Среда, 3 апреля Офицер подошел по мощеной дорожке к передней двери и нажал на кнопку звонка. Открыл мальчик в фиолетовых спортивных штанах «Колорадо Рокиз»[21] и майке без рукавов. Глаза у него слезились, а нос был красный. Он недоуменно уставился на полицейского, стоящего на пороге. – Я офицер Шон Пэбави. Вы Айзек Уайетт? – Да, я Айзек. А что? Все в порядке? Офицер Пэбави переступил с ноги на ногу, избегая встречаться с ним глазами. – Боюсь, что нет, сынок. Прости, что говорю тебе это, но твоя мама попала в серьезную переделку. Твои папа и сестра уже в госпитале, и они попросили меня тебя привезти. Придется тебе поехать со мной прямо сейчас. – В какую переделку? С ней все будет хорошо? Почему мне никто не позвонил? – затараторил Айзек. Вопросы вылетали из его рта, словно пули. – Подробностей не знаю, но я обещал твоему отцу поторопиться. По пути расскажу, что смогу. Пэбави видел, что Айзек весь дрожит; у него тряслись руки, а в глазах стояли слезы, но он смахнул их, чтобы те не побежали по щекам. – Ладно, – сказал Айзек. – Только обуюсь и возьму телефон. – Ехать надо прямо сейчас. Позвонишь с моего телефона сестре и скажешь, что мы уже в пути. Айзек не стал спорить; он наклонился, сунул ноги в кеды и бросился за дверь к стоящей рядом машине. Увидев, что на ней нет полицейской эмблемы, он замер на месте. – Машина под прикрытием; но не волнуйся, у меня есть мигалка в бардачке. Я ее прицеплю и доставлю тебя в госпиталь в мгновение ока, – объяснил Пэбави. Айзек принял его объяснение, залез в машину и пристегнул ремень. Сдавая задним ходом по подъездной дорожке, офицер запер центральный замок. Когда они выехали на улицу, Айзек спросил: – Теперь мне можно позвонить отцу? – Я подумал… Наверное, я забыл тебе сказать – он так торопился в больницу, что забыл свой телефон на работе. Я потому и говорю, что надо звонить твоей сестре. Давай я сейчас разберусь с этими вашими улочками, а как выедем на шоссе, найду свой телефон. Так нормально? – Да. Ладно. Нормально. – Айзек нетерпеливо барабанил пальцами по коленям в спортивных штанах, подпрыгивавшим в такт движению машины, пока офицер выбирался на сороковой хайвей. Пэбави прервал молчание, спросив: – Ты уже в старшей школе? Глядя в окно пустыми глазами, Айзек ответил: – А?.. Нет, еще в восьмом классе. В старшую школу перехожу на будущий год. – Понаблюдав за привычными пейзажами, проносящимися мимо, он спросил: – Сколько нам ехать до госпиталя? – Зависит от пробок, но, думаю, не больше пятнадцати минут. На другом шоссе сейчас дорожные работы. Не волнуйся, сынок, довезу. Он протянул к Айзеку одну руку и потрепал его по волосам. Тот не отстранился, но заметно напрягся. Пэбави убрал руку. Айзек грыз ногти, пока мимо мелькали улицы и дома. – Кажется, вы пропустили поворот к госпиталю. – Он ткнул пальцем, показывая на перекресток. – Госпиталь там. Офицер оглянулся на него и переспросил: – Что?.. Извини. Я думал про твою маму. Айзек развернулся на месте, насколько позволял ремень безопасности, и повторил: – Вы видели съезд к госпиталю? Мы же его пропустили. – Она не в этом госпитале, в другом, дальше по шоссе. Айзек не помнил, чтобы там был другой госпиталь. – О… А можно мне позвонить папе – точнее, сестре – прямо сейчас? Я хочу знать, что с мамой. – Голос у него был сдавленным. – Конечно. – Офицер запустил руку в карман и достал оттуда телефон, который немедленно завибрировал. – Офицер Пэбави… Да. Да. О нет! Ладно. Хорошо, я так и сделаю. О’кей, да-да, я ему скажу. Он сейчас тут, рядом со мной. Спасибо, что позвонили. – Он дал отбой. – Слушай, парень. Мне очень жаль, но из госпиталя звонил наш офицер. Твою маму переводят куда-то еще, но куда, пока неизвестно. Твой отец хочет, чтобы я немного побыл с тобой, пока они не узнают. Уж извини, парень, знаю, что ты хочешь быстрей оказаться возле мамы… Айзек отшатнулся, словно от пощечины. – Вы можете перезвонить тому офицеру, чтобы я поговорил с отцом и хотя бы спросил, как у мамы дела? – От нервного напряжения его голос звенел. – Ох, парень! Прости, но твой отец сейчас занят – разбирается, куда