому она посмотрела на мужчину, словно примериваясь для броска, и в лоб спросила: – Что у нас там с деньгами? Теми, что на специальном счете? Мне они нужны. Григорьев уже знал повадки своей любовницы. Поэтому отвечал не сразу. Он не спеша посолил, поперчил желток глазуньи и осторожно отделил белок. С белком он разделался быстро – покромсал вилкой в лапшу и съел. Для желтка он взял ложечку, аккуратно поддел желтую полусферу и целиком отправил ее в рот. Проглотил, зажмурившись. Все это время Кира терпеливо и благоразумно молчала. Наконец, Григорьев закрыл рот и открыл глаза. – Божественно, – сказал он. Кира все так же молчала и внимательно смотрела на него. Она знала, что Олег Борисович все прекрасно слышал. – Что ты там говорила? – вскинул он на нее голубые глаза. Кира молча смотрела на него. – Ах да, деньги. На специальном счете. Кира молчала. Она была терпелива. Григорьев понял, что она все равно одержит верх – ему придется ответить, только уже под ее давлением. – Деньги на месте. Тебе зачем они нужны? – Хочу одно дело провернуть. – Какое? – Обещай, что не будешь отговаривать? – Обещаю, – нехотя проговорил Григорьев. – Хочу службу клининговую открыть. – Что? – Понимаешь, перспективно очень – народ разбогател, им теперь подавай не только помощницу по хозяйству, им подавай целую команду, которая всю квартиру или дом под ключ чистит и моет.