С утра Гелия залихорадило. У него даже возникло желание остаться в тепле, а не тащиться в сырой и холодный Нарьян-Мар, однако он пересилил себя, заставил организм бороться с болезненной слабостью, которая быстро растекалась по жилам и костям. Поддаваться нельзя, иначе болезнь одолеет окончательно и сделает тело мягким… В полуподвальной аптеке «Ваше здоровье» он запасся бумажными носовыми платками, каплями от насморка, жаропонижающими шипучими таблетками с запахом черники. Потом выпил две чашки черной жидкости с запахом кофе из автомата в магазине «Олешек». Там же слегка отогрелся, собрался с силами и занял наблюдательную позицию на углу элитной четырехэтажной новостройки в микрорайоне Авиаторов. Через полчаса на парковку возле крайнего подъезда втиснулся черный тонированный «Лендкрузер», автомобиль начальника колонии. Гелий выждал, пока полковник Пуйда заберет из бездонного багажника полиэтиленовые пакеты с покупками, поздоровается с соседом и его таксой, поднимется к себе и включит свет в кухне. В домофон Гелий не звонил, просто вошел в подъезд вслед за собачником, уверенно поздоровался с ним, как со старым знакомым, поднялся по широкой лестнице, надавил на кнопку звонка. В глубине полковничьей квартиры что-то тренькнуло, потом лязгнули вертикальные сейфовые запоры, и спустя несколько секунд в проеме двери возник сам полковник Пуйда в домашнем спортивном костюме. – Юрий Сергеевич, узнаете меня? Хозяин удивленно замер. Впрочем, о его удивлении Гелий мог лишь догадываться, на лице начальника колонии никаких эмоций не отражалось. – Как узнал адрес? – Что значит как? – Гелий улыбнулся. – Могли бы и догадаться. – Ну да, от него, конечно… – Полковник поиграл желваками и приглашающе кивнул. – Заходи. Я сегодня один на хозяйстве. Супруга с дочерью в отъезде. Гелий с облегчением стянул в прихожей мокрые туфли, взгромоздился на металлический кухонный табурет и украдкой огляделся. Кухня в доме полковника блестела хромом, стеклом и черным лаком, в углу урчал двухэтажный холодильник, у дальней стены журчал цветомузыкальный фонтан, а через арку виднелась большая гостиная, оформленная в стиле раннего хай-тека. Пуйда, заметив интерес гостя к интерьерам, развел руками. – Супруга занималась ремонтом, – пояснил он. – Извини, забыл, как тебя зовут. – Гелий. – В общем, переходи сразу к делу. Без прелюдий. Ты же не чаи пришел со мной гонять, правильно? Гелий подумал, что от горячего чая он бы тоже не отказался, достал из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и молча протянул начальнику колонии. Тот так же молча его взял, неторопливо развернул, внимательно изучил текст, отпечатанный крупным шрифтом на принтере, нахмурился и порвал листок на мелкие части. – Деньги приличные, разве нет? – Гелий дважды чихнул и высморкался в бумажный платок. – Извините! Можно мне воды? Полковник фыркнул. – Он что вообще о себе думает? Я же не могу просто открыть камеру и сказать: лети, лепесток, через север на восток… У нас не проходной двор, а особый режим. За всю историю ни одного побега… – Но и два миллиона евро на дороге обычно не валяются. – Гелий, не дождавшись разрешения, самостоятельно нашел в шкафчике кружку, налил в нее воды из чайника и высыпал туда же жаропонижающий порошок с острым химическим ароматом. – Юрий Сергеевич, давайте рассуждать логически. У вас, кажется, в Черногории недвижимость? Студия в Будве, пятьдесят шесть квадратных метров, оформлена на вашу двоюродную сестру. Полковник прокашлялся. – Откуда информация? – Не важно. Просто мой доверитель настойчиво рекомендует вам перебраться из Черногории в более приличное место. На берег Женевского озера, например. Уютный домик с виноградником в тихом кантоне Во – что еще нужно русскому офицеру в отставке? – Отставка – это уже