перевозят твою маму. Офицер Данте велел тебе передать, что отец сам позвонит, когда сестра привезет ему его телефон и когда они будут знать что-то конкретное. – Холли везет папе телефон? Я думал, она уже в госпитале. – Кажется, напарник твоей мамы позвонил ей и попросил заскочить к отцу в офис за телефоном. – Папа не знает, что моего телефона при мне нет. Надо было мне все-таки взять его! Это же всего пара секунд, – пробормотал Айзек, после чего снова стал грызть ногти и возиться на сиденье, постукивая подошвами об пол. Пару секунд спустя он спросил: – А сестре я могу позвонить? – Боюсь, она застряла в пробке из-за той катастрофы, в которую попала твоя мама. А ты же знаешь, что по закону нельзя пользоваться телефоном за рулем. – Она не станет брать трубку, – сказал Айзек. – У нее блютус, достаточно просто нажать на кнопку. Офицер Пэбави легонько похлопал его по плечу. – Я знаю, что ты волнуешься за маму, и я тоже. Я сделаю все возможное, чтобы скорее доставить тебя к твоим отцу и сестре. И разобраться в этой ситуации. Договорились? Он подождал, пока Айзек кивнет, и только потом убрал руку с его плеча. Глава 39 Среда, 3 апреля Усталая как собака, после целого рабочего дня, когда они натыкались на одну кирпичную стену за другой в попытках установить местонахождение Хантера Дженкинса, Алисса ввалилась в двери, повесила куртку на крючок и сбросила туфли. В доме было необычно тихо, и она невольно задумалась, куда все подевались. Бросила на кухне папку с делом Маккормик на стол, выложила туда же свои ключи и телефон и сняла кобуру с пистолетом. Спина и шея у нее болели от того, что она много часов сидела, скрючившись, над бумагами. Пульсирующая боль за глазным яблоком грозила перерасти в полноценную мигрень. Алисса решила принять что-нибудь в целях профилактики и пошла к аптечному шкафчику. Врачи говорили, что от мигрени ее типа лучше всего помогают препараты, содержащие кофеин. Еще бы! Хотя вино так и манило к себе, Алисса остановилась на ледяном чае. Открыв холодильник, прикинула варианты ужина. Ничего не приходило ей в голову; она перешла к шкафчику с консервными банками, а потом назад к холодильнику, как будто за это время в нем могло появиться что-то новое, способное ее вдохновить. Лишний раз напомнив себе, что до Джулии Чайлд[22] ей далеко, Алисса выбрала наконец куриное филе – вытащила его из морозилки и положила в раковину, открыв холодную воду, чтобы мясо размораживалось. Дальше она запустила руку в темный ящик, который в семье в шутку называли «шкафчиком мертвого бойфренда», и вытащила оттуда несколько картофелин. Почистила их и бросила в кастрюлю. Наконец достала с полки банку зеленых бобов, с минуту повертела в руках и вернула на место, заменив банкой консервированной кукурузы, которую любили ее дети. Выставив все, кроме курицы, на рабочую поверхность возле плиты, Алисса оценила перспективы своего кулинарного шедевра. Не лучший ужин в жизни, подумала она, но вполне сойдет. Алисса собирала волосы в хвост, когда услышала, как поднимается гаражная дверь. Пару секунд спустя на кухню вошли Холли с Броком. – Ты сегодня рано, – сказал муж, целуя ее в щеку. – Пожалуй. А где Айзек? – спросила Алисса, глянув в сторону гаража. – В каком смысле «где Айзек»? Он разве не дома? – Нет. Муж выгнул брови, отчего те приняли форму перевернутой буквы «V», и Алисса сказала: – Что? – Утром он плоховато себя чувствовал, и я позвонил в школу предупредить, что он сегодня не придет. У него был тест, который Айзек не хотел пропускать – может, он попозже все-таки собрался и пошел в школу? Правда, непонятно, почему он никого из нас не предупредил, – ответил Брок. – Хм… Тогда он, наверное, у Тревора. Холли перебила их, оторвав взгляд от телефона, на котором набирала сообщение: – Я видела Тревора, когда проезжала мимо школы. Айзека с ним не было. Тревор шел один, слушал свой плеер и тряс головой. Она пожала плечами, выхватила из вазы с фруктами яблоко и откусила чуть ли не половину. – Не перебей аппетит, я готовлю ужин, – автоматически сказала Алисса, хотя мысли ее были далеко.