– «День и ночь». Понимаешь, мы готовы прийти на помощь в любое время. А форма у нас будет классическая. Черные платья, белые воротники, на голове будет белая лента-повязка или такой кокошник маленький. Как у официантов. Такой классический наряд горничной. Человека, который следит за порядком. – Гм, – почему-то смутился Григорьев, – не с претензией ли? Может, что-то попроще? Понимаешь, ты лишишься большого числа клиентов. Вернее, клиенток. Как правило, они занимаются подобными вопросами. Если хозяйка увидит в своем доме создание в такой униформе, она может заволноваться. Побоится вас заказать, поскольку муж может обратить внимание на девушку. Ведь, как я понимаю, старух ты не берешь? Ты берешь приятных молодых женщин. – Старухам работать тяжело, а так бы старух брала. Они работают лучше. Сорок, сорок пять лет – отличные работники. Все умеют и держатся за работу, – отвечала Кира. Но она лукавила, она придерживалась строго возрастного ценза – девушки были до тридцати лет. И она согласилась с доводами Олега Борисовича, но оставила все как есть. А история с формой повторилась. В один из дней Кира приехала в ателье и провела там целый день. Ткани, которую она хотела, там не оказалось – была сплошь синтетика. – Понимаете, у меня люди физическим трудом занимаются, они не могут в этом «стекле» ходить! Поэтому ткань я найду сама. Но фасон прошу соблюсти точно тот, о котором мы договоримся. – И Кира выложила перед закройщиком кипу своих рисунков. Тот закатил глаза – давно они работали методом конвейера – три фасона, два вида ткани, разница в пуговицах или в цвете. А тут… – Можно подумать, Большой театр обшиваем, – пошутил он. – Это серьезнее, чем Большой театр. Балет и опера – это два-три часа. А это работа восемь часов. И одежда должна быть удобной! – отчеканила Кира. В конце концов она получила все, как хотела. Два вида форменных платьев из иссиня-черного тонкого хлопка с шелком. Да, она не поскупилась, а потому ее девушки-уборщицы выглядели как на картинке. И кружево она выбрала не грубое синтетическое, а шитье – затейливо обработанное. Она проследила, чтобы длина юбок была разной – чуть подлиннее и чуть покороче. – Летом можно и покороче, – пояснила она. На этом дело не закончилось. На оптовый рынок она поехала лично и купила несколько коробок черных колготок. Она лично выбрала несколько дюжин тонких (на лето) и очень плотных. Когда она их раздала девушкам, те посмотрели на нее: – Как в этом убирать? Жарко! – Открывайте окна, включайте кондиционеры, но форма будет именно такой. Самой большой проблемой стала обувь. Кира понимала, что работать удобнее всего в тапочках. Но допустить она этого не могла. Объехав все магазины и рынки, она ничего не нашла. Вечером пожаловалась Григорьеву. – Понимаешь, хочется, чтобы все было в унисон. Чтобы человек посмотрел на такую девушку и порадовался. А не хмыкнул. – Купи теннисные туфли. Знаешь, такие полукеды. Их сейчас полно. Это и не кроссовки, и не кеды. А такие спортивные тапочки. Очень симпатичные. Вот твои тетки в них будут убирать. – Ага, платья у меня форменные с кружевным воротничком, а на ногах – спортивная обувь. – Ну, как знаешь, – зевнул Григорьев и повернулся к ней, и попытался поцеловать. Кира отстранилась: – Подожди, дай подумаю. – Думай, солнце мое, но любовью мы не занимались уже месяц, – проговорил Олег Борисович и уже через минуту храпел. Кира освободилась от объятий и стала думать, куда она поедет за этими самыми спортивными тапочками. «Хочется сэкономить, но, видимо, не получится», – мелькнуло у нее перед тем, как она заснула. Нанятый персонал если и был чем-то недоволен, то растаял, когда увидел полностью экипировку. Женщины есть женщины. Униформа, придуманная Кирой, шла каждой. – Вот. Надо быть красивыми. Даже когда вас попросят помыть унитаз, – сказала Кира. Потом она провела небольшой инструктаж: – Запомните: не говорить, если не спрашивают. Ничего не замечать, не слышать. Не трогать письменные столы с бумагами, туалетный столик хозяйки. Одежда и обувь – приведение в порядок по особому распоряжению. Это распоряжение должно быть передано мне. А то были случаи, когда обувь от «Кристиан Диор» почистили гуталином фабрики «Арарат». Фирма возмещала стоимость. По распоряжению моются и чистятся хрусталь и стекло. Все остальное – делается быстро и качественно. От этого зависит ваша зарплата. Благодарность от заказчика можно принимать в любых размерах и видах. – Это как – в любых видах? – Это, например, дорогая сумка «Шанель», которая надоела хозяйке дома. Можете, конечно, отказаться. Девушки зашумели. Кира еще раз окинула их взглядом. Это были жительницы Твери, Курска, Тамбова, городов Украины. Были три девушки из Ташкента и две из Бишкека. Кира помнила, что среди ее первых сотрудниц не было ни одной москвички, ни одной петербурженки, не было девушек из больших русских промышленных городов. Это было все ближнее зарубежье и маленькие городки. Все они были красивы. Каждая на свой лад, но все были хороши, стройные. И самое главное, новая жизнь еще не истребила в них достоинство. Когда Кира отмечала это обстоятельство, у нее на душе начинали царапаться кошки. Но Заболоцкая гнала все сомнения и раздумья. Она гнала все, что мешало бы ей двигаться вперед. – Работать будем по графику. Он будет составляться в соответствии с заказами. Но это будет потом. Пока устанавливается дежурство: шесть человек выходит на работу и выезжает по требованию. Я понимаю, что сейчас не будет загрузки большой и в день может не быть выезда к клиентам. Тем не менее я этот день вам оплачиваю. Смена, которая дежурит, будет размещаться в номере рядом. Там есть все, что необходимо. Просьба форму содержать в чистоте, вовремя стирать. Чтобы не было запаха пота и так далее. Все понятно? Девушки хором ответили, что понятно. Кира проводила их в номер, который арендовала накануне. – Вот здесь есть даже электрический чайник. Это ваша зона отдыха, можете сюда книжки принести, чай, кофе, сахар буду покупать я. Вот здесь, – Кира распахнула дверцу шкафа, – уже все есть. Так начала работать новая компания Киры. Она понимала, что сделано даже не полдела, сделана малюсенькая часть. А главное – это клиенты, которых надо найти. И как всегда, Кира занялась этим сама. Она разместила объявления во всех журналах. Причем выбирала дорогие, элитные, предназначенные как для женской аудитории, так и для мужской. «Мужики тоже хозяйственные попадаются!» – пояснила Кира Григорьеву. В этой рекламе были не только услуги, график работы, адреса и телефоны. Там были фотографии девушек. И выглядели они как модели. Кира подошла творчески ко всему – даже инвентарь она закупила элегантный – черно-серебряный. Щетки, швабры, ведра и прочее – было только двух цветов – черный и серебристый. Григорьев, когда она из магазина вывезла весь такой инвентарь, схватился за голову – неожиданно возрос спрос на этот товар и они не успевали его завозить. – Ну, замечательно! – порадовалась Кира. – Мы опять при доходах. Рекламные листовки распространяли только в дорогих, элитных домах. Кира справедливо полагала, что в старых пятиэтажках ее клиенты не живут. Григорьев наблюдал за деятельностью Киры и не уставал восхищаться. Он любил ее, и он восхищался ее деловыми качествами. Заболоцкой его похвалы были приятны, но еще приятнее было, если бы новая компания приносила бы доход. Через месяц не очень активной деятельности Кира раскрыла свою записную книжку. К ней она обращалась крайне редко – нужных людей она старалась не