решенный вопрос? И сроки знаешь? – У вас есть полгода. Год – максимум. – С-суки! Начальник колонии несколько раз сильно стукнул кулаком по столешнице, глубоко вдохнул, достал из пакета бутылку пива, опустошил ее одним большим глотком и поинтересовался: – Деньги вперед? – Разумеется. Можно даже всю сумму наличными. Но мой доверитель не рекомендует. Наличные легко отслеживаются. Кроме Албании и Косово, разумеется. А еще могут возникнуть сложности в процессе приобретения недвижимости, набегут аферисты из Восточной Европы. Наше предложение – перевод в один из банков Карибского союза. Купите паспорта Федерации Сент-Китса и Невиса, это не очень дорого, а управлять капиталом можно из любой страны. На открытие вашего счета и подтверждение перевода потребуется примерно десять дней. – Допустим, я захочу выслушать ваше предложение. Какие есть варианты? Ты же понимаешь, надеюсь, что у любого побега бывают последствия? – Никто и не говорит о побеге, – успокоил Гелий. – Если вы согласитесь оказать услугу моему доверителю, мы найдем приемлемый для всех вариант. Ваше дело – максимально точно следовать полученным инструкциям. Если совсем коротко, мой доверитель как бы умрет от сердечного приступа, а после оформления свидетельства о смерти его останки как бы захоронят на территории спецкладбища. Не сомневайтесь, имитация смерти будет весьма достоверной. – И откуда вы только взялись на мою голову?! – Начальник колонии с тоской посмотрел в окно и достал из холодильника пузатую литровую бутыль водки «Северное сияние». – Будешь? Гелий отрицательно покачал головой. – Кто он вообще такой? Что за важный хрен моржовый? Почему мне регулярно звонки идут из Москвы по его поводу? – Я не знаю. Простите. О себе он не рассказывает. Полковник, не поморщившись, влил в себя стакан холодной водки и неумело перекрестился. – Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных! Антихрист он, точно тебе говорю, не зря он явился. Скоро настанет апокалипсис. Беги от него подальше. Гелий зевнул и покосился на электронные часы над фонтаном. – Если опасаетесь за жизнь близких, есть еще вариант с гарантированной эмиграцией. Приедете всей семьей в Братиславу, как туристы, вас перевезут по дипломатическим каналам в Вену, а оттуда в североамериканские штаты. Получите новые личности по программе защиты свидетелей… В общем, подумайте до завтра. А я пойду. Спешу, извините… На последнюю маршрутку Гелий опоздал, хотя и яростно размахивал руками, чтобы водитель его подождал. Пришлось ловить такси по ночному тарифу. В салоне вазовской «классики» было холодно, печка дула слабо, и всю дорогу Гелий мерз. К концу пути он скис окончательно, тело скрутила боль, действие жаропонижающего порошка как-то слишком быстро закончилось, и ему хотелось только одного – побыстрей добраться до своего временного жилища, где можно было просто упасть на диван и отключиться. Но сразу отключиться ему не удалось. В квартире ждал участковый. Пришлось Гелию пить с ним чай, разговаривать на разные отвлеченные темы, улыбаться. Участковый что-то бубнил про бдительность, близость к пограничной зоне, необходимость проверки всех чужаков. И особо акцентировал внимание на непосильном труде сотрудников правоохранительных органов в условиях Крайнего Севера. Гелий кивал, стараясь не уснуть прямо за кухонным столом. Он отлично понимал, что визит полицейского вызван никакой не близостью к пограничной зоне, а бдительностью полуслепой старухи-соседки. И он даже не был зол на Любовь Петровну. Она слишком давно живет в этой стране, и не Гелию учить ее основам выживания. А участковый, как только наговорится, получит за беспокойство новенькую хрустящую купюру в пять тысяч рублей, которая частично сгладит тяжесть труда, и уйдет вполне довольный жизнью. Разве жаль Гелию денег на благие цели? Конечно, нет… Остров Колгуев, Баренцево море, 23 октября Плоская трава, отчаянно дрожащая на ветру, сырость, сильный запах болот, постоянный холодный ветер, серое небо, изрытое низкими облаками, тусклое солнце, которое редко показывается из-за туч, морской берег, скованный толстой коркой льда, – вот это все и есть Колгуев, кусочек суши, покрытый густой сетью ручьев, рек и озер. Самое крупное озеро – Песчаное, рядом с ним уже несколько десятилетий разрабатывается Песчаноозерское нефтяное месторождение. На месторождении задействованы двести работников компании «Арктикнефть», их привозят вахтами и меняют, как узнал Гелий, каждые пятьдесят два дня. В шестидесяти километрах от месторождения – поселок Бугрино, сборище разномастных строений разной степени разрушенности, произвольно разбросанных по берегу Поморского пролива. Население поселка – четыре сотни человек. Русские, ненцы и коми. В нескольких десятках километров по берегу – Северный, который еще меньше похож на поселок. Там осталась только база метеорологов, да и она давно не используется. Недвижимость метеорологов выкупила лет пять назад рыболовная компания «Север-К», но рыболовы обанкротились, а у конкурсного управляющего в Нарьян-Маре руки не дотягиваются до колгуевской земли, и всем добром здесь единолично распоряжается сторож, Андрей Иванович Голушко, бывший кавторанг, списанный с подводной лодки за тягу к спиртному. Когда-то он командовал большим коллективом, а теперь в подчинении у Андрея Ивановича только восемь местных кобелей породы «колгуевская дурная». Почему Аяксу нужен был именно Колгуев – Гелий так и не понял. С поставленной задачей найти сухой просторный склад в укромном месте он справился, сговорился с Андреем Ивановичем, а об остальном думать было некогда. Сторож уступил Гелию по сходной цене большой сарай, где метеорологи когда-то хранили лодки. Теперь там хранятся блоки-ретрансляторы, на вид почти неподъемные, и ажурные приемные фермы из легчайшего серого металла. Все это оборудование, необходимое для открытия основного и резервного Окон, Аякс забросил на Колгуев три недели назад, перед ледоставом, когда катера еще могли подходить к причалу. – Ничего здесь не трогал? – строго спросил Гелий у сторожа, распахивая пошире двери сарая. Луч фонаря метнулся по знакомым плоским ящикам. – Смотри мне, Иваныч! – Шутишь? – удивился сторож. – Да за всю жизнь ни одной копейки чужой! Голушко был помят, хотя и не больше обычного, традиционно небрит и на удивление почти трезв, на нем были кепка-капитанка, неизменная растянутая тельняшка и распахнутый бушлат, он шмыгал простуженным носом и прихлебывал свое «лекарство» из плоской фляжки. – Давно я твоего крокодила Гену не видел. Куда он запропал? – Никуда не запропал, дел было много, – отмахнулся Гелий. – Сам-то не передумал еще? – Сам-то? – Бывший кавторанг нахмурился. – Нет, не нужен мне этот ваш прекрасный новый мир. Ничего я там не позабыл. Хочу в нашей великой и удивительной России подыхать с чистой совестью. Заслужил, колобок. Тебе, кстати, поздравление с наступающим днем рождения передали. Завтра? – Завтра, – подтвердил удивленный Гелий. – Кто передал? – Матушка твоя, Ада Александровна. Дозвонилась на наш радиотелефон. Не волнуйся, я все ей сказал, как нужно. Про полный порядок на шхуне и проблемы с сотовой связью. – Как она местный номер узнала? – Не могу знать. Может, в сельсовете дали… Останешься на обед? У нас на сегодня вчерашний борщ, макароны с тушенкой и компот. – Нет, я иду спать. Моего водителя накорми. – Какие разговоры, накормим… Только вот это… – Голушко откопал в просторном кармане бушлата пачку папирос и спичечный коробок. – Никак не могу в толк взять. Вроде на человека ты похож, и мама у тебя есть. Почему на этого инопланетного работаешь? А если эти нелюди обмануть нас хотят? Неужели мы добровольно станем у них рабами? – На колу мочало – начинай сначала… С чего ты решил, Иваныч, что он инопланетный? Такой же человек, как мы с тобой. У меня волосы рыжие, а у него кожа такая. Бывает. Генетическое заболевание. Вообще-то он талантливый ученый, изобретатель, прогрессор. Сторож крякнул, присел на деревянный ящик, тщательно измял гильзу папиросы, прикурил и несколько раз задумчиво затянулся. – Ученый – это который, фигурально выражаясь, нагибает все, до чего может дотянуться, ради светлого будущего человечества? Чтобы космические корабли бороздили… В общем, что тут непонятного? Заходящее солнце на минуту показалось из-за низких туч и попыталось согреть остатки деревянного причала, черный песок, покосившиеся столбы без проводов, смерзшиеся кучки угля, оленьи кости, гору пустых ржавых бочек, почти уже истлевших, и наполовину вросший в землю остов прицепа. Ветер загромыхал наполовину оторванным от крыши сарая листом гофрированного железа. Гелий непроизвольно поежился. – Ладно, Иваныч, закрывай ворота… В комнате типового барака было сыро. Угол промерз. Через все щели дул ветер. И матрас оказался влажным. Гелий присел на металлическую койку и понял, что снимать с себя утепленные флисом штаны он, пожалуй, не будет. А парку снимет, но попозже, когда раскочегарится масляный обогреватель. В прошлый приезд он с ним в обнимку так и заснул. А потом долго не мог повернуть шею. Последние две недели были просто сумасшедшими. На Гелия свалились заботы по подготовке людей к Переходу. В этот раз Аякс решил осчастливить поселок Искателей, где больше семи тысяч жителей. Времени на подготовку минимум, всего две недели, это практически ничего, если подробно разъяснять всем и каждому, что такое Переход и почему никто не станет никого обманывать. Люди редко с первого раза понимают, какая им выпала уникальная возможность изменить свою жизнь, поэтому первая реакция – недоверие. Почему мы? А кто вы вообще такие? Да, нам здесь плохо, но такая жизнь нам понятна. А что случится с нами там, на другой стороне? Это вы говорите, что нам будет лучше, а мы этого не знаем. А вдруг этот самый Переход окажется болезненным? А вдруг что-то пойдет не так? А кто нам даст гарантию? Такие же точно вопросы, как в Искателях, люди задавали в Нягани, Артеме, Асбесте, Искитиме, Копейске. Тогда отвечать на них приходилось Аяксу, он делал это как мог, в итоге за те пять раз, когда Окна открывались, Переход совершили девятьсот пятьдесят девять человек. Из них почти половина – жители Асбеста. Так себе результат, если честно. Гелий был уверен, что его стратегия окажется более эффективной, и в Искателях новую жизнь выберет как минимум тысяча жителей. Не зря же он две недели бегал с высунутым языком, встречаясь с общественниками и местными лидерами мнений. К тому же Аякс был слишком беспечен, за это, собственно, и поплатился: оказался под арестом «за организацию террористического подполья, направленную на подрыв основ безопасности и свержение существующего конституционного строя». Причем в Копейске его сдали доверенные лица, ближний круг. Ну а дальше все понятно: ФСБ, СК, КПЗ, суд за закрытыми дверями, приговор, тюрьма особого режима. Осчастливливать своих граждан имеет право только государство, у него на это монополия. Посягательство на государственную монополию всегда пресекается жестко, на корню… Пока Гелий ждал глубокого сна, несколько раз проваливался в дремоту. Открывал глаза, смотрел на часы, прислушивался к далекому лаю собак, монотонному тарахтению дизельного генератора и с облегчением закрывал глаза опять. В одно из пробуждений он даже снял куртку. В комнате наконец-то потеплело. В другой раз ему показалось, что рядом кто-то есть…