— Ты нужен мне в отличной форме ровно через семь часов, Коннор. — Я и буду в отличной форме, — отрезал он. Себастьян покачал головой. — С полным брюхом скотча не будешь. Коннор посмотрел на своего помощника, но все же обратился к стюардессе. — Принеси Лили стакан бренди… а мне Далмор. Взгляд стюардессы скользнул между Коннором и Себастьяном… а затем она тихо подошла к задней части самолета, так быстро, как только могла, но все же стараясь, чтобы ее побег не казался таким уж явным. 22 Бренди помог мне успокоиться перед телефонным звонком. Я прошла в заднюю часть самолета и опустилась на одно из плюшевых кожаных кресел, то, что стояло дальше остальных от шума и суеты. В Северной Каролине почти полночь; я не хотела будить родителей. «Привет, мам, пап, надеюсь, не разбудила? О, все-таки разбудила? Просто хотела сказать вам, чтобы завтра не смотрели новости и ничего не искали в Интернете, НИЧЕГО! Хорошо, спокойной ночи!» Нет, мне нужно сказать это спокойным голосом. Она ответила на втором гудке. — Лили? — Привет, — тихо сказала я. Наступило долгое молчание. Я поняла, что это значит. — Ты уже знаешь, — прошептала я и зажмурилась от боли. — Боже, как же быстро… — Сара написала мне, чтобы спросить, действительно ли это ты… так это ты? Я горько рассмеялась. — Разве ты не видела фотографии? Ее ответ был таким тихим, что я едва его расслышала: — …да… — Значит, ты знаешь, что это я. — …это мог быть фотошоп… верно? Я вздохнула, все еще не открывая глаз. — Это не фотошоп. — …Как это произошло…? Я подумала об остроумном ответе: «Ну, когда мужчина и женщина очень любят друг друга и хотят сделать ребенка на свежем воздухе…» Но поняла, что это не лучший ответ, когда ты нуждаешься в плече, на которое можно опереться. — Это… все довольно запутано. Да, на фото мы, но у Коннора есть богатая и злая бывшая, которая пытается его разорить… — Она пытается разорить его, потому что ревнует к тебе?! — Нет, это… дело в бизнесе… она пыталась его шантажировать… — Черт возьми, вы вызвали полицию?! — Неважно, она уже сбросила бомбу. — Я оглядела сиденья и проход — в двадцати футах от него Коннор наливал себе напиток, а Себастьян смотрел на него с суровым неодобрением, — и продолжила шепотом, — Мне так страшно… и я не могу признаться в этом, только не ему… — Почему нет? — Потому что он дал мне выбор, показывать фотографии или нет. — Что случилось?! Эта злая бывшая обвела вас вокруг пальца? Я нахмурилась, но потом поняла, что Эн не понимает, что именно я сделала. — Нет… Я позволила показать фотографии. — ЧТО?! — Она собиралась разрушить все его планы…. — И вместо этого ты разрушила собственную жизнь?! И ОН ТЕБЕ ПОЗВОЛИЛ?! — Эн, это мне мало помогает. Пауза. — Извини. Что… что ты хочешь, чтобы я сделала? Могу ли я вообще что-нибудь сделать? Я скрутилась в маленький шарик на сиденье, самый маленький, который только могла получить. — Скажи, что все будет хорошо. Еще одна, более длинная пауза. — Все будет хорошо, — сказала Эн. Прозвучало неубедительно. Она звучала как кто-то в кино. Тот персонаж, что держит за руку другого, кто должен вот-вот умереть… и оба знают об этом, но никто не хочет смотреть правде в глаза. — Мои родители… Я не могу сказать им, не могу… Это настоящая причина, по которой я не позвонила им: потому что не могла вынести разочарования и стыда, звучащего в их голосах. — Все будет хорошо, — повторила Эн своим механическим голосом. — Я сделала это не из-за денег, — прошептала я. — Пфф, я знаю. Это настоящая Эн, та, что говорила мне правду. Я улыбнулась. — Пока ты не думаешь обо мне ужасные вещи, со мной все будет в порядке. — Поздно! Я ухмыльнулась шире. — Но теперь я ПОЛНОСТЬЮ понимаю, почему он заплатил тебе 50 тысяч… черт, девочка, ты С УМА СОШЛА. — Эн! — прошептала я хрипло, стараясь не смеяться. — Просто шучу. Но все-таки — Чеееерт. Уже через несколько секунд после того, как я поговорила с ней по телефону, мое настроение заметно улучшилось.