беспокоить. Только в самых крайних случаях. По ее мнению, такой случай настал. – Алло. – Кира говорила самым своим лаковым голосом. Давалось это с трудом, она всегда была резкой, а теперь еще и командовать привыкла. – Кирочка! – узнали ее сразу. Собеседником был новоявленный банкир Яшкин. Дима, он же Димчан, он же Яша. Поговаривали, что Яшкин – бандит. Наверное, так оно и было. Кира на разговоры закрывала глаза. Ей всегда казалось, что Яшкин может ей когда-нибудь пригодиться. – Да, это я. Вот решила позвонить, как дела у тебя. Яшкин взахлеб стал рассказывать про свои дела. Кира терпеливо слушала совершенно неинтересные для нее новости. Она знала Яшкина и его любовь поговорить. Чтобы выглядеть заинтересованной, она поддерживала разговор междометиями «ух, ты!», «да ты что?!», «это же надо!». Яшкин, не подозревая о тоске, которая овладела Кирой, продолжал в том же духе. Наконец, Заболоцкая поймала паузу и сказала: – Димчан, я тут дело открыла. Но, знаешь, так себе идет процесс… – Деньги? Сколько? – деловито спросил Яшкин. – Нет, спасибо. Мне бы клиентов… – проныла Кира. – Да не вопрос! – бодро ответил Яшкин, хотя даже и не понимал, какие клиенты нужны. – Понимаешь, я уборкой квартир занимаюсь. У меня девчонки такие хорошие работают. Но, черт, что-то реклама не работает, хотя я на нее убила уйму денег. – Да, тут тебе необходимо сарафанное радио. Но для начала я тебе подгоню своих «бойцов». Пусть там приберутся твои. Ну а потом заставим их рассказать знакомым. Кто такие «бойцы», Кира не знала, но догадывалась, что это те самые, которые «решают вопросы». – Здорово было бы, – почти всхлипнула Кира. – Так. Ты не реви. Куда твой Григорьев только смотрит. Баба у него в бизнесе, а он… – Да, он тоже сейчас в проблемах, – сказала осторожная Кира. Она знала, что успехами хвастаться нельзя. Особенно таким, как Яшкин. Сегодня они друзья, а завтра… А завтра откроют рот на твой бизнес. – Ладно, жди. Сегодня позвонят тебе. Кира для вежливости еще немного поболтала, потом попрощалась. Она знала, что Яшкин не обманет. Он сам заплатит, но обещание выполнит. Кира положила трубку и прошла в комнату девушек. Там царила тишина, каждая была занята своим делом. Кто-то вязал, кто-то вышивал, кто-то рисовал в блокноте. Одна старательно переписывала рецепты из книжки в общую тетрадь. «Пансион благородных девиц!» – с раздражением подумала Кира. – Так, девушки, у нас сейчас будет много заказов. Так что расслабляться не надо. Помните, что я вам говорила. – Мы помним. Не волнуйтесь, Кира Семеновна, мы все помним, – хором заговорили девушки. – А мне из той смены рассказали, что иногда дают чаевые. Можно же их брать? – Можно, – ответила Кира, – вы же их заработали. – А еще одной девушке хозяйка отдала свою сумку. Хорошую, фирменную. – И сумку можно. Можно брать все, что предлагают. Нельзя выпрашивать и намекать, – сказала Кира. – Да как можно! – Никогда! – Ни в коем случае! Все опять заговорили разом. Кира постояла, посмотрела на все это, вздохнула и вышла. «Если так дальше пойдет, закрою на фиг эту богадельню!» – подумала она. Вечером влетело Григорьеву за посуду, неубранную в посудомоечную машину. Это чудо техники было приобретено недавно, и Кира требовала, чтобы им пользовались. Олег Борисович по-старинке собирал чашки и тарелки в раковине, чтобы потом все помыть руками. Ему нравился внешний вид этого агрегата, но целесообразность приобретения была под вопросом. – Понимаешь, нас всего двое! Что там мыть?! – Кастрюли, сковородки и прочее. Эта машинка моет до скрипа! – говорила Кира. Григорьев пожимал плечами. На этот раз Кира обнаружила следы жира на стеклянной крышке. – Я мыл! Я губкой тер! – уверял ее Григорьев. – Знаешь, ты неисправим, ты бы еще на стиральной доске белье стирал!