Но, как всегда, планы были нарушены непредвиденными обстоятельствами… Глава 29 В субботу я не находила себе места. Игорь со вчерашнего дня так и не появился, на звонки не отвечал. Но переживала я не из-за него. В данный момент больше беспокоило другое. Меня мучила совесть за вчерашний разговор с Залевским и особенно за пластырь на лбу. Как я могла так обидеть его, да еще быть такой несдержанной? Ведь я сама попросила разузнать все об Игоре. Надо извиниться, но я не могла снова пойти к нему домой и до понедельника терпеть не могла, а по телефону просить прощения посчитала некорректным. Ходила из угла в угол и не находила себе места. Затем позвонила Карине, сказала, что заеду через полчаса и начала собираться. Но тут раздался звонок телефона, я вздрогнула, подошла и посмотрела на дисплей. Думала, это Игорь или Карина, но это был Залевский. Я обрадовалась, может, представится возможность попросить прощения? — Добрый день, Дмитрий Иванович, — заискивающим голосом сказала я. — Привет, мне нужна твоя помощь. — Слушаю. — Прости, что в выходной… — Пустяки, — перебила я, — что нужно сделать? — Я на переговорах в ресторане «Кристалл», на Синопской, знаешь? — Знаю. — Заедешь ко мне домой, возьмешь на столе документы, они в синей папке, и привезешь. Сможешь? — А как я попаду в квартиру? — У меня кодовый замок. — А код какой? Он на секунду замялся: — День нашего знакомства. М-м-м, вернее, первой встречи. Шесть цифр. — В Пулково? — Да. Даю тебе два часа. — Он отключился. Я быстро собралась, села в машину и глянула на часы — полпятого, то есть, в полседьмого я должна быть в ресторане. Успею. Я позвонила Карине и предупредила, что поход по магазинам переносится на завтра. Потом еще раз набрала Игоря, безрезультатно. Ну что ж, приедет домой, а жены нет, тогда, может, сам позвонит? Водила я еще не очень уверенно, поэтому осторожно вырулив на проспект, потихоньку поехала на Литейный. Завернув во двор, не стала подъезжать близко к подъезду, опасаясь, что потом не смогу развернуться — двор был тесным. Вдруг я услышала чей-то крик, и тут же мне навстречу помчалась машина, я едва успела отскочить. Посреди двора лежал какой-то мужчина. Я сразу поняла — его сбили! Машина умчалась, даже не притормозив, а я поспешила к подъезду. Мужчина пытался встать, но не мог. Пригляделась — это был тот самый, уже знакомый мне бродяга. Я подбежала, чтобы помочь ему подняться. Он был в ужасном состоянии, лицо разбито, рука неестественно вывернута, и ему никак не удавалось встать. Я склонилась над ним, пытаясь помочь: — Вы как? Живы? — Жив, конечно. Что мне сделается? — со стоном пробурчал тот. — Где болит? — Больше всего в душе, — снова проворчал он, все еще пытаясь подняться. От него несло свежим перегаром. — Вы алкоголик? — сердито спросила я, поднимая его. Он не стал отпираться: — Да, есть маленько. Маленько! Я вижу его уже в который раз, и ни разу он не был трезвым. — А как вас зовут? — Слушай, брось уже эти свои выканья, — глянул он на меня серьезно. — Ну хорошо, как тебя звать? — Меня? — удивился он вопросу. — Имя у тебя есть? — терпеливо повторила я. — Да, а как же. Я… Я Степка. Степан Матвеевич Васнецов, — гордо представился он и начал заваливаться на дорогу. Я еле успела его подхватить. — Ну вот и отлично, Степан Матвеевич. Сейчас я отвезу вас… тебя в больницу. В приемном покое не хотели принимать Степана без документов, пришлось заплатить за осмотр врача, а потом и за стационар. У Степана оказался перелом руки и пары ребер, а еще сотрясение мозга. Хотя я сомневалась, что в его патлатой голове осталась хоть одна извилина, иначе он не жил бы так. — Может, в полицию сообщить? — спросила я у врача. — Зачем? — усмехнулся тот. — Вы серьезно думаете, что полиция будет искать водителя, который сбил бомжа? — Ну да, — согласилась я, — глупость спросила. Степана определили в палату, но больные запротестовали и потребовали, чтобы его прежде помыли. Пришлось заплатить еще нянечке, чтобы та помыла Степана и нашла какую-нибудь чистую одежду. — Я навещу тебя завтра. Хорошо? — сказала я Степану на прощание. — Да не беспокойся, — отмахнулся тот. — На мне все, как на собаке заживает. Через два дня буду, как огурец. Я поняла, что неделю он тут не выдержит, захочет выпить. — Я заплатила за неделю. Поэтому оставайся тут. Здесь хотя бы питание нормальное, и спать будешь, как человек. — А я что, не человек? — обиделся он. Я вздохнула. — Ну все, пока. Перед уходом я еще раз зашла к врачу: — Скажите, а можно ему еще капельницы назначить, ну, чтобы из запоя вывести. Он снова усмехнулся: — Вы что Мать Тереза? Я не обратила внимания на его сарказм и достала кошелек: — Я не Мать Тереза, обычный человек. И он человек! Вот еще пять тысяч, пожалуйста, сделайте, что я прошу. Я повернулась и уходя с угрозой добавила: