─ Гм, мистер Темплтон… И снова эта ослепительная улыбка. ─ Это мой отец мистер Темплтон, и я не хочу, чтобы меня спутали с ним. Зови меня Коннор. ─ Хорошо. Коннор, но твои обвинения возмутительны. ─ Так бывает, когда у тебя есть несколько возмутительных членов семьи. ─ Как ты думаешь, был ли в этом какой-то, я не знаю, элемент мести со стороны твоей невесты… ─ БЫВШЕЙ невесты, ─ подчеркнул Коннор. ─ Мы расстались восемь месяцев назад после того, как она предала меня, заключив сделку. С моим отцом, кстати. ─ Хорошо, со стороны твоей бывшей невесты. Вообще, я имею в виду, что на этих фотографиях ты изображён с привлекательной молодой женщиной, ну знаешь «нет ничего страшнее отвергнутой женщины», и всё такое… ─ О, я ЗНАЮ, что Миранда хотела бы меня уничтожить, потому что она всегда была в первую очередь сосредоточена на деньгах. Остальное имеет для неё второстепенное значение. Думаю, именно поэтому она, по сути, пытается лишить американскую общественность того, что я хочу сделать для них. Потому что она хочет заработать миллиарды долларов, не считаясь с тем, что ценой этому будут человеческие жизни. ─ Ну, хорошо, давай поговорим об этих фотографиях. Кто эта загадочная женщина? В сообщениях говорится, что её зовут Лили Росс… Лицо Коннора едва уловимо изменилось. ─ Верно, но я был бы очень признателен, если бы ты оставила Лили в покое. Ты можешь сколько угодно преследовать меня, но она — невинная жертва в заговоре Миранды и моих родителей, пытающихся разрушить мои планы по помощи Америке. ─ Ну, она вроде как превратилась в публичную личность… Коннор холодно улыбнулся. ─ Нет, это Миранда и мои родители сделали её публичной личностью в попытке меня шантажировать. ─ Да, а есть ли доля правды в утверждениях о том, что ты заплатил ей 50 000 долларов? Коннор решительно взял быка за рога, не выказывая злости, оставаясь спокойным и уравновешенным. ─ Да, всё абсолютная правда. Но это грязная инсинуация, будто я заплатил ей 50 000 долларов за секс. Ведь ты думаешь именно об ЭТОМ, верно? ─ Ну…, это вызывает вопросы… ─ Лили — моя девушка. У нас серьёзные отношения. Моё сердце воспарило. Внезапно вся странная неловкость, охватившая меня час назад, была забыта. ─ Деньги, которые я дал ей, были подарком, а не платой, ─ продолжил Коннор. ─ Да, эти фотографии вызывают сожаление, я потерял голову и привёз её туда, я умолял её сделать это. Вопреки здравому смыслу, она пошла у меня на поводу, чтобы осчастливить МЕНЯ. Я слегка нахмурилась. То, что он говорил, было не то чтобы неправильным, но я выглядела маленькой заблудившейся овцой. И я точно помню, что не очень сильно сопротивлялась. К тому же на фотографиях любой дурак мог увидеть, что я получала огромное удовольствие от процесса. ─ …но не нужно набрасываться на неё, потому что она заботилась обо мне. Если кто-то хочет бросить камень в меня, ничего страшного, я публичная личность. Но я прошу людей оставить в покое Лили и её личную жизнь. Она просто пыталась сделать меня счастливым, а теперь Миранда и мои родители полны решимости уничтожить её, чтобы продолжать набивать свои карманы грязными, нечестно заработанными деньгами. Снова нервный, возбуждённый смех ведущей. ─ Честно говоря, Коннор, думаю, что среди всех женщин, которые прямо сейчас смотрят это шоу, нашлось бы очень много тех, кто был бы СЧАСТЛИВ, э-э, попытаться сделать счастливым тебя. На меня одновременно накатила волна облегчения, что она меня не осуждает, и небольшой всплеск гнева: дамочка, хватит флиртовать с ним! Коннор ухмыльнулся. ─ Ну, я, конечно, надеюсь, что люди увидят это именно таким образом и возложат вину на того, на кого и следует — на мою бывшую невесту и моих родителей — за попытку разрушить жизнь невинной женщины. ─ Так ты сказал, она твоя девушка? Опять эта почти незаметная перемена выражения лица Коннора. Я задавалась вопросом, была ли я единственной, кто заметил, или же это было очевидно всем остальным, кто сейчас смотрел шоу. ─ Да. Да, это так. ─ Таааак… я полагаю, ты в неё влюблён? Его улыбка стала ещё более неподвижной, как будто ему пришлось слегка потрудиться, чтобы сохранить её. ─ Да. Да, я влюблён. Очень даже. Ледяное облако накрыло мою душу. За всё время интервью это было единственное сделанное им заявление, которое не выглядело слишком убедительным. 36 Коннор попрощался с ведущей «Доброе утро, Америка», после чего на канале началась реклама. Я вспомнила о канале Fox и стала перебирать нью-йоркские каналы, пока не нашла их кабельную новостную станцию. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем весь этот цирк не начался снова. Там были фотографии, высказывания о «шокирующем скандале», представление Коннора как миллиардера. На этот раз тон высказываний был немного другой: ведущие вели себя более агрессивно и, казалось, смотрели на него с лицемерным самодовольством и лёгким недоверием. Особенно, когда он затронул тему своего проекта. ─ Подожди, подожди, ты хочешь сказать, что что-то не так с нашей угольной и нефтяной промышленностью? ─ Они были подходящими для своего времени, ─ сказал Коннор, ─ и оно закончилось, как только исследовательские лаборатории, которые я финансирую, нашли простой и недорогой способ использовать солнечную энергию для выработки электричества и доставки его потребителю. Это гарантирует отсутствие загрязнения окружающей среды и энергетическую независимость от Ближнего Востока. Вы ведь хотели бы, чтобы наша страна не зависела от прихотей ОПЕК и стран, которым наши интересы безразличны? Я имею в виду, что мы говорим о режимах, которые финансируют террористов. Я хочу, чтобы мы НЕМЕДЛЕННО перестали сотрудничать с ними и дали американцам недорогую чистую энергию, как это делаю я. ─ Ну, я не соглашусь с тобой в этом, Коннор, ведь уголь, в Кентукки, например, или в Западной Вирджинии, это основа местной экономики, Кентукки зависит от угольной промышленности. К тому же, в Америке так много мест, где экономика и инфраструктура пришли бы в полный упадок, если бы ты сделал то, что собираешься сделать. ─ Спросите всех тех шахтеров из Кентукки, у которых лёгкие чёрного цвета, спросите все те семьи, которые потеряли отцов, братьев или сыновей в шахтах, не хотели бы они, чтобы их родные вернулись. ─ Ну, это может быть и так, но все они по-прежнему хотят иметь работу и еду на столе. ─ В моих компаниях будут вакансии на десятки тысяч рабочих мест, нам понадобятся рабочие на производстве, люди для монтажа оборудования в пустыне, технический персонал для обеспечения работы пяти миллионов солнечных панелей, строители для сооружения новых заводов, специалисты для модернизации электросети по всей Америке. И для такой работы людей нужно подготовить, нам придётся обучить их. Поэтому я говорю о том, что обычные люди могли бы уйти из одной отрасли и начать работать в совершенно другой. Поверьте, для каждого шахтёра, потерявшего работу, мы сможем предложить новую, если только он не против переехать на запад. ─ Да, но ты говоришь о разрушении целой отрасли местной экономики… ─ А ТЫ говоришь о том, чтобы позволить моим родителям и моей бывшей невесте продолжать зарабатывать миллиарды долларов на спинах и могилах этих шахтёров из Кентукки, но, похоже, у тебя нет с ЭТИМ проблем. На какое-то время всё это превратилось в перепалку, но, в конце концов, разговор вернулся к тому, что в действительности интересовало всех: к сексуальному скандалу. Когда встал вопрос о наших отношениях, они начали бить в самые уязвимые места: 50 000 долларов и скандальный характер фотографий. Но затем произошло нечто неожиданное. Кто-то, может быть, один из продюсеров шоу, всего за несколько минут до этого посмотрел его интервью в «Доброе утро, Америка». ─ В предыдущем интервью ты сказал, что любишь мисс Росс. Лицо Коннора слегка напряглось. ─ Да. Это так. На этот раз ведущие были более жизнерадостны, подшучивая над ним едва ли не добродушно. ─ «Да», это то, что мы сможем снова услышать в ближайшее время перед пастором? Стоит ли нам ждать звона свадебных колоколов в будущем для тебя и мисс Росс? Или, может мне лучше сказать, миссис Темплтон? Улыбка Коннора замерла. Его глаза были похожи на глаза оленя, застывшего в свете фар. ─ Ну, никому не дано знать, что готовит для нас будущее. Мне хотелось плакать, но то были совсем не слезы счастья. 37 Этот кошмар постепенно продолжал разрастаться, минута за минутой, канал за каналом. Первые интервью были все о скандале, фотографиях и предполагаемой проституции. И Коннор, придерживаясь выбранного курса, снова и снова повторял одни и те же фразы о желании «дать Америке недорогую чистую энергию» и о том, как Миранда и его отец набивали карманы, обманом вытягивая деньги у среднестатистического американца. Стало уже почти смешно, сколько раз он произнёс Америка и американцы, как будто Коннор был пылким патриотом, а его семья и Миранда были раковой опухолью, разлагающей все хорошее и приличное. Это было немного чересчур, но, да, они были психопатичными придурками, так что, возможно, это было не таким уж и большим преувеличением. Но по мере того, как раннее утро постепенно приближалось к полудню, всё больше начинал меняться тон повествований. Сначала незаметно, потом со все большей скоростью.