Я устроилась в шезлонге рядом с Ниной, а Сонька спросила: – Как твой шляпный бизнес? Процветает? Ее мать взглянула укоризненно, а я ответила: – Доход приносит. Правда, пока небольшой. – С таким папой тебе нет нужды думать о доходе, – съязвила Сонька. – Да уж, – влез Илья, обращаясь к сестре. – Тебе-то, конечно, с папой не повезло. Все сама, своим умом и талантом. – Иди в задницу, братик, – хмыкнула Сонька. А Нина рукой махнула: – Хватит вам. Кстати, шляпы прелестные. Я купила две. И ты бы могла, если б хоть немного за собой следила. – Начинается… – Сонька скривилась, демонстративно отворачиваясь. Шляпный бизнес, как его именовала Сонька, – это небольшое ателье, которое я открыла, вернувшись после учебы домой. Папа рассчитывал, что я буду работать у него, но, узнав о моих планах, возражать не стал. Хотя вуз я закончила экономический, но мне всегда хотелось что-то делать своими руками. Еще в школе я вязала самые немыслимые шапки себе и подругам, а еще очень любила рисовать. Сонька, безусловно, права. Не будь у меня такого папы, вряд ли бы мечта осуществилась столь легко: папа помог с помещением и с деньгами, конечно, тоже. Но модели я создавала сама, и если бы они никуда не годились, вряд ли бы их стали покупать. А между тем мне пришлось взять еще одного продавца в свой небольшой магазинчик при мастерской. В интернет-магазине за полгода продажи выросли больше чем в три раза. Однако Сонька продолжала считать мою затею блажью избалованной девчонки. Минут через пятнадцать нас позвали к столу, накрытому в беседке. Шашлык удался. Открыли еще две бутылки вина, шутили, смеялись, и я порадовалась за папу, он больше не хмурился, охотно участвовал в разговоре и выглядел вполне счастливым. Таким, как раньше. Застолье длилось часа два, Шуговы вскоре уехали, мы с Ильей стали собирать посуду, отец с дядей Андреем сели играть в нарды, Сонька, набирая лишние килограммы, дрыхла теперь уже на качелях, а Нина устроилась в тенечке с книгой. – Какие планы на вечер? – спросил Илья, когда я складывала посуду в посудомоечную машину. – Прогулка под звездами и девичьи мечты в светелке. – Может, дадим свободу нашим предкам? – Думаешь, они в ней нуждаются? – Они тоже люди, – засмеялся Илья. – Мы давно никуда не выбирались вместе… глупо тратить все выходные на семейные посиделки. – Мне нравится. – Мне тоже. Но досуг следует разнообразить. – Есть предложение? – А то. Серега Котов открывает сегодня ресторан после ремонта. Обещал, что будет весело. – Хорошо, – пожала я плечами. – Когда отправимся? – Думаю, раньше семи там делать нечего. Пожалуй, пока вздремну. Ты как? – Посплетничаю с твоей мамой. – Тогда я пошел. Илья отправился в свою комнату на втором этаже, а я вскоре присоединилась к Нине. Завидя меня, книгу она отложила. – Хочешь чаю? – спросила с улыбкой. – Есть вишневое варенье. – Мое любимое. – Я помню. Мы вернулись в беседку, включили электрический самовар. Я расставляла чашки, а Нина принесла варенье из холодильника. – Мальчики, – позвала она, проходя мимо папы и дяди Андрея, которые устроились под раскидистой липой. – Хотите чаю? – Спасибо, – отозвался папа, не поворачивая головы. – Мы предпочитаем вино, – махнул рукой дядя Андрей. – Игра в нарды всегда казалась мне скучным занятием, – заметила Нина, разливая чай. – Ты ведь хорошо играешь? – Не очень. Мама хорошо играла. Папа ей часто проигрывал. – Да, – кивнула Нина, чуть нахмурившись. – Твоя мама – молодец. – Нина Дмитриевна, – помедлив, начала я. – Я хотела вас спросить… – Спрашивай. Она внимательно смотрела на меня, забыв про чай. – В тот вечер… когда родители в последний раз были у вас вместе… Они поссорились? – С чего ты взяла? – удивилась Нина. – Они спали в разных комнатах… Я подумала… – Они не ссорились. Все это глупости, и мне не очень понятно, почему ты вдруг… – Не вдруг, – мягко перебила я. – Мы с вами никогда не говорили об этом… но… меня ведь не было здесь. И кое-что осталось неясным… – Твои родители – прекрасные люди, – заговорила она. Получилось почему-то нервно. Что ее раздражало: мои вопросы, которые она считала бессмысленными, или необходимость говорить о том, что она хотела бы скрыть? – Они любили друг друга. И исчезновение твоей мамы никак не связано с твоим отцом. С их отношением друг к другу, я имею в виду. – Тогда почему бы нам не поговорить о том вечере? – пожала я плечами. Она едва слышно вздохнула. – Хорошо. Что тебя интересует? – Они поссорились? – Нет. Это был отличный вечер, ничем не омраченный. Мы… мы точно вернулись в свою молодость. Дядя Андрей свою гитару притащил, представляешь? Мы пели, танцевали… и даже играли в бутылочку. Безумствовали, одним словом. И были счастливы. – И выпили лишнего? Я папу имею в виду. – Папу? Ты что, не знаешь своего отца? У него редкая способность сохранять трезвую голову, независимо от количества выпитого. Когда разъезжались, он единственный твердо стоял на ногах. – А мама? – Что мама? – вновь нахмурилась Нина. – Она на ногах твердо стояла? – О господи… Не понимаю, зачем тебе все это… – Я же сказала: мне просто хотелось бы знать. – Что знать? Хорошо, хорошо. Твоя мать была пьяна. Если честно, за все время нашей дружбы я никогда ее такой не видела. Но это ничего не значит. – Что «не значит»? – теперь уже я переспросила. Нина досадливо покачала головой. – Она не ссорилась с твоим отцом. Они были счастливой парой. – Вы это повторяете, как мантру. – Я говорю правду. Кто бы там чего тебе ни наболтал. – Значит, наболтать все же могли? Нина с минуту меня разглядывала с явным раздражением. Невероятно, но так и есть, и это при том, что человек Нина очень сдержанный, если не сказать равнодушный. Не припомню, чтобы она когда-нибудь реагировала столь эмоционально. Само собой, у меня тут же возникли самые черные мысли. А как иначе? – Нюся, – довольно быстро справившись с собой, заговорила она ровным голосом. Впрочем, он и до этого на крик не срывался, а вот взгляд остался прежним. На сей раз «Нюся» вызывало у меня легкий приступ изжоги, я уже собралась сказать «не зовите меня так», но тут стало интересно, потому что Нина произнесла: