– Поверю. У тебя все всегда работает, – усмехнулся Стас. Он сел на диван, огляделся: – Да, тут хорошо. – Очень. Моя нора. Мое логово. Мое место силы. Я так хочу, чтобы ты понял, что я здесь чувствую. – Я понял, – улыбнулся Перов, – ты такая цельная и сильная натура, для тебя подобные вещи очень важны. Кира оглянулась: – Да, и делиться ни с кем не хочу. Я – индивидуалистка. – Может, тебе это кажется? Может, ты просто себя убедила, что в одиночку проще. Может, ты не пробовала жить вместе по-настоящему? Заболоцкая вспомнила Григорьева, его бесконечные предложения руки и сердца. – Может, ты прав. Но сейчас не время что-либо менять. – Менять всегда можно. – Перов вдруг резко встал и подошел к Кире. – Знаешь, нам не стоит больше встречаться. Если будут проблемы с этим типом, просто позвони. Но… – Позвоню, – сказала Кира и поставила на стол заварочный чайник, что держала в руках. Она обняла Перова и сказала: – Не поздно ли договариваться об этом? Не поздно договариваться не встречаться? Заболоцкая поднялась на цыпочки и поцеловала Перова в губы. Он сначала не отвечал ей, но потом словно что-то сбросил с себя и, забыв обо всем, накинулся на Киру. – Я хочу тебя, я очень хочу тебя… – Ты порвешь чулки! Подожди, – говорила Кира, но даже не думала сопротивляться. – Зачем ждать?! – на секунду ее отпустил Стас. – Зачем ждать?! Зачем?! – Постой. – Кира выскользнула из его объятий и подошла к шкафу. Она деловито вытащила чистые простыни подушку. Подошла к дивану и стала расстилать белье. – Что ты делаешь? – глупо спросил Стас. «Еще есть время, еще можно все прекратить, еще можно… Лиля!» – думала она, но прекрасно понимала, что ничего не прекратит. Перов внимательно наблюдал за ней. – Господи, ты когда прекратишь эту возню, – сказал он, повернув ее к себе. – Уже прекратила, – тихо ответила Кира. Старый дом давно не видел такой страсти. Он давно не слышал таких звуков, вскриков. Он забыл, что есть такая жизнь, когда все забываешь, когда крышу сносит, когда не отвлечет стук форточки, холод из открывшегося окна или свет яркого уличного фонаря. Старый дом забыл про все это, он собирался дряхлеть дальше, погружаясь больше в воспоминания и не мечтая о будущем. – Как ты думаешь, – мы просто идиоты? Или мы глубоко непорядочные идиоты? – спросила Кира Перова. Тот вздохнул: – А можно быть просто непорядочным? Идиотом быть не хочется, – ответил Перов и обнял Киру. – Боюсь, все идет в комплекте, – ответила та, – но для самоуспокоения будем считать это просто сексом. Перов повернулся к ней. – Тебя устроит такой вариант? – А ты не находишь, что мы слишком говорливы для влюбленных? – ехидно спросила Кира. – Понятия не имею. – Перов вылез из-под простыни и прошел в сторону ванной комнаты. – Вода есть, но не очень горячая. Перов не ответил. Квартиру они покинули вместе. – Я не хочу, чтобы это стало эпизодом, – сказал Перов, – поверь, не так все просто это. – Верю. Но не хочу сейчас об этом думать. Мне надо купить квартиру. – Ты – удивительная, – пробормотал Стас и быстро пошел в сторону своего дома. «Ну вот. Еще один поступок, за который похвалить себя нельзя. С другой стороны… С другой стороны, он прекрасен. Во всех смыслах», – Кира вздохнула и пошла домой. Ее ждали Григорьев и Барбос. В этот вечер Кира притворилась простуженной. Она улеглась на диване, долго и старательно сморкалась в платок, потом кашляла, потом попросила Олега Борисовича приготовить ей молоко с боржоми. «Мама всегда делала, мне помогало», – сказал она томно. Григорьев забегал, принес молоко, достал мед, собаке наказал вести себя тихо. – Наша Кира простудилась, пусть поспит. Кира наблюдала за всем этим из-под полуопущенных ресниц. И на какой-то момент ей показалось, что Григорьева тоже вполне устраивает эта их обособленность. Из гостиной раздавался его голос – это он делился с Барбосом впечатлениями о хоккейном матче. Кира лежала под пледом, вспоминала произошедшее. Вспоминала с удовольствием. Она уже знала, что будет встречаться со Стасом. «Лиля сама виновата. Такого мужика надо держать обеими руками. Я ничего не сделала, чтобы его соблазнить. Он просто влюбился в меня», – размышляла Кира. Как только тут была внесена ясность, она перешла к вопросу более серьезному и важному. «Как же быстро заработать денег? Я должна купить эту квартиру!» – думала Заболоцкая, перебирая в уме все доступные ей варианты. Среди них не было только грабежа и убийства. 2002 год Стас повязывал галстук. Он стоял перед зеркалом и привычными движениями вытягивал и сворачивал шелковую ткань. – У тебя даже галстуки необычные, – заметила Кира. Она калачиком свернулась на диване. – Тебе не холодно? – Перов повернулся к ней. – В этом доме топят еле-еле. – Мне жарко, – засмеялась она. Перов покончил с галстуком, надел пиджак, потом подошел и присел на край дивана. – Кира, давай встречаться в отеле? Понимаешь, мне здесь не очень приятно. – Почему же? – удивилась Кира. – Пустой дом, ни глаз, ни свидетелей. Никакой тебе регистрации, паспортов. Никто не ухмыльнется, никто не скривит физиономию. – Знаешь, меня не смущают такие вещи. – Ты привычен к ним? – улыбнулась Кира. – Ты же знаешь, что нет. Ты же знаешь, что у меня никого не было. Почти. – Ах, – рассмеялась Кира. На самом деле ей было не смешно. С некоторых пор она отчаянно ревновала Перова. Она ревновала его не только к возможным прошлым связям, но и к жене, к Лиле. Эта ревность началась внезапно. Однажды ей показалось, что она увидела Перова на улице с девушкой. Ей показалось, что они зашли в магазин. Кира не стала гадать, она кинулась, но Перова, или человека, похожего на него, и след простыл. Заболоцкая никогда еще не испытывала такого сильного чувства. Иногда ей казалось, что ревность намного сильнее любви. – Кира, перестань грузить себя ерундой, – сказал Стас, погладив ее по голове, – все хорошо. Насколько может быть хорошо в нашей с тобой ситуации. Здесь у каждого своя правда. У нас с тобой, у Лили, у Григорьева. – То есть разводиться ты не собираешься? – спросила Кира и сразу же пожалела об этом. Перов вздохнул. – Пока я ничего не могу сказать. Была бы моя воля, я бы распилил себя пополам. – Ты вообще представляешь, что сейчас сказал? Ты сказал, что тебе одинаково нравятся две женщины. Твоя жена и я. Перов посмотрел на нее. – Но это правда. Я не могу отказаться от вас обеих. Только не спрашивай, кого я люблю, а с кем остаюсь из-за чувства долга. Я тебе не отвечу. – Хоть честно, – вздохнула Кира. – Я бы Лиле соврал, а тебе не могу. Ты же сама все лучше меня знаешь. – Выгодно быть слабой. – Нет, слабой быть унизительно. Ты ей не завидуй. Она же тоже не дура. Кира задумалась, а потом спросила: – Но мне бы досталась большая половина, да? – Половина большей не бывает. Половины – равны, – вздохнул Перов. – Только здесь ты проводишь все больше и больше времени, – язвительно сказала Кира.